Реинкарнация, или «Янки-2000»
Шрифт:
Пройдясь по бесконечным анфиладам комнат, залов, спален и коридоров, я, наконец, выбрал себе апартаменты. Комната, по площади раза в полтора превышающая мою «хрущевку», являлась санузлом. В центре ее располагался бассейн, выложенный мозаичной плиткой. Где-то вдали, возле стены стоял диван и туалетный столик. Унитаз стеснительно скрывался за бархатной портьерой. И зеркала. Почти все стены были ими украшены. Даже потолок был зеркальным.
Но не эта роскошь помогла мне сделать выбор. Пол комнаты был выложен мраморными плитами, а не коврами и паркетом, как в других помещениях дворца. А это было весьма удобно — легче смыть блевотину.
— Садитесь, пожалуйста, — обратился я к своим
— Я, как вы уже поняли, наркоман. Рубио подтвердит, что вылечиться в больницах мне не удалось. Поэтому я иду ва-банк. Метод называется «Вышибить клин клином». Не слышали? Неважно. Смысл в том, что я сейчас уйду в запой и в пьяном угаре перетерплю ломку. Не надо качать головой. Да, я не уверен, что смогу легче перенести — ломку или похмелье. Да, не исключено, что я не выдержу подобной терапии. Для этого я взял вас, мадам. Если я буду умирать, сделаете мне укол камфары. Еще не исключено, что я превращусь в полного свинтуса. Начну ругаться оскорблять окружающих, махать кулаками. Меня придется успокаивать. Для этого здесь ты, Рубио. Можешь со мной не церемониться, единственная просьба — не убей. Хотя, как знаешь… Не говорю уже о том, что будет грязь, вонь и прочие нелицеприятные вещи. Об этом пусть позаботится уборщица. Я отдаю себе отчет в том, что предложил вам не самую приятную работу. Поэтому я заплачу не вдвое, как договаривались, а втрое, против ваших обычных доходов. Но только в том случае, если вы обещаете держать язык за зубами о том, что увидите, и услышите из уст пьяного человека. И еще одно требование — не мешать мне спиваться. На этом столе всегда должна стоять бутылка с водкой. Если вас устраивают эти условия, что же господа, ваше здоровье!
С этими словами я опрокинул в себя порцию отвратительного пойла. И как только хрустальный бокал, из которого я пил, не лопнул от стыда за порученную ему работу! Крепкий вонючий самогон тут же закружил мне голову, и я ткнулся лицом в мягкую шелковую подушку.
Не стоит утомлять читателя дальнейшим описанием моих мучений. Я и так уже вылил на его голову потоки боли. Зачем еще больше портить и без того мрачное настроение, вызванное моим рассказом. Скажу только что примерно недели через две или две с половиной я, проснувшись, понял, что боль от ломки смогу вытерпеть, а вливать в себя сивуху — уже нет сил. И тогда я решил сделать перерыв.
Пошатываясь, я вышел на веранду и плюхнулся в шезлонг.
— Гарви, вы же простудитесь, — забеспокоилась госпожа Ингри, — Я принесу вам одежду и плед.
Только сейчас я заметил, что вышел на свежий воздух в одних трусах. Но это меня не беспокоило. Скорее наоборот, Прохладный воздух приносил облегчение.
Я отрицательно помотал головой и, немного отдохнув, спустился с веранды в парк.
Это была моя первая и самая трудная прогулка за время пребывания на вилле. Но она положила начало выздоровлению. Ко времени отъезда я уже не только спокойно гулял, но и ежедневно бегал по пустому морскому берегу. Кажется, моя терапия принесла плоды. Чувствовал я себя вполне сносно. Настолько сносно, что заставил горничную вылить остатки пойла в фарфоровый унитаз. Это весьма удивило моих компаньонов. И обрадовало. Еще бы! Я не окочурился с перепою, а, стало быть, от Буржуина не нагорит. К тому же, есть шанс получить заработанное.
