Ребята Скобского дворца (Военная проза)
Шрифт:
«Догонят или нет?» — только успели загадать Ванюшка с Копейкой, как вдруг человек с обнаженной головой и развевающимися по ветру полами темного пиджака, запнувшись обо что-то, растянулся.
«Пропал! Схватят!» — чуть не закричал Копейка, порываясь сам бежать навстречу.
Легко вскочив на ноги, беглец резко свернул в сторону и помчался к тупику, где среди нагроможденных бочек и ящиков сидели в своей «Петропавловской крепости» ребята. Бежавшие наперерез городовые снова остались за его спиной.
— Дядя! Дуй сюда! — осмелев, замахал рукой Копейка.
Увидав две русые ребячьи головы, беглец в нерешительности остановился. Потом бросился к ним, неуклюже запрыгав по бочкам и ящикам.
— Братишки, выручай! — прохрипел он, задыхаясь, и свалился в крепость на землю. Пот лил с него градом.
— Дядя, сигай в дыру! Тут лазейка... — наперебой зашептали ребята, оглядываясь на замаячивших среди ящиков и бочек городовых.
Беглец сунул голову в черневшую дыру подкопа и, вытягивая длинные ноги в стоптанных ботинках, полез под забором, по-прежнему тяжело дыша.
Ванюшка и Копейка похолодели, когда плотный, широкой кости человек вдруг застрял в подкопе, беспомощно дрыгая ногами.
«Пропали», — подумал Ванюшка, собираясь уже ринуться на двор через забор.
Незнакомец еще более вытянулся и, наконец, волоча за собой ноги, пролез под забором. Вслед за ним юркнули Ванюшка и Копейка. Последний успел опрокинуть позади себя ящик с железной трубой-флагом, прикрыв подкоп.
Городовые и сторожа заводской охраны, разыскивая исчезнувшего на их глазах беглеца, ринулись в разные стороны вдоль забора, с грохотом переворачивая порожние ящики и кувыркая пустые бочки. Никто из них сразу не догадался, что под забором имеется лазейка, которую ребята предусмотрительно с противоположной стороны прикрыли расколотой брусчатой плитой. Ванюшка и Копейка вместе с беглецом притаились у забора в узком полутемном закоулке.
— Дядя! Теперь можно... уходи... — прошептал Копейка, прильнув к щели.
За забором, уже поодаль от ребят, продолжали звучать голоса и грохотать сбрасываемые ящики.
— Спасибо, братишки! Выручили, — тоже шепотом поблагодарил незнакомец, легонько ладонью стряхивая с себя землю и мусор. Глаза его, живые, неспокойные, в венчике тонких морщинок, улыбались.
Он шагнул в сторону просвета между забором и кирпичной стеной, но остановился, поманив рукой Копейку.
— Выгляни, братишка, наружу, на улицу. Нет ли и там фараонов? — попросил он, настороженно косясь на дощатый забор, за которым продолжали шуметь и грохотать ящиками преследователи.
Копейка, выскользнув из закоулка, побежал выполнять поручение. Оставшись вдвоем с Ванюшкой, незнакомый человек так же решительно притянул его к себе и зашептал:
— Тут в доме чайная. Сбегай туда. Там должен сидеть мой корешок. Понял? Высокий такой, с темной бородкой и вислыми усами. Увидишь, подойди к нему. Скажешь, дядя Аким — это я — ушел домой. Понял? Только осторожней. Да попроси у него табачку, принесешь мне. Свой-то я весь по дороге рассыпал.
Ванюшка заметил, что у незнакомца правая рука четырехпалая. Вместо указательного пальца белел коротыш-обрубок.
Так же ползком Ванюшка выбрался из закоулка и пулей влетел в кухню. Но тут же сообразил, что нужно вести себя как можно неприметнее, солиднее, и, уже не торопясь, проследовал в большой зал. К своему удивлению, он сразу разыскал высокого темноволосого человека с вислыми усами, в черной косоворотке. Сидел тот за угловым столом близ окна. Ванюшка смело было направился к нему, но у самого стола остановился, смущенно опустив глаза. Рядом с вислоусым сидел другой посетитель и что-то заказывал или расплачивался с половым. Мельком взглянув на него, Ванюшка сразу опознал таинственного «бородача», который на днях так ошеломил его своим поведением. Попятившись назад, Ванюшка решил ничего не говорить пока вислоусому человеку, а посоветоваться с дядей Акимом. Заглянув по дороге в малый зал, он влез на стул, вытащил у Михеля из мундштука папиросу и, крепко зажав в кулак, отправился обратно в закоулок.
Маркер Терентий удивленно посмотрел Ванюшке вслед. Подойдя к Михелю, достав из свежей пачки «Богатыря» папиросу, приладил в мундштук.
— Какой озорной парень стал, — бормотал он, косясь на посетителей.
В это время в бильярдной появился «бородач».
— Компанию составить не желаете? — спросил его Терентий, указывая на бильярд.
Тот, внимательно поглядев по сторонам, согласился.
Когда Ванюшка, выйдя из кухни, осторожно прокрался в закоулок, дяди Акима уже не было. Не было его и на дворе. За забором по-прежнему звучали сердитые голоса. Городовой в фуражке с белым околышем, подняв по ту сторону забора голову из-за колючей проволоки, пытливо обозревал двор.
— Эй, малый! — крикнул он Ванюшке. — Тут никто через забор не перелезал?
— Нет! — Ванюшка энергично затряс головой.
За забором еще громче зашумели.
— Смотри, подкоп, — загалдели голоса.
Осажденная врагами «Петропавловская крепость» доживала последние минуты, и Ванюшка поспешил скрыться. Обежав двор и выглянув на улицу, он столкнулся в воротах с Копейкой.
— Порядочек! — прошептал тот Ванюшке на ухо. — Вывел я его подъездом. Пускай теперь городовики поищут! А ты смотри — могила!
Ванюшка, согласно кивнув головой, вернулся в чайную «Огонек». Угловой стол в большом зале пустовал. Белела на нем неубранная посуда.
«Ушли», — подумал Ванюшка. Вспомнив про папиросу, направился в малый зал. Играл оркестрион, и — странно! — Михель, топая ногами, опять курил. «Уже тебя угостили! — покачал головой Ванюшка. — Ну, не обижайся». И, взгромоздившись на стул, положил на резной балкончик рядом с деревянным человечком свою папиросу. Теперь Михель папиросами был обеспечен надолго.
Выйти снова на двор Ванюшка уже не решился. Там были городовые.
Вскоре, когда он снова зашел в малый зал, оркестрион молчал, а у Михеля, ни в мундштуке, ни на резном балкончике папирос не осталось. Положительно в этот день все шло кувырком!
А примерно через полчаса Ванюшку громко окликнули в раскрытое окно кухни. Увидав за окном Копейку и Фроську, он выбежал.
— Вот что, хмырь! — грубовато заговорил Копейка. — Гони сейчас же трешку! Нужна она мне до зарезу.
— Давай, да быстрее шевелись! — прикрикнула на Ванюшку Фроська.