Ребус-фактор
Шрифт:
Было у меня еще одно задание, и с ним я не справился, хотя очень старался. Нам все еще не было известно, кто такие чужаки, объявившиеся у нас на Тверди, и чего от них ждать. Может быть, это было известно в метрополии? Поиск в глобальной сети – это одно удовольствие, но он ничего мне не дал. Данные наглухо засекречены? Может быть. В метрополии ничего не знают о стремительных чужаках? Тоже возможно. Зато у меня чуть крыша не съехала от попыток анализа бесчисленного количества наблюдений всевозможных аномальных явлений. Плюнь в воздух – непременно твой плевок покажется кому-то аномальным. В незапамятные времена людям мерещились ангелы, черти и небесные драконы, впоследствии – летающие блюдца, а в нашу эпоху, как я понял, в моду вошли некие черные корабли, этакие бесформенные сгустки черт-те чего, вездесущие и неуязвимые. Якобы они наблюдались как на Земле, так и в некоторых колониях. Почему их назвали кораблями, я понял, когда прочитал о настоящем боевом столкновении, произошедшем на Марции – одной из первых галактических колоний землян. Боевая летающая платформа колониальных войск атаковала зависшую в небе черную кляксу ракетным и лазерным оружием, после чего сама взорвалась и выпала на поверхность планеты дождем мелких оплавленных осколков, а клякса исчезла. Проще всего было предположить, что бравые вояки перепились или переели местных грибов и атаковали галлюцинацию, вот только боевые платформы сами по себе никогда не взрываются, нет у них такого обыкновения…
Да, но я-то видел своими собственными глазами не черный корабль, а Врата, перестреливался не с кляксами, а с людьми и уж точно не выпадал на землю дождем обломков! Короче говоря, любопытно, но не то. О прочей выуженной мною из сети шелухе и говорить не хочется – не стоит того шелуха.
Потом были пляжи острова Бали – райское местечко! С помощью Боба я почти овладел искусством плавания – во всяком случае, тонул не сразу. Если бы на пассивный отдых по программе не полагалось всего три дня, может, я и научился бы сносно плавать по горизонтали, а не норовил все время устремиться по вектору «поверхность – дно». А предпоследний день был особенный.
– Вы отправитесь на Саладину, – объявил нам руководитель нашей стажировки. – Вряд ли вам понравится то, что вы там увидите.
Он сделал паузу, произнеся эти слова, а мы переглянулись. На Земле нам, в общем-то, нравилось. Кое-кто из нас откровенно жалел о том, что скоро придется возвращаться на Твердь, и прикидывал, как бы остаться. Причастные к нашей стажировке земляне, казалось, тоже старались, чтобы у нас сложилось благоприятное впечатление. И вот на тебе – для нас приготовили какое-то невкусное блюдо. Что еще за Саладина такая и какого рожна нам на нее смотреть?
– Саладина – одна из колоний на дальней Периферии, бедный и несчастный мир, – пояснил наш руководитель. – Он с трудом способен прокормить себя процентов на пятьдесят от потребности, а больше, кажется, ни на что не способен. Полтора столетия метрополия бьется, пытаясь улучшить жизнь колонистов, однако успехи… впрочем, вы сами увидите.
И мы увидели! Жаль, что я не уклонился от этой экскурсии! Мы увидели освещенную мертвенным белым солнцем каменистую пустошь с чахлой растительностью и скопище грязных кривобоких лачуг, слепленных из чего попало. Мы обоняли запахи немытых тел и нечистот. Мы услышали плач чумазых золотушных детей и мольбы о подаянии. Мы буквально осязали безысходность и тупую покорность судьбе. И этот гибрид дикарского поселка и пересыльного лагеря считался здесь столицей! Наверное, многие колонисты Саладины завидовали его жителям – ведь те поселились близ главного места распределения гуманитарных благ, оттеснив более слабых. При нас из местных Врат выехал целый поезд на антиграве, груженный мешками и коробками, и его охрана, корча свирепые рожи, сразу же начала палить поверх голов пришедшей в дикое неистовство толпы – и очень правильно сделала. Поезд потащился куда-то на задворки, и вся толпа побежала за ним.
