Рефераты для дурехи
Шрифт:
Далее по сюжету в том же русле христианской традиции Дон Хуан и дон Гарсия бегут от гражданского правосудия города Саламанки на войну с неверными, во Фландрию. Новый виток христианского сюжета – смерть Мануэля Гомаре, их военачальника. Неожиданная смерть от пули заставляет того раскаяться в грешной жизни и опечалиться, что он не может исповедоваться перед священником, который отпустил бы ему грехи перед кончиной:
«В этот момент подошел дон Гарсия и спросил его, не выскажет ли он своей последней воли, которую можно было бы исполнить после его смерти.
– Какая там к черту воля в такую минуту?
Он несколько секунд
– Я никогда не размышлял о смерти, – заговорил он опять, – и не думал, что она так близка… Я не прочь был бы повидать священника… Только все монахи сейчас в обозе… А все же нелегко умирать без исповеди.
– Вот мой молитвенник, – сказал дон Гарсия, подавая ему флягу с вином.
– Хлебните для бодрости.
Взор храброго вояки быстро тускнел. Он не расслышал шутки дона Гарсии, но старые солдаты, стоявшие поблизости, были ею возмущены (С. 102)».
Кощунство атеиста дона Гарсии возмущает даже дон Хуана, его приятеля. Дон Хуан твердо намерен исполнить последнюю волю Гомаре и отдать деньги в церковь на помин его души, однако он проигрывает все деньги и под давлением дона Гарсии спускает в карты даже последние гроши, которые отложил для мессы по душе Гомаре. После этого клятвопреступления дон Хуан вместе с доном Гарсией видят во время боя труп Гомаре с искаженным страданием лицом, и Дон Хуан испытывает угрызения совести:
«Он вспомнил о последнем желании несчастного полководца, которое он так и не выполнил. Однако черствость, которую он искусственно вызвал в своем сердце, помогла ему заглушить голос совести (С. 105)».
Таким образом, нарастает критическая масса его грехов. Она, следуя логике христианского сюжета жития, должна привести к возмездию и наказанию грешника. Действительно, это и происходит.
Сын дона Алонсо, желая отомстить за отца и сестру, стреляет в дона Хуана, но, промахнувшись, убивает дона Гарсию, так и не раскаявшегося в своих неисчислимых грехах. Смерть последнего не останавливает порочных страстей дона Хуана: он продолжает развращать молодежь, становясь после смерти отца и матери наследником богатств и родового имения в Севилье.
Мериме вводит в сюжет новеллы еще один распространенный христианский мотив – мотив мистических знаков судьбы (видений, снов, явлений святых, чудесных знамений). С их помощью грешник сначала как бы мягко предупреждается Божественными силами, что пора, мол, остановиться, иначе последуют серьезные наказания, а затем и мучительная смерть. В самом названии новеллы Мериме заключен пародийный смысл, и название, конечно, тоже иронично и полемично к христианским верованиям, которые Мериме явно отвергает, хотя и делает это в тексте очень тонко, никогда напрямую не выражая своих атеистических воззрений. Только полный анализ и цельное восприятие текста в конечном итоге может дать понять читателю, что автор скептик в отношении веры и католических ценностей.
Когда дон Хуан после долгих лет отсутствия появляется в родовом замке, он видит ту самую картину «Души чистилища», которая так глубоко волновала его в раннем детстве:
«Все виды пыток, какие только пришли на ум художнику, были представлены на ней с такой точностью, что даже палач инквизиции не мог бы указать в ней ошибку. Души чистилища были помещены в какой-то огромной пещере, в верхней части которой виднелась отдушина. Ангел, стоявший около этого отверстия, протягивал руку душе, выходившей
То, что в детстве его так пугало, теперь, в зрелом возрасте, после совершения стольких грехов, вновь заставило его мучиться бессонницей: «Невольно взгляд его остановился на человеке, внутренности которого грызла змея, и, хотя этот образ показался ему еще более ужасным, чем прежде, он не мог от него оторваться. В ту же минуту он вспомнил лицо Гомаре и страшный отпечаток, который смерть наложила на его черты. Эта мысль заставила дона Хуана содрогнуться, и он почувствовал, что волосы его встали дыбом (С. 116–117)». Впрочем, на следующую ночь он не спал в этой комнате и сразу избавился от досаждавших ему целую ночь мук совести.
Кстати, перед тем как дон Хуан впервые бросился в пучину греха, ему приснился пророческий сон, который Мериме явно пародирует, насыщая образность этого сна типичными «страшилками» христианских видений. Этот сон снится дону Хуану еще в Саламанке, сразу после знакомства с демоном-искусителем доном Гарсиа, заставляя героя как бы сделать выбор между добром и злом, разместившимся на двух противоположных берегах. Лодка с доном Хуаном без руля и весел символизирует его жизнь. Добро воплощает суровый праведник с окровавленным телом. (Это добро малопривлекательно и, по существу, безобразно.) К злу сон традиционно относит манящую к себе, прекрасную женщину, то есть смертный грех прелюбодеяния.
Последние слова «видения» дона Хуана о сравнении «прелестницы» с доном Гарсиа особенно отчетливо показывают иронию Мериме.
Дон Хуан, как водится в житии, не внял предупреждениям свыше, этим знамениям с неба, и потому расплата откладывается, но от этого она будет еще страшнее и беспощаднее.
Наконец, дон Хуан составляет «список всех соблазненных им женщин и обманутых мужей (С. 110)». По его словам, все сословия, начиная с папы (дон Хуан соблазнил его любовницу), король, герцоги, маркизы, вплоть до ремесленников, «уплатили ему подати (С. 110)». Его приятель, просмотрев этот дон-жуанский список обманутых мужей, насмешливо замечает, что в списке недостает одного только Бога.
Тогда Дон Хуан решает соблазнить самую благочестивую монахиню – сестру Агату. (Ею оказывается постригшаяся в монахини Тереса.) Он почти преуспел в своем кощунстве, как вдруг от этого проступка его удерживает видение: похоронная процессия направляется в церковь отпевать умершего. Дон Хуан, подобно отрекшемуся Петру, трижды спрашивает у монахов, кого хоронят, и трижды получает ответ: «Графа дона Хуана де Маранья (С. 119)». Оказывается, за погибшую душу дона Хуана молятся спасенные молитвами его матери души чистилища. И это, по их словам, последняя молитва. Окровавленные призраки ада – дон Гарсиа и Гомаре с перекошенными судорогой дьявольскими лицами сбрасывают крышку гроба дон Хуана со словами: «Он наш! (С. 119)», чтобы забрать его тело и душу в преисподнюю. В ужасе дон Хуан падает в обморок.