Ребёнок моего мужа

Селезнёва Алиса

– А вот это диплодоки, видишь? У них была длинная-предлинная шея, но они не могли держать её вертикально. Держать шею вертикально мог только брахиозавр.

Бросив последний взгляд в проклятое зеркало, Лана поплелась в гостиную. Дверь была зазывно приоткрыта. Влад вместе с сыном лежали на диване. Рядом валялась толстая книга с картинками. Мальчик тыкал в неё пальцем, выбирая того или иного динозавра, а Влад гордо читал указанную информацию. Внутри у Ланы что-то взорвалось. Она прижалась к стене и с отчаянием посмотрела на мужа. Он её не заметил. Он продолжал возиться с ребёнком.

В этой квартире и в его жизни ей больше не было места.

Лишняя. И чужая.

– Лана, проснись! Проснись, слышишь!

Кто-то больно схватил её за плечо и слегка встряхнул. Ничего не понимая, Лана открыла глаза. От яркого света ей стало больно, и на секунду она зажмурилась, не увидев ничего, кроме темноты. Влад вместе с ребёнком куда-то исчезли, а когда она разомкнула веки, то увидела лишь обеспокоенное лицо Юли.

– Ты стонала. Плохой сон приснился?

– Очень плохой. А в нём Влад и его сын. Они сидели на этом диване. Мальчику было уже года полтора-два. Влад играл с ним, а я смотрела.

Юля присвистнула и поднесла к губам Ланы стакан ледяной воды. Та выпила его залпом и бросила быстрый взгляд в угол комнаты. Маленький столик никуда не делся. Ярко-красное сердце из семидесяти одной розы по-прежнему стояло на нём и исчезать не собиралось. Это были те самые цветы, которые Влад заказал ей на день рождения. Их принесли ровно в полночь. Влад специально включил «Джейн Эйр» с Тимоти Далтоном, чтобы Лана точно не задремала. Он знал и помнил, как сильно она любит Зилу Кларк. Звонок в дверь прозвучал за несколько минут до финала. Курьером оказался совсем молодой парень, вчерашний школьник, который, приложив руку к сердцу, пообещал, что цветы простоят как минимум неделю. От такого подарка Лана пришла в восторг. Она была готова зацеловать мужа до смерти. И почти зацеловала. Что говорить… Её юбилей, в общем-то, начался вполне неплохо. И закончился бы, наверное, тоже неплохо, если бы она не позволила Владу дать Алёшке телефон. Если бы не собрала всех родственников в одном месте. Если бы не заказала столик в ресторане и не попросила у Вселенной шумного праздника…

Если что-то может пойти не так, оно пойдёт не так. Лана знала об этом, но даже представить не могла, что правда выплывет наружу с таким пафосом. Последние три с половиной недели Облонские жили вполне спокойно. Либо Лана думала, что они живут спокойно. Вика провела в больнице шестнадцать дней. Влад приходил домой вовремя. Каждый вечер он смотрел с женой какой-нибудь старый фильм. Засыпали они всегда в обнимку. Из больницы Вику забирал таксист. Как и договаривались, Влад перевёл ей деньги и заказал продукты. Лана не возмущалась. Деньги её почти не волновали. Всё было хорошо. Всё было идеально, пока Викин сын не захотел появиться на свет именно в Ланин день рождения.

– Который час? – Следующий взгляд Лана бросила на окно. На улице стемнело. Фонари вдалеке горели ярким и ровным светом.

– Начало девятого.

– Долго я спала?

– Около четырёх часов. – Лицо у Юли сделалось виноватым. – Я взяла твой ноутбук и подготовилась к завтрашним урокам.

– Ничего страшного. Завтра понедельник, так что я всё понимаю. Спасибо, что посидела со мной.

– А ещё я

съела две тарталетки. И почти весь сыр.

– Это я тоже смогу пережить.

– А знаешь, что я придумала, пока ела, – Юля весело крутанула головой. – Нам Влада надо как-то наказать.

– Я уже кормила его тушёной капустой.

– Перестань ему гладить и стирать.

Лана откинула назад упавшие на лоб волосы, по-прежнему тёмные, без единого намёка на седину.

– Он умеет.

Юлька заплясала на месте, как стая разъярённых индейцев.

– Тогда давай добавим ему в шампунь крем для депиляции. Представляю, как он запоёт, когда начнёт лысеть. Тут уж ему не до памперсов с погремушками будет.

Засмеяться Лана не успела: в двери повернулся ключ. Юля издала воинственный клич, будто собиралась идти в атаку – Лана замахала на подругу руками. Чутьё её не обмануло. Спустя шестьдесят три секунды в гостиную устало ввалился Влад.

– А вот и наш боброхвост выдрообразный, – ядовито зашептала Юля. Лана посмотрела на мужа в упор – он её взгляда не выдержал.

– Кто родился? – спросила она.

Несколько секунд Влад молчал, будто собирался с мыслями. Потеряв терпение, Юля пощёлкала перед ним пальцами.

– Мальчик. Роды затянулись. У Вики открылось кровотечение, меня поэтому вызвали. Всё могло плохо…

– Анализ взяли? – резко перебила его Лана. Её голос прозвучал громче обычного. Вику ей жалко не было.

– Взяли. И...

Она резко вскинула руку, представив, как закрывает его рот.

– Не продолжай. Про вес и ростеёребёнка я слушать не желаю.

Влад кивнул. Ни гордым, ни довольным он не выглядел. Только измождённым.

– Я приму душ и пойду спать.

– Иди. Я останусь тут.

Он наконец нашёл в себе силы посмотреть на неё, но отвернулась уже она. Слов для Влада у Ланы больше не было. Ни плохих, ни хороших.

– И ты, Юля, поезжай домой. Тебя наверняка Макс заждался.

– Уверена?

Лана изобразила китайского болванчика и завернулась в плед, будто в кокон. Она слышала, как Влад вышел из комнаты, доковылял до ванны и включил воду. «Первый день закончился, – произнесла она. Наконец-то закончился. – Осталось ещё четыре».

Глава 18

Вбив в компьютер последние три абзаца текста, Лана с чувством выполненного долга нажала на кнопку «выключить». Большинство коллег офис уже покинуло, а те, кто ещё не успел смыться, лениво шелестели на столе бумагами и собирались домой.

– Не думай, что ты чем-то лучшее её. Ты такая же! Точно такая же. Тоже залезла к Владу в постель, хотя знала, что у него есть девушка.

– Простите? – Подняв голову, Лана не сразу поняла, в чём дело, а, разобравшись, издала протяжный стон. Перед ней, уперев руки в бока, стояла невысокая худощавая женщина с невзрачными серыми глазами. Её жидкие русые волосы были собраны в небольшой пучок, жёлтые кривоватые зубы испачканы розовой помадой. Светлые брови, как и ресницы, на фоне бледного лица почти не выделялись. Зато выделялся ярко-красный прыщ, который красовался на самом кончике длинного, задранного кверху носа.