Ребята с Вербной реки

Булайич Стеван

— Ну и отделаем мы их! — пришёл в восторг Пирго, и на его веснушчатом лице расплылась довольная улыбка.

Немного погодя два отряда «туземцев» осторожно спустились по лесистому склону и начали подбираться к лугу.

Дуэль горластых продолжалась. Боца, стараясь посильнее раздразнить «ковбоев», доказывал, что они настоящего ковбоя и в глаза никогда не видели, а уж о ковбойских револьверах и говорить нечего. Что же касается его лично, то он вместе с ковбоями охотился на ягуаров и, если уж хотите знать, убил целых четыре штуки, причём выпустил в каждого по семьдесят две пули из револьвера своего личного друга Олд Мики.

—

Вот это настоящий ковбой, а не то что коварный гага, если уж хотите знать! Таких ковбоев, как вы, в Нью-Йорке не меньше, чем шелудивых телячьих хвостов!

— Ковбои? В Нью-Йорке?! — захихикали гаги. — Вот так географ! А твои ягуары, видно, бродят по крышам небоскрёбов и питаются в закусочных.

Но смутить Боцу не так-то легко.

— Да вы подохнете от страха, стоит вам увидеть ягуара. Возьмите шляпы-ы… да ловите лягуше-ек… в реч-ке-е!..

— Гляньте-ка, ему всё река покоя не даёт! — снова откликнулся голосистый Боцин противник. — Видно, купаться охота! Ну нет, вы своё откупались! Не видать вам теперь пляжа во веки веков!

— Ничего, мы вам ещё зададим горячую баню! — злорадно ответил Боца, увидев Мичину тройку, заходящую в тыл ковбоям.

Мича выбрал для неожиданной атаки самый подходящий момент. Основные силы ковбоев были сейчас в воде. Опьянённые победой, они плавали и ныряли, поднимая при этом невообразимый шум, и совсем забыли об опасности. А кучка говорунов на лугу, ни на что не обращая внимания, продолжала словесную дуэль, стремясь во что бы то ни стало перекричать неутомимого спорщика Боцу.

Подкрадываясь к ковбоям, Мича мельком увидел Езу, предводителя гаг. Еза сидел под вербой, держа между колен винтовку. Самую настоящую винтовку! Новую блестящую «флоберовку». Озабоченный Мича спрятался за куст малины и задумался над тем, что увидел. Подползая к разболтавшимся гагам, он размышлял об этой опасной вещичке, которую Еза с такой гордостью держал в руках. Да, подобное оружие могло произвести сильное впечатление на Мичиных довольно-таки примитивно вооружённых воинов. Но скоро лицо его прояснилось. За несколько мгновений Мича успел неплохо рассмотреть вражеского предводителя и заметил кое-что, весьма его обрадовавшее. Конечно, у Езы были широкие плечи и крепкие, выпуклые бицепсы, но положа руку на сердце Мича мог заявить, что у него самого и плечи пошире, и мускулы посильнее.

Сердце его затрепетало от гордости. Он поднял голову и заметил притаившегося у края дорога Пирго.

— Охо-хо-хо! — закричал Мича и бросился на растерявшихся врагов.

— Хо-хо-хо! — страшным эхом прозвучал боевой клич Пирго.

В одно мгновение всё было кончено. Первым же прыжком Мича опрокинул двух гаг и вырвал у них из рук рогатки. Отряд Пирго схватился с авангардом, они лупили и волтузили друт друга почём зря. Неутомимый крикун, соперник Боцы в словесном поединке, первым показал спину, но Циго преградил ему дорогу, и мальчишка треснулся об землю, выронив рогатку и мешочек с ядрами. Даже слабый Рако увенчал своё чело победными лаврами: он вцепился сзади в одного из ковбоев. Более сильный противник протащил его на плечах с десяток метров, но споткнулся и упал. В качестве боевого трофея Рако досталась рогатка, боеприпасы к ней, складной нож и… — нет, вы не поверите! — Низины трусы. Рако так увлёкся, разоружая неприятеля, что не слышал сигнала к отступлению. Но когда главные силы противника, как были, голышом, ринулись из реки на врага, Рако пришёл в себя

и пустился наутёк. На вершину Куньей Горки он примчался запыхавшийся, но счастливый, с руками, полными трофеев. И самое главное, над его увенчанной славой головой развевался главный, самый ценный трофей — Низины голубые трусы.

— Низо, твоя боевая звезда ещё не закатилась! — воскликнул Боца, восхищённый подвигом Рако. — Иди припади к стопам своего спасителя!

Счастливый и смущённый Низо послушно склонился к ногам Рако, но это было роковой ошибкой: его набедренная повязка из листьев соскользнула вниз, и неудержимый хохот черноногих огласил окрестности.

— Ну, Голое Бедро, натяни-ка раньше штаны! — посоветовал ему Вождь.

А Низо зарумянился, покраснел, словно соревнуясь с самыми алыми перьями из хвоста петуха тётки Терезы.

От смущения он никак не мог попасть ногой в штанину.

Боца по-дружески помог ему. Поддерживая его под мышки, он тихо, но достаточно выразительно, чтобы и другие его услышали, говорил:

— Ну и что? Ты не виноват. Ты хотел подойти к Рако с чистым сердцем и обнажённым телом, как делают настоящие туземцы, воздавая почести своему божеству. Нечего тебе краснеть! Для тебя Рако в данной ситуации, если уж хочешь знать, настоящее божество! Господи, я поверил бы в какого хочешь бога, если бы он вот так ни с того ни с сего преподнёс мне новые штаны!

— Да ну тебя!.. — затягивая ремень, усмехнулся смущённый Низо, и слова его встретила новая буря хохота.

…Потерпевшие неожиданное поражение гаги готовы были лопнуть от злости.

Вдоль взволнованного строя ковбоев нервозно прохаживался Еза с блестящей винтовкой в руке.

Это уже были не шуточки!

Не считая штанов, а они как-никак были драгоценным трофеем, отбитым у туземцев, отряд Мичи захватил пять рогаток с боеприпасами, одну фетровую шляпу и, наконец, нож с перламутровой рукояткой, который так бесславно потерял в схватке этот хвастунишка Перица. Езе было труднее всего признать, что туземцы оказались лучшими бойцами. На глазах у всего отряда десяток черноногих атаковал его «парней» и распугал их как стаю воробьёв! Отняли оружие, взяли трофеи и скрылись!

«Конечно, с силами, в три раза превосходящими силы противника, напасть на туземцев неожиданно, во время купания, было нетрудно, — должен был признаться самому себе Еза. — Но такое! Такая атака!.. Это, право же, заслуживает уважения!»

Он задал себе вопрос: хватило ли бы у него смелости на нечто подобное, и совесть быстро и решительно ответила ему: «Нет!»

Это разозлило его. Он собрал своих ковбоев, отчитал их за трусость и отсутствие бдительности, а затем двинулся к Куньей Горке. Движением, полным достоинства, он поднял свою винтовку и гаркнул:

— Эй, туземцы! Берегитесь! Вы нам за это ещё заплатите, вроде того кота, что остался без шкуры.

Издалека, негромко, но отчётливо донёсся голос Боцы:

— Гляньте-ка на этого ковбоя, маменькиного сыночка! Обдери своего кота да прицепи его хвостик себе на шляпу!

— Берегитесь! Это говорю вам я, Еза, предводитель техасских ковбоев!

— Я что-то не очень хорошо понял, неужели ты это серьёзно? — И Боца начал коверкать Езины слова: — Еза-железо, техасы-пампасы!