Ребенок от отчима
Шрифт:
— Я понимаю тебя, Карим, и пытаюсь помочь, — объясняет она и аккуратно берёт меня за руку. — Просто закрой глаза и я всё сама сделаю.
Наивная она у меня. Молодая ещё и верит во всё прекрасное. Прав был Рустам, когда рассказывал мне о Кате. В чудо и принцев верит, а мне, дабы резко не приоткрывать глаза на правду жизни, приходится соглашаться с ней.
Скоро повзрослеет и всё сама поймёт. Ну а пока пусть верит в своих сказочных пони. А я попытаюсь продлить это время для неё и нашей малышки.
Прикрываю глаза и расслабляю руку, пальцы которой вскоре касаются тёплого животика. Животика, который вздымается и опускается в такт дыхания моего маленького долгожданного чуда.
— Вот так, — шепчет Катя и ведёт мою руку вниз, давая ощутить крохотные, но пухлые ножки. — Этими пяточками тебе часто прилетало по ночам, — напоминает, и на моих губах появляется улыбка. — А эти подушечки-пуговки — пальчики ножек, — с теплотой в голосе рассказывает, а я массирую пять маленьких комочков, которые как пол моего пальца. Слишком маленькие. — Врачи осмотрели её и у нас абсолютно здоровая малышка.
— Правда? — оборачиваюсь к ней, не забирая руку с ножки моей дочери. — Всё хорошо? Нет никаких отклонений? Даже поправимых?
— Да! Абсолютно! — радостно подтверждает. — Если только не считать того, что наша дочь Рапунцель, — хохочет, смотря на длинные волосы малышки. — Ко мне ещё две роженицы заходили посмотреть на это чудо. Говорят, что обычно у детей волосы короче и не такие заметные. А у нашей прям шевелюра, как после салона.
— Рапунцель, — улыбаюсь, а малышка в этот момент решает мне пяточкой по ладони ударить.
«Футболистка» моя.
Да, волосики у нашей малышки и правда длинные. Помню, как акушеры её долго рассматривали из-за этого. Я даже испугался в этот момент, что с ней что-то не так. А они просто были удивлены таким редким явлением.
Дома я облазил весь интернет и узнал, что это просто такая особенность. Редкая, но встречаемая. Это как малыши, которые рождаются с длинными ногтями.
— Может, на ручки возьмёшь? — предлагает Киса, пожав плечами неловко. Киваю и она начинает почти прыгать от радости. — Сейчас только подгузник надену, запеленаю и дам.
— Я… Я сам его надену ей, — говорю и мягко отстраняю её. — И запеленаю.
— А ты умеешь? — с сомнением спрашивает.
— Умею, — киваю и, сглотнув, приступаю к тому, чего очень и очень давно не делал, но… теперь буду делать почти каждый день.
Катя
С трепетом во взгляде наблюдаю за тем, как Карим пеленает малышку. Слегка неуверенно и неправильно, но это не столь важно. Сейчас намного важнее контакт, который создаётся между моими родными человечками в данный момент.
И пусть Мария Каримовна ещё не осознаёт, как сильно она важна и любима своим отцом, я уверена, что когда она вырастет, то будет самой счастливой девочкой на свете.
А я буду самой счастливой мамой и женой. Потому что нельзя чувствовать себя иначе, когда ты видишь улыбку мужа, спрашивающего тебя, правильно ли он застегнул подгузник. Его сосредоточенность в тот момент, когда он приподнимал попку нашей мадмуазель и подкладывал под неё подгузник. И любопытные глазки моей принцессы.
Знаю, что она сейчас не очень хорошо видит. Но она чувствует любовь мамы и папы. Я не сомневаюсь.
— Я готов, — объявляет Карим, который около минуты собирался с духом взять Машеньку на руки.
Подправив его пеленание, беру малышку на руки и вкладываю её в руки сидящему мужу. И застываю. Просто теряюсь в прострации и своём мини-раю.
Слёз сдержать не могу, когда он начинает с ней говорить. Делать комплименты, целовать в лобик, носик и пальчики. Рассказывать то, что он приготовил для неё дома. Какая красивая у неё будет комната и…
Что я там говорила? Не пойду больше в роддом? Пойду! Буду каждый год ходить, лишь бы видеть Карима вновь таким. Живым и любящим отцом, у которого сердце настолько огромное, что поначалу кажется, что его просто нет. Потому что ты уже в его сердце… в его любящем, горящем сердце.
Ты — часть его сердца. Его судьбы. Непростой, сложной, болезненной, но со счастливым концом.
Эпилог!
Карим. Десять лет спустя
— Тишина, — шепчет Катя, войдя в гостиную. — Какая приятная тишина-а-а! — прикрывает глаза, вслушиваясь в этот звук. — Как же я рада, что у них закончились каникулы! И они уехали в школу.
Заправив волосы за ухо, идёт ко мне и нагло отбирает у меня заслуженный мной этим утром кофе. Садится на коленки и спокойно делает глоток.
А я уже привык к тому, что меня вечно обкрадывают самые родные и близкие люди. Конфеты и всё самое вкусное тащат у меня дети, а жена кофе и чай.
— Думаю, хулиганы наши с тобой не согласятся, — смеюсь, вспоминая их расстроенные и сонные моськи с утра. Ковыряли кашу и глазами умоляли упросить маму не идти в школу.
Особенно туда не хотела Маша, у которой сегодня ещё какой-то там тест. Хоть умом она и пошла в свою мать и в прадеда, профессора, всё равно каждый раз волнуется.
Вике, нашей второй малышке, приходится её постоянно успокаивать. Очень эмоциональная и впечатлительная у нас старшая в противовес младшей.
Вика же младше сестры чуть больше чем на два года. Всегда собрана, спокойна, рассудительна и понимает, чего хочет в данный момент. И знает, как добиться той или иной цели. Целеустремлённая!
После рождения Маши мы с Катей долго мечтали о ещё одном ребёнке, но сами зачать не решались. Поэтому, подождав, пока Маша немного подрастёт, обратились в репродуктивный центр. Изучив нашу историю, репродуктолог взялся за наше дело и вскоре у нас появился Виктория Каримовна. Победительница по жизни!