Рефераты для дурехи

Галкин Александр Борисович

Призрак настоящей любви преследует лирического героя, как наваждение. В этом земном бытии человек не может быть счастлив: он всегда будет страдать и тосковать. Даже любящие друг друга души никогда не найдут понимания и отклика: они обречены на разрыв. В одном из своих лучших любовных стихотворений «О доблестях, о подвигах, о славе…» (30 декабря 1908) Блок вновь возрождает образ Вечно Женственного – в лице возлюбленной, жены, покидающей лирического героя:

Ты в синий плащ печально завернулась, В сырую ночь ты из дому ушла. Ты отдала свою судьбу другому, И я забыл прекрасное лицо.

Тема мужественного преодоления любви, тема достоинства, которое оказывается сильнее угара страсти

и молитвенного отношения к женщине, – вот поэтическое i открытие Блока, его нравственный урок:

Летели дни, крутясь проклятым роем… человеческого даже сильнее человеческое Вино и страсть терзали жизнь мою… И вспомнил я тебя пред аналоем, И звал тебя, как молодость свою… Твое лицо в его простой оправе Своей рукой убрал я со стола.

Часть 4. Смерть и бессмертие, грех и совесть в русской литературе

Глава 1. Эволюция темы смерти в творчестве русских писателей XIX–XX веков

Сейчас как никогда ему было ясно, что искусство всегда, не переставая, занято двумя вещами. Оно неотступно размышляет о смерти и неотступно творит этим жизнь.

Б. Пастернак «Доктор Живаго» [34]

34

Пастернак Б. Собрание сочинений в пяти томах. «Худ. литература», – М., – 1990, Т. 3, – С. 91–92.

Введение

Тема смерти, как ясно из эпиграфа, – одна из главных тем мировой литературы, а следовательно, и русской литературы. Но для Пастернака, главный герой которого Юрий Живаго как раз и произносит эти слова, тема смерти важна не сама по себе, а с точки зрения бессмертия. Подобный разворот темы смерти присущ именно русской литературе: не смерть сама по себе, но бессмертие как основа основ существования, как смысл человеческой жизни.

Если русская литература XIX–XX веков – литература по преимуществу христианская, где центральной фигурой мировой истории и вообще человеческой жизни делается Иисус Христос и в особенности его воскресение из мертвых, то естественно предположить, что главной целью русской литературы становится цель утвердить в умах и сердцах своих читателей мысль о бессмертии души. Тело умирает, но душа, подобно воскресшему Христу, бессмертна. Значит, нравственная задача человека – сохранить и спасти свою душу, то есть не делать зла и творить добро.

Впрочем, эта нравственная жизненная позиция отнюдь не означает, что смерть пощадит человека. Писатели XIX–XX веков, произведения которых мы рассмотрим и проанализируем с точки зрения смерти, все-таки писатели-реалисты, поэтому они рисуют смерть как явление, независимое от воли человека, подчас как непостижимую злую силу, порожденную неумолимыми законами природы. Смерть таит в себе бездну, полную загадочных призраков: в ней прячутся чудовища неизвестности, ужаса и страха. Не даром Н.А. Некрасов писал пронизанные неземным ужасом строки: «О Муза! Я у двери гроба!» [35]

35

Некрасов Н.А. Сочинения. – Л., – Гос. изд. худ лит., – 1957, – С. 329.

Заглянуть в бездну смерти – все равно что проникнуть за изнанку своей души и разглядеть там уродливых и безобразных монстров, с которыми не чаял встретиться. Вот почему героя русской литературы странным образом притягивает смерть. Евгений Онегин желает смерти своему дяде – и получает желаемое. «Мертвые души» Гоголя от первой до последней страницы проникнуты этой тягой к смерти. На смерти Чичиков хочет выстроить себе благосостояние, не понимая, что строит дом из песка. Со смертью напрямую связаны и живые помещики и чиновники, с которыми Чичиков встречается на своем пути, так сказать, двигаясь прямиком в ад: они делаются все мертвее и тоже как будто спускаются в ад [36] (от Манилова, человека «ни то ни сё», «ни в городе Богдан ни в селе Селифан» [37] , до Плюшкина,

который уже даже не человек, а «прореха на человечестве» [38] ). Как будто галерея помещиков в «Мертвых душах» предстает бесконечной галерей, уходящей все глубже и глубже в склеп, а в нем по стенам стоят застывшие и холодные истуканы – все, что осталось от когда-то живых. И наоборот, мертвые крестьяне вдруг оживают в воображении Чичикова, они воскресают из мертвых, как бы встают из гробов, и неожиданно перед читателем с поразительной силой предстает талантливый и яркий образ русского народа, подлинно народа-созидателя, сущность которого – бессмертие.