Мне же особенно радоваться не приходилось. Да, физическое состояние улучшилось, но моральное — увы. Депрессия и беспричинный страх никуда не делись. Призрак сумасшествия продолжал стоять за спиной, зло усмехаясь. Никуда, мол, не денешься, старик, от природы не убежишь!
Рубио с плохо скрываемой презрительной улыбочкой посматривал на мои потуги. Так чемпион смотрит на дилетанта. Как хотелось сбить с него эту спесь! Ишь, стоит на высокой скале над бухтой в позе Бонапарта и ухмыляется, глядя, как я преодолеваю крутой подъем!
— Гарви, все-таки вам следовало бы одеться. Простудитесь.
— Неужели? — с трудом вымолвил я сквозь одышку, — Боюсь, Руби, тебя скорее хватит тепловой удар. Погодка — прелесть, а на тебе и свитер, и плащ, даже шляпу напялил. А ну, давай, наперегонки. Кто быстрее прибежит на веранду дома.
— Гарви, — усмехнулся Рубио, — Пока вы еще мне не конкурент. Я столько за свою жизнь набегал, что вам и не снилось.
— Да? Ну, так за чем остановка? Прибежишь первый — получишь от меня премию. А проиграешь — будешь обращаться ко мне на «ты». Идет?
— Как скажете, господин Гарви. — (Нет, он явно надо мной издевается!) — Бегите! До виллы два километра. Один из них — вам фора.
— Не нужна мне твоя фора, — тут уже я изобразил на лице презрительную гримасу. — Вилла — вот она, через залив до нее рукой подать.
Теперь мой надзиратель испугался не на шутку.
— Гарви, не надо глупой бравады. Насколько мне известно, вы не плавали ни в чем, глубже ванны.
— Правильно. Но мне кто-то рассказывал, что нужно махать руками и ногами. Вот как раз и повод попробовать. Ну же, Руби, слабо через бухту наперегонки?
Рубио кинулся ко мне, намереваясь схватить в охапку и оттащить от обрыва, но не успел. Я оттолкнулся и полетел вниз с десятиметровой высоты. Стремясь сильнее досадить своему компаньону, я орал, махал руками и ногами, и только возле поверхности сгруппировался и вошел в воду, вытянувшись в струнку.
Когда я научился плавать, я толком и не помню. Все мое детство прошло на Днепре. Я сгорел бы со стыда, если бы хоть в чем-то уступал своим товарищам. Тем более, в умении плавать и нырять. Я не ходил в спортивную секцию, не устанавливал рекордов, но плавал вполне прилично. Со временем подкорректировав свою манеру плавания сравнив его со стилем спортсменов, я и вовсе стал умелым пловцом. Даже за школу выступал, правда, без особого успеха. И вот теперь, очутившись под водой, я задумался. Что важнее — память сознания, или память тела? Если первое — то я благополучно переплыву эти несчастные полтораста метров. А если второе — скорее всего, мне не вынырнуть.
Но я вынырнул. Нет, не вынырнул — вылетел на поверхность, как дельфин в дельфинарии. Еще бы! Вода была не просто холодная, а уж-ж-жас, какая холодная! Тут не до моего коронного брасса! Пришлось вовсю махать руками и ногами, как было обещано сопернику. Скоростным шестиударным кролем я мгновенно преодолел злополучные метры серой воды и выкарабкался на берег. А теперь, чтобы не околеть — бегом марш!
Когда запыхавшийся Рубио влетел на веранду, я уже старательно тер красное тело жестким полотенцем.
— Домой! Сегодня же! — рявкнул телохранитель, — Тем более, что ваш…
— Рубио! Карточный долг — долг чести!
— Ладно, твой. Твой папаша телеграмму прислал. Да и Ингри уже к внукам нужно. Так что, на сборы — час.
— Ну, и где это вы научились так плавать, Гарви? — Сказал Рубио, когда мы остались в машине одни. Госпожа Ингри вышла возле своего маленького домика и уже обнималась с внучатами, изрядно соскучившимися по бабушке. Ее поездка удалась. Женщина битый час благодарила меня за свой гонорар и немалую премию, на которую я расщедрился.