Река блаженства
Шрифт:
– Я тоже пойду.
Чарлз шел первым. Они оказались в просторном холле, обставленном элегантной мебелью и устланном толстым персидским ковром, в центре стоял полированный стол, с потолка свисала хрустальная люстра. Впрочем, мебели было не много.
В холл выходило несколько дверей, и неясно было, какая из них куда ведет. В доме стояла тишина, прислугу, видимо, отпустили. Чарлз заподозрил неладное.
– Попробуем наугад. Возможно, окажемся там, где следует, – сказал он и шагнул к одной из дверей напротив входа. Она вела в широкий коридор, тоже устланный коврами, уставленный пристенными столиками и увешанный картинами. В холл выходило еще несколько дверей. Чарлз открывал одну
– Это гостиная. Вот столовая. Еще одна гостиная. Будуар. Библиотека. Еще один будуар. Тебе не кажется странным, что никто не вышел нас встретить? Вот бильярдная… – Он вошел туда и исчез во мраке. Джорджиана попыталась протиснуться вслед за ним.
– Джорджиана? О Боже!
– Я здесь.
– Я нашел его. Лучше не ходи дальше.
– В чем дело?
– Не догадываешься? Он в своем офисе, прямо за бильярдной. А сейчас медленно и спокойно выйди и садись в кеб. Скажешь кебмену, что я через минуту присоединюсь к тебе, что мы ошиблись, что это оказался не тот дом, который нам нужен, и я это выяснил у дворецкого. Тебе ясно?
– Да.
– Отлично. Тогда иди. – Он дождался, когда стихли ее шаги. И оглянулся на тело, точнее, на то, что от него осталось. Генри Мейтленд плавал в луже крови, как в свое время Лидия. Жестокое и бессмысленное убийство. Но чего ради? Не было ни одной серьезной причины убивать Генри Мейтленда. Ни одной. И все же он был мертв. И разделалась с ним та же безжалостная рука, что и с Лидией. Что такое колесо судьбы? Возможно, оно сделало полный оборот. И инстинкт не обманул его. Недаром он предпринял эту поездку рано утром, желая удостовериться, что здесь не было никого до них, что никто не обнаружил преступления, не нашел тела.
Но ведь это укладывалось в правила игры? Или он ошибается?
Что привело его сюда в такую рань?
Следы колес его кеба – улика, но с этим он ничего не мог сделать. Во всяком случае, пока. Прежде всего следовало проверить, не ступил ли он в темноте в лужу крови и не оставил ли следов в комнате. Он ни к чему не притрагивался, не натыкался на мебель, ничего не опрокинул. Единственное, что ему нужно, – это закрыть все двери. Да, это элемент игры… Интересная мысль. Он закрыл за собой дверь в коридор. А что они сделали со слугами? Ведь в доме ни души. А если слуг усыпили? Нет. Впрочем, и такое было возможно. Он остановился у двери и огляделся. Стоит ли осмотреть комнаты слуг? Или это тоже элемент игры? Логично предположить, что обнаруживший труп пойдет искать слуг, будет заглядывать в их комнаты, чтобы удовлетворить свое любопытство.
Но Чарлз подавил в себе любопытство. Эта сцена была тщательнейшим образом разыграна для них с Джорджианой. Не предусмотрели только, что они появятся здесь так рано. А если бы они приехали позже? Если бы обо что-нибудь споткнулись в этом вымершем доме? Слуги исчезли. Искромсанное тело лежало в кабинете. Что, если бы они отправились в комнаты слуг, чтобы выяснить обстоятельства случившегося? Он закрыл за собой парадную дверь. Велико искушение попытаться найти ответы на все эти вопросы. Но ведь и это было частью игры, частью плана, придуманного не им. Этот план предусматривал свойственное человеческой натуре любопытство. Противник презирал его. Рассчитывал, что они с Джорджианой попадут в западню.
Чарлз сел в кеб.
– В Уэксли! – крикнул он кебмену и повернулся к Джорджиане: – Пока не будем ни о чем говорить.
Она попыталась было возразить, но он приложил палец к губам и зашептал ей на ухо:
– Он погиб, Джорджиана. Остальное уже не важно. – