Реформы Ивана Грозного. (Очерки социально-экономической и политической истории России XVI в.)
Шрифт:
Специальной статьей (75) гарантировалось удовлетворение иска тому потерпевшему, который бил челом на наместников и их людей, если ответчики не являлись на суд. Установлена была форма явки на суд, при нарушении которой «истцовы иски по жалобницам и неделщиков езд» доправлялись на ответчике. Однако санкцию на немедленный вызов наместника и его «людей» на суд путем посылки приставов «з записьми» по «приказным» (т. е. связанным с должностными Злоупотреблениями) и разбойным делам должна была давать Боярская дума в целом («бояре, приговоря вместе»), а не один какой-либо боярин с дьяком (например, глава боярской комиссии по разбойным делам и т. п.).
В статье 75, следовательно, видны как общая тенденция к ограничению самоуправства наместников, так и стремление оградить притязания дворянства верховной властью Боярской думы.
Значительно меньше в Судебнике Ивана Грозного материала о центральных правительственных учреждениях и их функциях. И это понятно, ибо перестройка центральных ведомств в 1550 г. только еще начиналась.
В литературе распространено мнение, что Судебник 1550 г. говорит о сложившейся приказной системе. Это мнение нуждается в пересмотре.
«Приказом» еще
В смысле «поручены» употреблен термин «приказаны» в Судебнике 1497 г. [1480] Однако в этом памятнике нет еще «приказов» — учреждений. Понятие «в приказе» связывается в источниках первой половины XVI в. чаще всего с управлением дворцовыми ведомствами.
Н. П. Лихачев [1481] , а за ним и другие считают, что приказ-учреждение впервые упоминается в грамоте 1512 г. Однако в ней говорится всего-навсего об обязанности передавать деньги дьякам как обычным, так и дворцовым «или кто на их место в тех приказах будут иные диаки» [1482] , т. е. тем, кто будет исполнять их обязанности [1483] . «Приказ-распоряжение» иногда становился и названием самого объекта, который поручался административному лицу. Так, в новгородской писцовой книге 1552/53 г. записано о некоем Богдане, который «был сушилной ключник, и государь Богдана от того приказу отставил» [1484] . Приказ здесь — ведомство сушильного ключника.
1480
По статье 2 Судебника 1497 г. «жалобника» полагалось «к тому… послати, которому которые люди приказаны ведати». И. И. Смирнов ошибочно видит в статье 2 отправление «суда по приказам» (И. И. Смирнов, Очерки, стр. 321). Л. В. Черепнин справедливо пишет, что в 1–2 статьях Судебника «нет данных, указывающих на оформление приказной системы» («Судебники XV–XVI веков», стр. 43).
1481
Н. П. Лихачев, Разрядные дьяки XVI в., стр. 30.
1482
ААЭ, т. I, № 155, стр. 125.
1483
То же самое в грамоте 1550 г., согласно которой велено деньги передавать дьякам Н. Ф. Нуриеву с «товарищи» «или кто в том приказе иные дьяки будут», т. е. кто будет ведать сбором этих денег (там же).
1484
НПК, т. IV, СПб., 1886, стб. 559.
В грамоте 1556 г., адресованной в Новгород, предписывалось, что Алабыша Перепечина дали на поруку «да от приказу б есте его от ямского отставили» и другому сыну боярскому «приказали б есте ему ямской приказ ведати» [1485] . «Ямской приказ» в данном случае — поручение по ямскому ведомству в Новгороде.
О приказных людях и приказах говорит несколько раз «Домострой» Сильвестра, если не написанный, то во всяком случае скомпонованный и отредактированный в 50-е годы XVI в. Пребывание на «приказе» в 24 главе упоминается в одном ряду с управлением волостью и означает отнюдь не исполнение должности по центральному управлению, а службу где-то в дворцовом хозяйстве [1486] . Когда автор говорит о приказном человеке, то он рядом с ним называет дворецкого и ключника, т. е. других лиц дворцового аппарата [1487] .
1485
ДАИ, т. I, № ЮЗ, стр. 152, ср. № 107.
1486
«На суседьстве кто не добр или в селе на своих христиан или на приказе или на власти дани тяжкия, и всякие уроки незаконный накладывает» («Домострой по Коншинскому списку и подобным», М., 1908, стр. 24); ср. стр. 25 «на власти, или на приказе праведъныя уроки в подобно время емлет». Административно-хозяйственное происхождение слова «приказ» прослеживается и в других местах Домостроя, касающегося распорядка жизни: «и хлебне и в поварне, и в чьем приказе или у ключника или у повара» (там же, стр. 55); автор отмечает служебников домовного хозяина, «которой служка в котором приказе бережен» (там же, стр. 57).
1487
«Приказному человеку, дворецкому или ключнику» («Домострой по Коншинскому списку и подобным», стр. 38).
В царских «вопросах» 1550 г. упоминаются «кормленья, и всякие приказы, и за дьяки, и за подьячими, и за сытники, и за огневьщики, а за выимщики, и за городничими, а за иными приказными людьми» [1488] . «В приказе» были и дворецкие села у посельского [1489] . Из этих текстов видно, что «приказами» назывались всякие должности в центральных и местных ведомствах, а приказными людьми — их персонал. Ни о каких «приказах» в позднейшем смысле слова здесь непосредственно не говорится. В 50-х годах XVI в. термин «приказ» еще не применялся как название центрального ведомства какого-то одного определенного профиля.