– Саладина – загадка, – давал нам потом пояснения руководитель. – Потенциально богатый мир, но реализовать этот потенциал оказалось невозможно. Вы видели, во что превращаются здесь люди. У них нет цели, инициативы, любопытства, желания работать на свое же благо. Новички начинают деградировать на Саладине спустя год-два. Это психическая болезнь. Возможно, дело в неподходящем спектре тамошнего солнца, а может быть, в местной растительной пище – словом, в каких-то планетарных факторах, присущих только Саладине. Уже есть успешные опыты излечения колонистов на Земле, но как только они возвращаются на свою родину, очень быстро следует рецидив…
Он еще поговорил немного о попытках добрых землян спасти положение на Саладине и распрощался с нами. А я подумал об излеченных в метрополии. Сами ли они возвращались в тот ад – или их силой водворяли туда, откуда взяли? Похоже, вопрос риторический. Земле не нужен лишний балласт, по ней и своего балласта бродит предостаточно. Метрополия еще побарахтается, еще сделает сколько-то попыток спасти колонию, ну а если не удастся, то что потом? Закроет Врата?
Вот именно. Можно не сомневаться, метрополия так и поступит. Негласно признает поражение и предоставит колонистов их собственной судьбе. Без признания своей ответственности, без тени раскаяния.
Что ж, спасибо за науку.
Хотя я убежден, что наш руководитель имел в виду внедрить в нас совсем иные мысли: мол, Твердь – далеко не худший вариант, вам есть чему радоваться, ребята! Так помните же, что бывает со слабыми и инертными, и давайте работать ради общего блага, грядущего процветания, триумфальной поступи и так далее. Всякий должен был признать, что свое жалованье наш руководитель отработал честно.
Но уж что у него получилось, то получилось.
Глава 3
Едва выйдя из Врат в Новом Пекине (шум в ушах, легкая мигрень, зато комфортная температура воздуха), я позвонил маме.
– У меня все в порядке, ма! Вернулся.
Она радостно охнула, но не более того. Уже через секунду проявила деловой подход. Иного я от нее и не ждал.
– Сколько у тебя свободного времени?
– А? Ну… дня три, наверное.
– Приезжай.
Вот и весь разговор. Порока женской болтовни ни о чем мама лишена напрочь, а уж ненужных слов по телефону избегает, как чумы. Поэтому понять ее совсем просто: раз говорит «приезжай» – значит, надо ехать, причем немедленно. Я только в общежитие заскочил – и сразу на вокзал.
Не на аэродром же. Самолетами у нас возят либо толстосумов, либо особо ценные грузы, а я ни то, ни другое. Для Администрации я точно не шибко ценен, разве что для себя самого. Ну что ж, Администрация великодушно не возбраняет мне путешествовать самолетом – если я сам его куплю или построю.
Ничего, ничего… Будут у нас на Тверди самолеты для всех желающих. И космические ракеты будут – спутники выводить. Поначалу связные, навигационные и метеорологические, а там посмотрим.
Поезд от Нового Пекина до Новой Джакарты – двенадцать часов. За небольшую мзду кондуктор позволил мне провезти в тамбуре электроцикл, хотя вообще-то ему место в багажном вагоне, которого не было. От Новой Джакарты я рванул на электроцикле напрямик, минуя Штернбург. Мог бы доехать на поезде до Штернбурга и рвануть уже оттуда, но вышел бы крюк, да и раздражала меня скорость движения поезда. Временами мне хотелось выйти из дребезжащего вагончика и подтолкнуть его плечом, чтобы помочь чахлому паровозику. Это ж не езда, а средство для воспитания флегматиков. Несчастные холерики либо перевоспитаются, либо попросту вымрут от исступления.
Как бы то ни было, менее чем через сутки я на последних ампер-минутах заряда аккумулятора въезжал в ворота нашей фермы.
Да… давно я здесь не был. Дом облупился и выглядел жалко. Крыша давно нуждалась в починке. Ограда скотного двора покосилась, ее верхушка шла синусоидой. Там и сям вырос сорный кустарник. Н-да… Подонок я все-таки. Подумаешь, хотел учиться! Подумаешь, мама настаивала на этом! А ферма в запустение придет – тогда как? Уже теперь нужно полгода работать, не разгибая спины, чтобы привести хозяйство в божеский вид!