Река блаженства
Шрифт:
– Отдай мне деньги, Джорджиана. – Впервые за долгое время он назвал ее по имени.
В его устах оно прозвучало как заклинание, будто возникшая между ними близость исчезла. Исчезли жар, желания. Все.
Она похолодела и развязала край покрывала – деньги с шуршанием посыпались на постель.
Много, много денег. Он забыл сколько, потому что не думал ни о чем, кроме ее ласк.
Он принялся считать рассыпавшиеся купюры.
Все они оказались в сохранности. Его бумаги и деньги. Его деньги. Его пистолет. Он заметил ее задумчивый
– Что теперь? – спросила Джорджиана дрогнувшим голосом. Он показался ему хрупким и ломким, как сухие стебли кустарников пустыни, как первый лед.
– Теперь все.
Что он хотел этим сказать?
Они сидели в молчании над своими чашками с чаем. Часом позже колокол зазвонил снова. И низкий глухой голос объявил:
– Грейбурн…
Это был конец.
Глава 18
Первое, что она заметила, – это шпиль церкви, возвышавшийся над лесом мачт в гавани. Близился полдень, небо было обложено тучами, когда «Малабар», пыхтя, вошел в гавань и оказался среди множества кораблей.
Складские помещения, такие же серые, как небо, выстроились возле верфи, где кипела жизнь. Каждую минуту нагруженный корабль готов был выйти в море, а бочки и ящики, от которых он только что освободился, укладывали на повозки и ломовые телеги.
Гребные лодки спешили к кораблям, бросившим якорь, а дальше, за якорем, плыли грациозные лебеди. Шум портового города доносился даже до палубы «Малабара», и натужный скрежет старой машины не мог заглушить его, когда корабль преодолевал последние несколько саженей по пути к докам.
Вблизи гавань представляла не слишком привлекательное зрелище, вдобавок воздух был пропитан запахом гниющей рыбы и всепроникающей сырости.
От обилия кораблей, людей и оглушающего шума ее била дрожь. Здесь было еще хуже, чем в Дар-эль-Рабате. И к тому же холодно!
Это было ужасное место, чудовищное! А она так стремилась сюда. Она просто не сможет здесь жить. Ей захотелось вернуться обратно. Чарлз смог бы это устроить. Она вернется, и все пойдет так, как было до его появления в Вэлли. Вот только Лидии больше нет. О Господи! Она совсем забыла о ней и о том, что произошло, – забыла о матери и Мортоне. Все это отступило на задний план перед их нескончаемыми ласками, потому что она изо всех сил старалась отблагодарить его за то, что он взялся привезти ее в Англию.
И все же она ни за что не вернется в Вэлли. К Мортону… Она заставила себя снова взглянуть на гавань.
Пожалуй, все не так уж плохо. Только холодно. И конечно, жаль, что их ласкам пришел конец. «Теперь он будет одним из многих, кто побывал в моей постели, когда я жила в Вэлли, которых я даже не помню в лицо. Начинается новая жизнь. Не знаю, что меня ждет. Вот и запаниковала».
Может быть, зря. Она озябла в своей экзотической одежде и выглядела, мягко говоря, странно, особенно рядом с англичанами.
В Сьерра-Леоне ее вид
О, как давно это было – остановка в Либерти-Тауне. Неужели прошло всего две или три недели? А кажется, будто целая вечность! Окружающее вызывало тоску и уныние. Будущее страшило.
Она попыталась прогнать мрачные мысли.
Где-то вдали, над мачтами бесчисленных кораблей, гавань, видимо, выглядела получше. Она различала дома, высокие деревья, извилистые улицы, шпиль церкви, уходящий в серое небо.
Название Грейбурн как нельзя лучше подходило городку.
Люди здесь жили, работали, обзаводились семьями, не потворствовали своим страстишкам и похоти. Это был реальный мир. Так, может быть, Вэлли и была настоящим раем на земле? Она попыталась избавиться от наваждения. Ей не станет лучше оттого, что она будет идеализировать жизнь в Вэлли. Разница заключалась в том, что там все оплачивалось сексуальными услугами. Секс был валютой Вэлли.
Чарлз прав. Она не может появиться в Элинге в таком виде. Ей нужна была приличная одежда. И соответствующие манеры. Она должна доказать отцу, что он сможет ею гордиться.
Правда, здесь, в гавани и на верфи, хорошим манерам не научишься. Люди здесь грубые, простые, толкаются, пробираясь к трапу.
Чарлз пошел узнать о высадке и пропал. Бросил ее одну в этом ужасном месте.
– Видишь, дорогая? Я был прав? – Они оказались в представительстве Трансафриканской судовой компании, претендующей на роль богатого импортера, в ведении которой находились корабли, чаще бросавшие якорь здесь, в Грейбурне, а не в Брайтоне. Этот порт в основном принимал корабли и пассажиров из Западной Африки.
Клерк отправился за главой компании, а они стояли у окна с видом на верфь и увидели то, что и рассчитывали увидеть. «Малабар», входящий во внутреннюю гавань, только что прибывший из Западной Африки.
– Итак, лорд Истабрук. – Джентльмен плотного сложения вошел в комнату, потирая руки. – Имеете в виду товары и услуги? О чем, собственно, вы хотели поговорить?
– Нам надо поскорее выбираться отсюда, – прошептала Оливия. – Если мы хотим их поймать…
– Предоставь это мне, – пробормотал Мортон и повернулся к джентльмену, который уселся за письменный стол и шелестел бумагами, готовясь к долгому рабочему дню.
Мортон тотчас же поспешил разуверить его:
– Мистер Кэйбл, очень рад знакомству. Вот какая история: у нас есть товар – декоративные предметы из Агонджо из железа и слоновой кости, и нам нужно место для их ввоза и хранения. Поэтому мы отнимем у вас совсем немного времени. От вас мы хотели бы получить только расписание погрузки кораблей и узнать цены и возможности ваших услуг.
– Но я… – начал было джентльмен, однако Мортон перебил его:
– Нет, нет. Вот моя карточка. Пришлите мне информацию, я изучу ваши условия, и мы договоримся о встрече. А сейчас нам пора. Идем, дорогая.