Рецидив
Шрифт:
— Ты чего загрустила? Или кто обидел? Губа почему разбита и синяк?
Женщина задрала мне голову, внимательно всматриваясь в мое лицо.
— Это ведь не Глеб? Он не мог, — у самой в глазах ни капли сомнения в своих словах.
— Нет, это не он. Случайно вышло. Упала.
— Мой мальчик пальцем не тронет женщину, а уж такую красивую тем более.
— Да, конечно, наш любимый мальчик святой, просто ахуительно святой, не хватает нимба и крыльев.
Поворачиваю голову на голос, в дверном проеме стоит мужчина, растрепанные волосы, опухшее лицо,
— Антон, прекрати, — Алевтина поджимает губы, отворачивается, продолжает собирать на стол.
— А кто тут у нас? Ох ты, какая цыпочка. Везет Глебу, все при нем, тачка, работа, статус и баб трахает красивых.
Рассматриваю это явление внимательнее, а саму начинает потряхивать. Дружки отчима, да и сам он, такими же зверьками были, когда бухали несколько дней подряд. Мне хотелось закрыть все форточки, включить газ и уйти на несколько дней. И чего, дура, не сделала так?
— А ты значит невезучий и просто дрочишь? Бабы не дают?
Не стесняясь прекрасной и милой женщины, смотрю на этот кусок дерьма перед собой, а то, что он говно, это видно сразу. Не подбирая выражения и слова, говорю, что думаю. Мужик замирает на месте, смотрит на меня, моргая заплывшими глазенками.
— Ты, блядь, кто такая?
— Антон, прекрати! Зачем опять начинаешь скандал? Тебе прошлого раза мало? Лучше познакомься с девушкой Глеба.
— Агата, это Антон, мой сын и брат Глеба.
Смотрю, как Антон ведет головой, потирая челюсть, видимо еще помнит тот раз, а я лишь злорадно улыбаюсь прямо в его глаза. Нет, мне не страшно или стыдно, мне противно, а еще обидно, что у такой прекрасной женщины такой сын. Хотя не мое это дело.
— А ты тоже достанешься мне? Ну я ведь все донашиваю за нашим любимым мальчиком. Его бабу тоже могу дотрахать.
Не понимаю, как так вышло, но чистый гнев захлестывает разум, резко поднимаюсь, мой кулак летит ему точно в кадык, как учил Свят, вот только я вспомнила об этом именно сейчас. Антон хватается за шею, открыв рот, жадно глотает воздух, а во мне все кипит.
— Антон, господи!
— Что здесь происходит? — громкий голос Глеба на всю кухню.
— Твоя шлюха чуть не убила меня, тварь бешеная!
В два шага Глеб оказывается рядом с ним, вот уже на пол летят тарелки, а Антона со всей силой ударяют об стол лицом.
— Кого ты, тварь, шлюхой назвал? А ну, повтори?
Я не видела еще его таким. Каменное лицо, плотно сжатая челюсть, в голосе лед, сбитые костяшки пальцев, что сжимают шею Антона, побелели. Глеб смотрит лишь на него, четко и громко повторяя свой вопрос.
— Отпусти! Отпусти, больно!
— Глеб, господи, даже что ж это такое, — Алевтина стоит в стороне, зажав рот рукой.
— Что надо сказать?
— Прости, прости!
— Я говорил тебе, что если увижу, что бухаешь, поедешь на принудительные работы? Говорил?
— Да у кореша день рождения был, грех не выпить было. Да отпусти, больно.
Глеб отпускает его, смотрит на меня, спрашивая
— Извини, тетя. Мы пойдем.
— Да куда же вы? Антон, паразит! Я придушу тебя сама!
Глеб хватает меня за руку, тянет на выход, не успеваю обуться, подхватывает на руки, воздух на улице по-зимнему морозный, и весь двор усыпан снегом. Так легко несет меня к какому-то строению на другом конце участка.
— Ты была в русской бане?
— Нет.
— Сейчас буду парить тебя и жарить.
— Но как же тетя и…
— Все нормально, Антоха всегда выхватывает, как я приезжаю. Извини, что он обидел тебя.
— Я дала ему в кадык.
— Да ты опасная девчонка. Открой дверь.
— Это точно баня?
— Да, сам строил.
Заходим в небольшую прихожую, дальше налево что-то типа комнаты отдыха, диван, столик, холодильник, чайник с чашками. Справа еще помещение, там вижу полотенца, банную утварь.
— Я обычно ночую здесь, когда приезжаю.
Он так и стоит со мной на руках, а я не хочу, чтобы он меня отпускал. Чтобы никогда не отпускал. Почему сегодня не новый год и я не могу загадать такое желание?
Глава 34 Глеб
— Отпусти меня! Глеб, прекрати! Даже не думай!
Агата отбивается от меня, а я все равно тащу ее в парную. Она сделала туда только один шаг и вылетела пулей, наткнувшись на меня.
— Ты хочешь моей смерти? Ты ужасный человек! Нет, Глеб, там адская жара.
— Там и должна быть адская жара, это русская парная.
— Это не парная, а пекло.
Хватаю за талию, мы вдвоем совершенно голые, эта девчонка отбивается, как дикая кошка, поцарапала меня всего, а я, как ненормальный, кайфую от прикосновений ее ко мне. Прижимаю к себе, она ерзает, трется своей упругой попкой о мой член.
— Перестань ерзать и пошли, я обещал тебя жарить и парить.
— Я думала, это совсем другое.
— Господи, какая ты испорченная. Каких только мыслей нет в этой маленькой головке. Вот, надень шапку.
Одной рукой держу ее за талию, другой натягиваю по самые глаза банную шапку. Резко открываю дверь, почти вношу в жаркую парную. Агата визжит, закрывает лицо руками, замирает на месте, хотя совершенно не жарко, я даже еще не поддавал. Горячий воздух проникает в каждую пору, заставляя мышцы расслабиться. Толкаю девушку вперед, забираюсь на верхнюю полку, тяну ее за собой. Агата все еще закрывает глаза, но уже не сопротивляется.
— Можешь открыть глаза, здесь не страшно.
Усадив себе на колени, приподнимаю с глаз шапку, облокачиваясь на прогретые деревянные доски. Агата совершенна, подтянутое тело, видно, что занимается или много танцует, чуть загорелая кожа, крыло ангела на левом плече, мой кулон на груди, увядшие розы на бедре. Всегда думал, что женское тело должно быть чистым, без татуировок и рисунков, но ей это все безумно идет. Она на самом деле ангел, но одна сука сломала ей крылья, а другие твари пользуются.