Регент. Право сильного
Шрифт:
— Не тут.
И вышла. Решительно миновав охрану, открыла его покои, прошла в дальнюю комнату, памятную по страшной ночи покушения, отсекая любых желающих подслушать тройной преградой дверей. Он не воспротивился, наоборот, прикрыл створки плотнее, привалился к ним всем телом.
— Арселия, прошу, выслушай, — он не смотрел на нее, чтобы не выдать, как плохо у него на душе. — Извини, что не предупредил, не рассказал лично, позволил узнать правду от Мейрам. Понимаю, как обидно, когда тебе не доверяют те, кто должен был открыть душу. Хотел бы пообещать, что больше
Она поджала губы, подошла к окну, села на подоконник, вцепившись в него с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
— Как императрица я понимаю вынужденность таких мер, — сдержанно отозвалась она. — Но как человек — в ярости. И все же, извинения приняты. Это все?
Ульф не удержался и взглянул на нее, закрывшуюся, холодную, с надменно вскинутой головой.
— Боюсь, что нет. Ты должна уехать. Завтра же. Вместе с Адилем.
— Прогоняешь, чтобы не мешались под ногами? — презрение ударило не хуже тарана.
— Хочу защитить. И не вижу иного выхода.
— И куда я отправлюсь? Как доберусь?
— Малкон поможет, проводит в убежище. Сделает так, чтобы вас не нашли какое-то время. Потом все закончится, и вы вернетесь.
— Да неужели? — прищурилась она. — И что застанем тут? Разрушенный дворец? Сгоревший город? Пир воронов на улицах? Ничего нового, я все это уже видела. И не стану убегать.
— Это не шутки! — вспылил он.
— А похоже, что я смеюсь? — она подошла так близко, что он почувствовал тепло ее дыхания. — Что произошло? Кто охотится на нас?
— Анвар. Сегодня вечером от его руки погиб лорд Вафи и сыновья Зафира. Малого совета больше нет. Уверен, Анвар ни минуты не колеблясь ввергнет этот город в хаос. Он нашел возможность усилить свою магию, решительности ему не занимать, но на моей стороне опыт и союзники, о которых ему неизвестно. Он смертен — и я убью его. Но хочу быть уверен, что вы с Адилем не окажетесь под ударом. Нельзя оглядываться назад, сражаясь в полную силу, понимаешь?
— Что произойдет, если ты потерпишь поражение? О семикрылый ветер, зачем я спрашиваю, когда ответ и так ясен?!
— Я не проиграю, Ари, особенно если буду знать, что ты веришь в меня, — он не хотел, а руки сами коснулись ее плеч, сжали крепко: ни вырваться, ни убежать. — Не смей даже думать об этом. Ты вернешься, и мы закончим все то, на что не могли решиться прежде. Веришь?
Она судорожно вздохнула, в глазах ее плескалось негодование. Волнение. Упрямство.
— Я останусь.
— Не спорь, прошу, — он привлек ее к себе, носом касаясь волос на макушке. — Все получится, обязано получиться. Сейчас ты растеряна, возможно напугана, но не позволяй сомнениям и страхам управлять собой. Лучше улыбнись, мне нравится смотреть на твою улыбку, — он приподнял ее подбородок, чтобы взглянуть в лицо. — Да, вот так, — палец легко скользнул по ее губам, лаская и успокаивая одновременно.
А на ее щеках зажегся румянец. Осторожно, опасаясь спугнуть это мгновение, она положила руку на его грудь.
— Я не уеду из города, не получив то, что принадлежит мне по праву. Хочу, чтобы ты знал, ради чего сражаешься.
— Я и так знаю, — он улыбнулся особенной, легкой и насмешливой, но такой красивой улыбкой, которую видели только близкие люди. — Помню и днем, и ночью, — он запустил руку в ее волосы, коснулся шеи.
— Только догадываешься, — ее голос понизился до шепота, стал хриплым, волнующим. — Не хочу быть отблеском надежды на счастье, хочу жить в полную силу тут, сегодня, сейчас.
Она чуть приподнялась на носочках и коснулась его губ своими губами.
— Ари, — он замер, пытаясь вернуть себе контроль над собственными эмоциями, вот только сердце сорвалось вскачь, а кровь огнем побежала по венам. — Не хочу, чтобы это произошло вот так: из страха одиночества, тайком. Не хочу, чтобы после ты жалела о собственной поспешности.
— А ты сделай так, чтобы мне не пришлось…
— Молва беспощадна, она тебя уничтожит.
— … И помолчи хоть немного.
Они смотрели друг на друга, тяжело дыша, словно только что пробежали не одну сотню шагов. А потом Ульф рывком притянул ее к себе и поцеловал. Жадно, неистово, как дикий зверь, добравшийся наконец до вожделенной добычи.
И Арселия ответила с той же необузданной страстью, забыв о приличиях и не думая о последствиях, прижимаясь к нему всем телом, скользя руками по его широким плечам, спине, спускаясь к талии и еще ниже.
Его тело было горячим, твердым, словно камень, полным силы и страсти. И желанным до безумия.
Не давая Ульфу отступить ни на шаг, не прерывая поцелуя, Арселия торопливо распускала шнуровку на вороте его рубашки, желая поскорее прикоснуться к разгоряченной коже, когда ощутила, как ее саму сжали, подхватили и подняли в воздух.
От неожиданности она тихо вскрикнула, крепко обняла его шею, чтобы не упасть. Миг — и вот шелк покрывал холодит спину, а сама она оказалась прижата к ложу тяжестью северянина.
Ее дыхание сбилось, в груди разлились волны жара и покатились во все стороны, отзываясь внутри почти болезненным тянущим чувством. Арселия на миг запрокинула голову, позволяя Ульфу коснуться губами ее шеи, дотронуться до бурно вздымающейся груди. У обоих не осталось ни единой мысли, кроме той, что они должны принадлежать только друг другу. Тут. Сейчас. До конца.
Он сжал подол ее платья, потянул вверх, скользя пальцам по обнаженной коже бедер, поднимаясь к животу, чтобы затем опуститься ниже. Арселия всем телом вздрогнула от этой дерзкой ласки, но не сделала попытки вырваться, наоборот, вцепилась в его спину и глухо застонала, теряя голову от нетерпения и предвкушения.
Но он отстранился. Одним движением скинул рубашку, разомкнул пояс, освобождаясь от ненужной сейчас одежды. Ловко расстегнул ряд крохотных пуговиц на ее платье, однако запутался в самой последней. Арселия хотела помочь, но не успела: Ульф просто рванул несчастную ткань, и она с тихим треском лопнула, позволяя плотному верхнему одеянию соскользнуть на покрывало.