Ребенок от подонка
Шрифт:
— Я тоже так умею! – фыркнул Лёва, побежал вперед, развернулся, и тоже решил показать мастер-класс по хождению с закрытыми глазами спиной вперед.
— А я на руках могу! – топнул ногой Марик.
— Мальчики, а знаете, что я умею? – я остановилась, хлопнула в ладоши, пресекая безобразие: — Я замечательно умею лишать вас сладкого! И не надейтесь на папочку – не поможет.
— Ну ма-а-а-ам! – хором застонали мальчишки. — Вот Алису ты не наказываешь.
— Алиса не безобразничает, и не добавляет мне седых волос, –
Вот и он. Подъехал вместе с нашей малышкой, и цветы не забыл купить – два букета на линейку.
— Прости, малыш, – он подошел ко мне с сидящей у него на плечах дочкой, и мягко поцеловал меня. — Могли бы дома дождаться, я же сказал, что успею.
— Кому-то не терпелось, как обычно. В школу запросились, – фыркнула я, указывая на дурачащихся сыновей. — И ведь всего неделю назад их водила, но они успели забыть. Тычут в каждый дом, спрашивая, школа ли это.
— С ума сводят? – понимающе хмыкнул Камиль.
Я вздохнула, и тут же улыбнулась.
— Мальчики, пешком, или на машине? – спросил Камиль.
— Пешком!
— Держите букеты, учительнице подарите. И только попробуйте устроить ими сражение, будто на мечах, – Камиль включил строгого папочку.
— Не подсказывай им, – шепнула я мужу на ухо, но он лишь подмигнул мне.
Уверена, когда начнется линейка, на эти букеты будет страшно взглянуть. Сыновья уже примеряются к ним, как к мечам.
Ох, Камиль, научил еще одной проказе!
— ОНИ придут? – вдруг спросил он, когда мы медленно пошли по улице.
Я знаю, про кого говорит Камиль.
— Алина придет. Максим работает, попросил фото.
Кам закатил глаза, даже не пытаясь скрыть свое отношение к родне Марка.
Не простил. Я тоже не простила, но своего я добилась – с Мариком они общаются. Кто бы знал, чего мне это стоило?!
Ежедневных сомнений в правильности моего решения. Как можно впускать в дом ту, которая однажды украла ребенка? Плохая ли я мать? А если это повторится снова?
Камиль шесть месяцев не хотел даже слышать про встречи Алины с Марком. Я его еле уговорила прекратить следствие, а затем методично каждый вечер просила за Алину, успокаивала, почти умоляла.
И при этом чувствовала себя паршиво.
Я отнюдь не добренькая девочка. Розовые очки я сняла, жизнь разбила в них стекла, одна оправа осталась. Я не ради всеобщего добра и милосердия просила, я просто знала, что так нужно.
Так правильно – давать шанс тем, кто его заслужит.
Алина Ярославовна его заслужила. Она не преследовала нас, она всего лишь звонила. В первый раз через месяц, затем еще, и еще.
Пять звонков.
А на шестой я разрешила ей прийти, уломав Камиля.
— А бабуля придет? – подбежал к нам Марк, Лёва тоже взглянул заинтересованно – он привязался к Алине, да и она к нему тоже.
— Придет, –
— Папочка, а когда я пойду в школу? – пролепетала Алиса. — Я тоже хочу с мальчиками. Можно?
— Детка, тебе нужно подождать три года.
— Тли? А это долго? – переспросила Алиса, ероша волосы Камиля.
— Они пройдут очень быстро, милая. Радуйся, что не с братьями будешь учиться, – хохотнул Кам. — Чувствую, дадут они жару учительнице.
Я вспомнила худенькую скромную блондинку, с которой познакомилась на прошлой неделе, и мне стало искренне ее жаль. Да, наши мальчишки – те еще затейники.
Лёва более мечтательный, спокойный. Внешностью он в Камиля пошел, а вот внутренне он больше на меня похож. На ту меня, которой я могла бы быть. Однако, сын сильнее, учится этому у Камиля. И у Марка.
Вот уж кто с самого рождения – ураган. Не ходит, а бегает. Вечно в царапинах и синяках, веселый и чумазый. Лёва брата обожает, даже сильнее чем нас, и не отстает от него.
Вместе сумасбродствуют.
Еще и Алиску потихоньку сманивают. Хорошо что она не ведется на мальчишеские проказы – платья любит, банты, ходит как леди. У Лауры научилась.
— Мальчики холосие, – хихикнула Алиса. — Хулиганы, но холосие.
— Ма-а-ам, а это? Это школа? – Марк с Лёвой остановились, указывая на стоящее впереди здание.
В его дворе играет музыка, из крыльца устроена сцена, на которой директор будет поздравлять первоклашек и их родителей. Скоро подъедет Алина. Дедушка тоже едет, еще и с подарками – и мальчишкам, и Алисе. Надеюсь, не конструктор купит.
— Школа, – ответил за меня Камиль, снял с плеч Алису, покинул ее так, что малышка весело завизжала, и обратился к сыновьям: — Ну что, солдаты, к учебе готовы?
— Так точно! – весело ответили мальчишки.
Я подняла голову к небу – голубому, с редкими ватными облаками. Так хорошо на душе. Я счастлива. Безмерно счастлива!
— Спасибо, – прошептала я.
— Что? – муж улыбнулся мне, не расслышав мои слова.
Я и сама не знаю, кому я их говорила. Камилю за его постоянную заботу и любовь, которой он меня окружил? Или миру, с которым я, наконец, примирилась, и в котором я счастлива?
— Я люблю тебя, – призналась я Камилю, глядя в его темные глаза. — И тебя, Лисенок, – поцеловала дочку в лобик, и поправила ее темные кудри.
— И я люблю, Соня. Всегда любил, и всегда буду, – муж снова посадил дочку на плечи, взял меня за руку, и кивнул нашим мальчикам: — Пора на учебу.
Мы вместе вошли в ворота школы, и окунулись в праздничную суету.
У нас было много тревожных дней, много горя, но и свое счастье мы поймали. И не упустили, не растеряли на дороге жизни. Пусть, первый год и полное осознание того, что произошло в день рождения сыновей, чуть не стоило мне всего.