Редкостная Золушка
Шрифт:
Я смотрела на спину Паши, пытаясь уместить в своем мозгу увиденное. Множество шрамов расползалось по его коже. Они уже давно зарубцевались, но белые полосы свидетельствовали о том, что его спина раньше состояла из лоскутов. Живая мозаика…
В некоторых местах были видны следы хирургических швов, стягивающих кожу.
Я закрыла глаза, пытаясь протолкнуть в горле ком. Несколько раз глубоко вдохнула, стараясь унять дрожь во всем теле. Затем снова посмотрела на шрамы.
Такие увечья можно было нанести лишь очень острым ножом. Как и тот зарубцевавшийся
Я вновь закрыла глаза, боясь их снова открыть и увидеть все это…
Какой изверг мог такое сделать с ним?
Все же нашла в себе силы, чтобы снова посмотреть на спину преклоненного передо мной мужчины. Сейчас стало даже больнее. Больнее от осознания того, что еще несколько минут назад я хотела пройтись по его спине флоггером.
Сделала неуверенный шаг к Паше, еще один…
Опустилась на колени перед ним. Дотронулась до верхнего шрама, который пересекал кожу поперек спины. Почувствовала как под моими пальцами каменеют мышцы.
Слезы брызнули из глаз. Горячие капли падали на спину Павла, устремляясь вниз.
Я привстала и прижалась всем телом к Паше, пытаясь его обнять. Хотя мне разве что и удалось, так это обхватить его плечи.
Паша не двигался, застыл. Все то время, что я прижималась к нему, он тяжело и рвано дышал.
Боже, я, наверное, делаю ему больно. Вдруг эти шрамы еще болят…
Хотела разомкнуть свои объятия, но Паша не позволил. Удержал мои руки. Поднес каждую к свои губам и поцеловал.
Отпустил одну руку, за вторую потянул, пересаживая меня перед собой.
Как только я увидела его понимающий взгляд и легкую улыбку, разрыдалась…
— Прости меня, Паша…
_____________________________
Девчата, в шапке профиля есть ссылка на мою официальную авторскую группу)) Заходите на огонек))) Там у нас бывает гооорячоооо)))
Душевные шрамы
Госпожа, блин…
Весь мой боевой настрой смыло потоком горючих слез. Я и предположить не могла, что способна так долго и надрывно рыдать.
— Не плачь, Надя. — Паша не прекращал свои попытки успокоить меня. Крепко обнимал, раскачивая из стороны в сторону. Он уже давно сел в более удобную позу, усадив меня на себя сверху. Я в ответ на его слова согласно кивала, уткнувшись ему в плечо, выливая из себя очередную порцию накопившихся, кажется, за всю мою жизнь слез. — Это всего лишь шрамы, Надя.
Всего лишь шрамы… Вот бы и душевные раны имели свойство затягиваться и постепенно сходить на нет.
Приподняла голову с плеча, немного отстраняясь от Паши. Смахнула очередную партию слез, замечая на пальцах следы туши. Не выдержал смоки
Хотя, Паше уже не привыкать. Он меня, кажется, видел уже во многих удачных ракурсах. Одним меньше, одним больше…
— У меня тоже есть шрам, — сказала я, поднимая челку и указывая на белую полоску рассекающую бровь. Конечно глупо. Как будто решила шрамами помериться. Но именно в этот момент я хотела, и, более того, была готова признать тот факт, что когда-то была слаба настолько, что позволяла другому человеку издеваться над собой. — Подарок на память от бывшего мужа.
Паша посмотрел на мою бровь. На долю секунду позволил своим эмоциям выйти из под контроля.
— Ублюдок, — сказал он, наклоняясь ко мне и прижимаясь губами к верхнему веку того самого пострадавшего когда-то глаза, заплывшего и отсвечивающего всеми цветами радуги.
Закрыла глаза, принимая мужскую ласку. Позволила вновь притянуть себя ближе. Обняла Пашу в ответ, прижимаясь к нему всем телом.
Я гладила его по спине, ощущая подушечками пальцев бугры, впадины, неровно зарубцевавшиеся края. Сердце сжималось от осознания того, что он должен был перенести…
Паша в очередной раз поразил своей проницательностью. Я даже не успела задать вопрос, когда он заговорил:
— Это было давно. Я и половины не помню. Меня оглушило взрывом, — тихим голосом сказал Павел, прижимая меня к себе еще крепче. — Я очнулся уже в подвале, где меня и продержали до тех пор, пока не освободила спец группа.
— Долго, Паш? — спросила я, понимая, что более емкий вопрос не смогу вытолкнуть из себя, не сорвавшись опять в слезы.
— Пять дней, — ответил он.
— Это там тебя так?
— За меня требовали выкуп. На журналистов в то время велась настоящая охота. Убивать было запрещено.
Убивать… Меня словно током прошибло с головы до пят. Убивать не убивали, но издевались. Господи, пять дней…
— После этого ты и лежал в коме?
— Алина? — спросил он.
— Эммм, нет.
— Врушка. — Паша замолчал на некоторое время. Я не стала торопить с ответом, продолжая водить пальцами по его спине. — Я не помню ничего до того момента, как очнулся в больнице.
Мне показалось, что он специально не стал рассказывать подробности тех ужасных событий. Не хотел, видимо, меня пугать.
Да, знай я эту информацию ранее, быть может, с большим пониманием отнеслась к поступкам его мамы. Наверное, я бы тоже всеми правдами и неправдами старалась удержать сына…
— Паша, твои командировки, они… Это очень опасно?
— Нет. — лаконично ответил Павел.
В воздухе повисла какая-то недосказанность. Паша словно отгородился, отстранился от меня, устремляясь мыслями далеко за пределы этого гостиничного номера. Надеюсь, не в тот подвал, где он провел пять дней…
— Паша… — позвала я, стараясь вернуть внимание к себе. Павел меня обнял, возобновляя поглаживания и успокаивающие покачивания. — Паш, поехали домой, а?!