Ребята Джо
Шрифт:
— Продолжай, Дэн. У тебя прекрасная мысль, и мы все поддержим тебя. Я первый с удовольствием пожертвую несколько стипендий в пользу этих степняков, — сказал мистер Лори, всегда готовый помочь молодежи как добрым советом, так и деньгами.
— Деньги служат балластом для человека, а помещение их в земле чем-то вроде якоря, на некоторое время по крайней мере. Мне хочется попробовать, что я могу сделать на этом поприще, но сначала я хотел узнать ваше мнение. Не думаю, чтобы я ужился там долго; но, конечно, я могу опять вернуться к старой жизни, как только мне надоест, — ответил Дэн, тронутый и обрадованный живым участием друзей
— Я уверена, что вам не понравится. После того как вы объездили весь мир, один маленький город будет казаться таким ничтожным, — сказала Джози, которой кочевая жизнь, имевшая, как следствие, рассказы и красивые подарки, представлялась несравненно заманчивее.
— В каком положении там искусство? — спросила Бесс. Дэн, стоявший вполуоборот к свету, представлялся ей прекрасным сюжетом для этюда углем.
— На Западе прекрасная природа, моя дорогая, а это еще гораздо лучше. Ты нашла бы там чудные модели в мире животных, а таких пейзажей ты никогда не рисовала в Европе. Даже прозаичные тыквы имеют величественный вид в той благодатной стране. Они могут пригодиться тебе для «Золушки», Джози, когда ты откроешь свой театр в Дэнсвилле, — сказал мистер Лори, желая поддержать новый план в самом зародыше.
Задетая за живое упоминанием о сцене, Джози сразу попалась на эту удочку, и когда ей обещали все трагические роли на еще не существовавшей сцене, она очень заинтересовалась этим проектом и стала просить Дэна скорее привести свое намерение в исполнение. Бесс также согласилась, что этюды с натуры будут ей полезны, а ее вкус, слишком разборчивый и изнеженный, может исправиться под влиянием первобытной природы.
— Прошу предоставить мне практику в вашем новом городе, — сказала Нэн, всегда принимавшая сторону новых предприятий. — К тому времени я уже окончу курс, а города растут с необыкновенной быстротой.
— Дэн не допустит в свой город женщин моложе сорока лет. Он не любит их, в особенности молодых и красивых, — вставил Томми, который терзался ревностью, заметив восторженный взгляд Дэна на своего кумира.
— Ко мне, как к доктору, это не относится. В Дэнвилле будет мало болезней, потому что там будут вести деятельную и здоровую жизнь, и только молодые и энергичные люди переселятся туда. Зато несчастных случаев, вероятно, будет много благодаря диким животным, бешеной езде, нападению индейцев и бесшабашной жизни на Западе, а мне нужны сломанные конечности. Хирургия так интересна, а здесь почти совсем не приходится ею заниматься, — ответила Нэн, которая не могла дождаться начала своей деятельности.
— Я приглашу вас, доктор, непременно. Вы будете служить там образцом наших успехов на Востоке. Не унывайте, я пришлю за вами, как только буду иметь возможность устроить вас. А насчет практики не беспокойтесь: я постараюсь скальпировать нескольких индейцев или поломать кости дюжине пастухов специально в вашу честь, — рассмеялся Дэн, которому нравилась энергичная здоровая девушка.
— Благодарю. Я непременно приеду. Дайте-ка мне пощупать вашу руку. Великолепные мышцы. Смотрите, джентльмены, вот это я называю мускулами. — И Нэн тут же прочла присутствующим краткую лекцию, пользуясь рукой Дэна для иллюстрации.
Томми отошел к окну и свирепо смотрел на звезды, энергично размахивая правой рукой, как будто собирался ударить кого-то.
— А Томми возьми в могильщики, он с наслаждением будет хоронить тех пациентов, которых Нэн отправит на тот свет. Он уже старается выработать в себе мрачное настроение, соответствующее подобной роли, — сказал Тедди, обращая всеобщее внимание на разочарованного юношу у окна.
Дурное настроение Томми никогда не было продолжительным, и он присоединился к остальному обществу, говоря:
— Мы предложим городу ссылать в Дэнсвилл всякого, кто заболеет желтой лихорадкой, оспой или холерой, тогда Нэн будет довольна; а так как контингент ее пациентов будет главным образом пополняться эмигрантами и ссыльными, то и ошибки ее не будут иметь особых последствий.
— Я советую вам поселиться около Джексонвилла, чтобы иметь возможность пользоваться обществом культурных людей. Там учредили клуб Платона и очень интересуются философией. Все восточное принимается у них с распростертыми объятиями, и новые предприятия процветают в столь благоприятных условиях, — вставил свое слово мистер Марч, который все время забавлялся оживленной беседой.
Дэн, изучающий Платона, представлял собой очень смешную картину, но никто не улыбнулся, кроме Тедди, а Дэн поспешил изложить еще один из своих проектов:
— Я не совсем уверен, что мне удастся стать хорошим хозяином; по правде сказать, меня гораздо больше тянет к моим старым друзьям — индейцам монтана. Это мирное племя, которое очень нуждается в помощи; они сотнями мрут с голода, потому что не получают того, что им следует. Племя сиу — разбойники, их тридцать тысяч человек. Правительство боится их и всячески за ними ухаживает. По-моему, это черт знает что такое! — Дэн спохватился, но глаза его горели, и он продолжал быстро: — Это именно так, и я не буду извиняться. Если бы я был богат в то время, когда я был у них, я отдал бы все до последнего цента этим несчастным, которых обманывают, выселяют с их же собственной земли и гонят в такие места, где ничего не растет. Честные деятели могли бы принести им огромную пользу, и у меня такое чувство, что мне следует принять в них участие. Я знаю их язык, и они нравятся мне. У меня есть несколько тысяч, но мне кажется, что я не имею права тратить их все на себя и жить в свое удовольствие. Что вы на это скажете?
Дэн говорил горячо и убежденно, и все сразу почувствовали себя наэлектризованными его словами.
— Отлично, отлично! — воскликнула миссис Джо, которая всегда была на стороне несчастных и обездоленных.
— Отлично! — отозвался Тедди, аплодируя. — И меня возьми на помощь. Я страшно хочу попасть к этим молодцам и поохотиться с ними.
— Расскажите нам подробнее, Дэн, чтобы можно было судить, насколько это благоразумно, — сказал мистер Лори, который втайне решил уже населить свои несуществующие еще прерии индейцами монтана и увеличить пожертвование в миссионерское общество, с тем чтобы оно посылало священников к этим обездоленным людям.
Дэн немедленно принялся рассказывать обо всем что он видел среди дакотов и других северо-восточных племен, говоря об их нуждах, несчастьях и мужестве с таким жаром, как будто был лично в них заинтересован.
— Они называли меня Дэн Громовая Туча, потому что моя винтовка была лучшая, которую они когда-либо видели. А Черный Сокол был моим самым преданным другом. Он несколько раз спасал мне жизнь и научил меня именно тому, что мне нужно, если я поеду обратно. Им сейчас приходится очень плохо, а я не люблю оставаться в долгу.