Реформатор
Шрифт:
«Значит… мне все переписывать?» — расстроился Никита.
«Зачем? Паук — нормально, — пожал плечами Савва. — В принципе, все связано со всем, и, следовательно, все можно уподобить всему. Хотя, — добавил, подумав, — если п… — паутина, то х… скорее, не паук, а… муха? Ничего не поделаешь, первопричина довольно часто растворяется в следствиях. Вылететь, кстати, по жизни труднее, нежели влететь. Так что, смело работай с пауком и мухой. Но с грибами не шути! К ним следует относиться гораздо более серьезно, нежели к… мухам и паукам».
Никита весьма дорожил сотрудничеством (гонорарами) с «Провидцем», а потому все время выпытывал у
…Заговорил он об этом и у линейного в обрамлении дерна, как глаз в ресницах, пруда, где они ловили сентябрьским вечером карпов. Частенько посещающая в последнее время брата печаль была ему непонятна точно так же, как, допустим, муравью законы космической физики. Как здравомыслящим, только-только переведшим дух после многолетних безобразий прежней власти гражданам страны дикие прогнозы отца, утверждавшего, что у уважаемого народом президента — кровь динозавра, а единственный путь к росту рождаемости — репрессии.
С чего было печалиться обласканному президентом, публично назвавшим его «моим единственным другом», Савве?
Да и легко отделавшемуся (подумаешь, вышибли из «Провидца», а на что «Третья стража», «Натальная карта», «Прогрессивный гороскоп» и «Солнечная революция»?) отцу, в общем-то, тоже можно было не печалиться. Французское красное вино и омары не переводились в доме, независимо от того, писал или не писал отец в «Провидец».
«Сбывающиеся пророчества делать очень просто, — ответил снимая с крючка карпа, Савва. — Если в самом начале царствования, когда народ сам не свой от любви к царю, происходят разные страшные вещи — бури, ураганы, аварии, взрывы и так далее, значит, по всей видимости, царствование будет плохим, неудачным, если не сказать, чудовищным».
Еще один карп, растолкав носом плавающие яблоки и сливы, погнался за барражирующей над лилиями стрекозой, да так увлекся, что выпрыгнул из воды на зеленый дерн прямо под ноги Никите, забился, засверкал на солнце, как горка новеньких монет.
«И все?» — Никита пожалел азартного охотника, спихнул обратно в воду. Он подумал, что брат над ним издевается. Сделать такое предсказание было все равно, что предположить, что после зимы настанет весна.
«Не все, — ответил Савва, — потому что то, что я назвал, как раз и есть признаки успешного, хорошего, а главное, весьма протяженного во времени царствования».
«Вот как? — растерялся Никита. — Но ведь это, извини меня, бред! Что, Чернобыль, или эта, как ее… затонувшая подводная лодка были провозвестниками хороших царствований? Ты что, забыл, чем все закончилось»?
«Я пытаюсь объяснить тебе механизм действия пророчества, — холодно ответил Савва. — Понятно, что обрушившиеся в начале царствования на народ и страну природные и техногенные катастрофы — еще далеко не гарантия того, что царствование будет успешным. Но это — знак, перст, намек, если угодно, обещание. Как если бы ты сидел на скамейке в парке, а напротив пристроилась симпатичная девчонка и вовсю на тебя глазела. То, что ты ей понравился — факт. Но еще далеко не факт, что ты ее трахнешь. Смысл продуктивного предсказания — подсказать путь, как довести дело до конца, в нашем случае, трахнуть девчонку. Если, конечно, — туманно добавил Савва, — к тому имеются некие высшие, скажем так, предпосылки».
«Но как это связано с природными и техногенными катастрофами в начале царствования?» — Никите плевать было на мифическую девчонку и на неведомые высшие предпосылки. Сколько их (девчонок) в последнее время (особенно, когда выяснялось чей он брат) вовсю на него глазело. Трахать не перетрахать. Главное было — найти место (высшую предпосылку), чтобы никто хотя бы часок не совался. А вот проблема катастроф Никиту волновала, ибо на всем протяжении правления прежнего президента, да и сейчас, когда начался первый конституционный срок Ремира, они шли косяком, как бы испытывая на прочность власть и государство.
«А так, что, помимо, так сказать, спущенных свыше, царь должен обрушить на народ бедствия и катастрофы по линии власти, чтобы, значит, народу небо с овчинку показалось. Если, конечно, — добавил после паузы, вызванной снятием с крючка очередного карпа, Савва, — во-первых, он сильный царь, а во-вторых, действительно хочет блага не себе лично, но всему государству. Всякая власть от Бога, — заметил Савва. — Это аксиома. А если Бог карает народ, то как может властитель угодить Богу? Только исполняя и дополняя Его волю, то есть вместе с Богом карая народ. Вот так делаются сбывающиеся пророчества».
Никита читал, что великий химик Менделеев увидел знаменитую периодическую таблицу элементов во сне. Лавуазье сделал какое-то важное (Никита не помнил, какое именно, кажется, относительно поведения воздуха внутри жидкости) открытие, когда рассматривал на свет хрустальный бокал с шампанским. В малиново-золотом воздухе над гладью пруда, над дерном Никите вдруг увиделся смутный образ, неясный чертеж машины (механизма) продуктивных пророчеств. У него аж дух захватило, до того это была иррациональная, не совпадающая с любыми (как благими, так и злыми) человеческими представлениями о чем-либо машина. Как если бы Никите увиделся двигатель внутреннего сгорания, работающий не на бензине или дизеле, но… исключительно на слезах. Или самолет, легкость и скорость полета которого впрямую зависит от… тяжести крыльев, то есть крылья должны были быть не из алюминия, а из свинца. Или весы, предназначенные для взвешивания… огня. Видение мгновенно растворилось в воздухе, оставив в сознании (как если бы оно было сельской дорогой) Никиты глубокую, но со смазанным рисунком протектора колею.
Никита понял принцип действия машины, но не понял самого принципа.
Так древние люди знали, что молния порождает огонь, но не знали (электрической) природы молнии и (углеводородной) огня.
Никита подумал, что не человеческое это дело — продуктивные пророчества. Печаль отца и печаль Саввы вдруг сделалась и его печалью. Пропади они пропадом: дурная езда с охраной и сиренами, французское вино и омары, глазеющие на меня девчонки, подумал Никита. Хотя нет, спохватился, девчонкам пропадать не след.
«Именно так. Голод преодолевается войной, а порядок достигается уничтожением логики. Справедливость — наказанием невиновных, а любовь к Родине — лишением самого дорогого, что у всех разное, но в конечном итоге одно и то же, а именно жизни, — подтвердил Савва. — События, то есть история, движутся в противоположную от провозглашаемых общественным, скажем так, разумом целей — соблюдения прав человека, финансовой стабильности, списания долгов бедным странам, вакцинации населения планеты против СПИДа, защиты материнства и детства, религиозной терпимости и так далее — сторону. Будущее — всегда не то, что думает о нем подавляющее большинство людей».