Ребенок от подонка

Гауф Юлия

К семье моего Марка.

Ох, мы ведь теперь на всю жизнь связаны. Все праздники, любые события теперь наши общие. И для Марка они родные люди, а для меня-то чужие. Наверное, чужими и останутся.

Но подкупает то, что я вижу в глазах Алины Ярославовны любовь. Она мало знает Марка, но уже любит. Наверное, так только мамы умеют любить, и бабушки – всей душой, беззаветно. Просто за то, что ребенок этот есть на свете.

А это дорогого

стоит.

— Итак, мы забираем заявления, и не идем в суд, – сделала Алина Ярославовна первую подачу, и кивнула Камилю.

Меня она, кажется, немного презирает. Как и все сильные, железные женщины.

Ну и плевать, переживу. Мне нужно стать сильнее, но по-настоящему стальной мне никогда не быть, не из того я теста. Я всегда это знала. Может, потому и приняла Камиля почти сразу – тяжело без него, без его силы.

— Мы не препятствуем вашим встречам с Марком, – кивнул Камиль.

— Мы не настраиваем против вас Марка, когда он подрастет, – проговорила Алина Ярославна, и взглянула на Камиля.

Они будто мяч друг другу перебрасывают.

— Вы будете не просто приходящими дальними родственниками, но и станете принимать участие в воспитании, – пожал плечами Камиль.

— Все праздники, все каникулы Марк проводит с нами, – утвердительно произнесла женщина, и Кам подался вперед.

— Нет. Не все. Будем чередовать. Новый Год с нами, Рождество с вами, и так далее. День Рождения – общий праздник, – процедил Камиль.

Алина Ярославовна вспыхнула, но кивнула.

— Переезжать нужно, или вам достаточно того, что мы не будем бегать от вас?

— Можете не переезжать. Жить нам лучше не в одном доме, – скрипнула зубами Алина Ярославовна, и я выдохнула с облегчением.

Что бы я Камилю не говорила про жизнь одной дружной коммуной, но я этого не хотела. Вот не хотела, и все! Чтобы они приходили по-соседски, вмешивались в нашу жизнь еще больше. Достаточно того, что будут приезжать, и приезжать часто.

У нас своя семья есть, которую я хочу выстроить, а не разрушить.

— Если вы будете кидать нас, я подниму шум. Детский сад, линейка, подготовка к школе, выпускной. Все радости и горести, касающиеся внука не должны пройти мимо меня только потому что вы вдруг решите поиграть в мамочку и папочку, – рыкнула Алина Ярославовна.

Камиль сузил глаза, а я торопливо кивнула.

— Мы понимаем, и не против. Как Марик подрастет, вы сможете его забирать на выходные, в отпуск с ним летать, договоримся, – быстро пробормотала я.

Алина Ярославовна вновь взглянула

на меня снисходительно.

Женщина-боец.

Для меня компромисс – облегчение, для нее – ломка самой себя.

Но мы все должны. Не друг другу, не Господу Богу, а маленькому мальчику, который сейчас лупит меня по плечу, привлекая внимание.

И общение наше протекает нормально.

Алина Ярославовна звонит, прежде чем прийти. Иногда является одна, иногда с Максимом. Приносит игрушки не только Марику, но и Лёвушке, покупает рулеты к чаю, расспрашивает про здоровье Марка. В больницу с нами ездила, когда мы мальчишек показывали, и проверяли легкие Марика.

Все идет хорошо.

— Пришли, – спокойно произнес Камиль, когда раздался звонок в дверь. Поцеловал меня в губы сладко-сладко – так, что я вспыхнула, вспомнив о прошлой ночи.

Мы ее вместе провели, заново узнавали друг друга, как мужчина и женщина. Кам стал внимательнее, я – чувствительнее и отзывчивее. Это была волшебная ночь, но настало утро.

Дедушка уехал, зато приехала Алина Ярославовна, которой Камиль пошел открывать дверь.

И явилась она в компании Максима.

— Здравствуй, Камиль. Соня, – кивнула она, вручила мне очередной рулет и коробку конфет, а затем пошла в ванную, мыть руки.

Я, как обычно, поставила греться чайник, хотя знала – чай они пить не станут.

Мы поладили, но отношения до сих пор натянутые. Однако, я верю, что все сгладится. Пусть, мы не станем семьей, друзьями, не сблизимся по-настоящему, но и врагами, играющими в дружелюбие, быть перестанем.

— Марик не спит? – спросила она, выйдя из ванной, куда направился Максим.

— Нет, они с Лёвой в манеже. Можете проходить, сейчас я заберу Лёву, и общайтесь с Мариком, – сказала, но была остановлена.

— Я просто посижу рядом, пусть играют. Лёва – хороший мальчик. Или ты разрешишь мне прогуляться с внуком на улице?

Я опустила глаза, услышала, как Камиль вдохнул воздух – сейчас он выскажется.

Но я ведь сама должна.

— Пока не разрешу, простите, – решилась я. — Слишком рано, вы должны понимать. Мало времени прошло после всех этих событий. Чуть позже вы сможете забирать Марка на прогулки, я обещаю.

— Хорошо, – с неудовольствием ответила она.

И вошла в гостиную вместе с Максимом.

А мы с Камом остались на кухне.

— Бесят, – закатил Камиль глаза. — Но ты молодец, Сонь, что отпор даешь.

— У тебя научилась.

— Если бы ты у меня научилась, ты бы давно всех трехэтажными конструкциями посылала, – хохотнул он.

— Может, когда-нибудь, научусь. Стоит? – подмигнула я ему.

— Пожалуй, нет. Из нас двоих я буду злым, а ты оставайся такой, – он поманил меня к себе, и я влезла Камилю на колени.

Оставайся такой.

Ромашкой.

Так меня прозвала Алина Ярославовна. Думает, что это оскорбительно, показывает мою слабость, но нет. Меня это не оскорбляет. Я всегда восхищалась чужой силой духа, но себя-то не переделаешь. Переломить себя можно, а переделать – в это я не верю.