1488
«Памятники русского права», вып. IV, стр. 577.
1489
В грамоте 1554 г. говорилось о том, что крестьян ряда дворцовых сел судил посельский, «у которого поселского те села и деревни в приказе будут» (ААЭ, т. I, № 240, стр. 256.
Термин «приказ» и «приказные люди» несколько раз упоминаются в Судебнике 1550 г., что дало возможность И. И. Смирнову усмотреть «возросшее значение приказов и дьяков» [1490] .
Разберем все случаи употребления этих терминов. В заголовке Судебника 1550 г. по сравнению с Судебником 1497 г. добавлено, что по этому законодательному кодексу нужно судить не только боярам и окольничим, но и «дворецким и казначеем и дьяком и всяким приказным людем, и по городом намесником, и по волостем волостелем, и тиуном и всяким судьям». Несомненно, перед нами яркое свидетельство (но сравнению с концом XV в.) возросшей роли дворца, казны и местных органов власти. Но термин «приказные люди» отнюдь нельзя прямо связывать с приказами как учреждениями: речь идет вообще о чиновной администрации центральных учреждений, а не обязательно о «приказной» в узком смысле этого слова.
1490
И. И. Смирнов, Очерки, стр. 320.
В статье 7 Судебника 1550 г. говорится о том, как поступить, когда «х которому боярину или к дворецкому или х казначею или к дьяку придет жалобник его приказу». Именно эта статья дала основание полагать, что к 1550 г. «приказы уже определились» [1491] или что в Судебнике 1550 г. формулируется «принцип суда по приказам» [1492] . Ничего подобного, однако, в статье 7 нет: там речь идет о подсудности «жалобников» тем думным чинам и дьякам, которым они были подведомственны. Слово «приказ» в данном случае означало ведомство в самом широком смысле этого слова. В лучшем случае, следовательно, можно говорить о зарождении ведомственного суда, из которого разовьется позднее приказный суд, но и только.
1491
А. Н. Филиппов, Учебник истории русского права, ч. 1, изд. 5-е, Юрьев, 1914, стр. 282.
1492
И. И. Смирнов, Очерки, стр. 321; см. справедливое возражение Б. А. Романова («Судебники XV–XVI веков», стр. 195–196).
В статье 72 Судебника 1550 г. говорится о дворецких, казначеях и дьяках, «у кого будут которые городы в приказе». Эта статья, несомненно, имеет в виду большой и областные дворцы и быть может кормленых дьяков, осуществлявших контроль над наместниками. Слова «в приказе» означают и здесь «подведомственны» и больше ничего. Территориальный характер «суда по приказам», на который обратил внимание И. И. Смирнов [1493] , является уже пережитком кормлено-путной системы, постепенно заменявшейся приказно-ведомственной. Такое толкование статьи 72 находит полное подтверждение в актовом материале [1494] . В грамоте Ивана Грозного 1543 г. упоминается один «боярин введеной, у которого будет матери моей в[еликой] княгини дворец в приказе» [1495] . Речь идет не о приказе, а о дворце, подведомственном боярину.
1493
И. И. Смирнов, Очерки, стр. 322.
1494
Так, в одной грамоте 1551 г. установлен срок явки на суд «тех городов людем, которые городы у которых бояр и у дворецких в приказе будут» (АИ, т. I, № 157, стр. 282). Речь идет о подведомственности городов боярам и дворецким, а не о «приказах-учреждениях».
1495
С. А. Шумаков, Обзор, вып. IV, № 1329, стр. 481–482; ср. в июньской грамоте 1550 г.: «котораго будет дворецкого Рязанской дворец в приказе» (Амвросий, указ. соч., ч. 3, М., 1811, стр. 291); в грамоте 1560 г. упоминается «дворецкой, у кого будет Нижней Новгород в приказе» (А. К. Кабанов, указ. соч., № 15, стр. 18).
Таким образом, Судебник Ивана IV не дает никаких данных для утверждения об оформлении приказной системы к 1550 г.
Вместе с тем, несомненно, в Судебнике 1550 г. многочисленны явные следы роста дьяческого аппарата Боярской думы, дворца и казны, от которых начинают отпочковываться первые «избы», т. е. будущие приказы.
Судебник 1550 г. главным образом интересуется вопросами организации судопроизводства в центральных ведомствах.
Статьею 7 правительство пыталось как-то ограничить судебную волокиту, предписывая боярину или кому-либо из дворцовых ведомств под угрозой «опалы» не отсылать жалобщиков «своего приказу», а давать им управу. В случае спорности дела оно могло быть передано только царю.
С другой стороны, ложные обвинения должностных лиц центрального аппарата да и вообще челобитные «не по делу» наказывались тюремным заключением (статьи 6, 7). Правительство этими мероприятиями стремилось воспрепятствовать потоку челобитных и охранить от них свою центральную администрацию, в том числе Боярскую думу.
Неправосудные действия и взимание «посулов» боярином, дворецким, казначеем, дьяком должны были караться весьма строго: виновный должен был возместить «исцов иск», заплатить судебные пошлины (в тройном размере против обычного). Сверх того, он должен был нести наказание («пеню»), размер которого определялся царем («что государь укажет»), вероятно, в связи с характером самого правонарушения (статья 3).