36

См.: Белый А. Мастерство Гоголя, – МАЛП, – М., – 1996, – С. 117. А. Белый пишет: «поместья – круги Даитова ада; владетель каждого более мертв, чем предыдущий».

37

Гоголь Н.В. Собрание сочинений в девяти томах, – . М., – «Русская книга», – 1994, – С. 25.

38

Гоголь Н.В. Собрание сочинений в девяти томах, – . М., – «Русская книга», – 1994, – С. 111.

Середина и конец XIX века – время, когда изменяется представление о смысле человеческой жизни. Здесь И.С. Тургенев и А.П. Чехов следуют за Н.В. Гоголем, который пророчески разглядел, как постепенно истлевает вера в человеческую душу, а значит, и в бессмертие. Материя, деньги, власть, жизнь здесь и теперь со всеми возможными и невозможными наслаждениями – вот что определяет сущность существования, и тогда не бессмертие, а смерть делается главным героем жизни. Она (смерть), как власть имеющий, уничтожает и убивает человека. Она вольна над каждым, кто усомнился в бессмертии. Не случайно тургеневский Базаров, возомнивший себя единственным творцом во Вселенной, неожиданно умирает от тифа: смерть точно смеется над его потугами быть хозяином земли, смерть показывает ему его настоящее место – под могильным «лопухом».

В XX веке, когда человеческая жизнь полностью обесценилась и смерть приобрела безграничную власть, стала полновластной хозяйкой жизни, в литературе неожиданно наступает «великий перелом». Воскресает идея бессмертия именно тогда, когда миллионы людей в страшные времена сталинского режима превратились в материал для смерти. Казалось бы, ничего не надо доказывать, теперь всем ясно: человек – прах и в прах превратится, его тело истлеет в брошенной безымянной могиле после массового расстрела или на лесоповале ГУЛАГа. Между тем придавленный и уничтоженный режимом человек, напротив, в русской литературе XX века внезапно подымается из грязи; перед его внутренним взором опять мерцает прекрасный и нетленный образ Христа, полный Божественного величия и человеческого достоинства.

Герой булгаковского «Мастера и Маргариты» атеист Берлиоз, уверенный в своем бессмертии, оказывается под колесами трамвая, и его отрезанная голова с глазами, полными смертного ужаса, катятся по рельсам. Воланд на Патриарших прудах предупреждает Берлиоза о «внезапной смерти» человека.

Идею бессмертия в христианском духе возрождает и Б.Л. Пастернак. Его «Доктор Живаго» – манифест бессмертия. Миллионы смертей в годы революции и гражданской войны не отменяют для Пастернака, а, наоборот, доказывают идею бессмертия. Бессмертна также любовь Юрия Живаго и Лары, как бессмертна любовь Мастера и Маргариты, обретающих бессмертие на небесах, вопреки их реальной смерти на Земле.

Одним словом, от смерти к бессмертию – вот направление эволюции темы смерти в русской литературе XIX–XX веков.

1.1 Тема смерти в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

Образ Онегина, да и вообще всех главных героев романа, Пушкин выстраивает на фоне смерти. Тема смерти – одна из самых значимых тем в пушкинском романе, и образы героев Пушкин отчетливо различает «сквозь магический кристалл» смерти.

В начале романа, зевая от дорожной скуки, Онегин лениво призывает чёрта, который очень ему услужил бы, если бы взял к себе в преисподнюю больного дядю-старика («Когда же чёрт возьмет тебя…» [39] ). Машинально воображаемое зло сразу делается нешуточной явью:

39

Пушкин А.С. Сочинения в трех томах. – М., – «Худ. литература», – 1986, – Т. 2, – С. 187. Далее в тексте в скобках указывается номер главы и строфы.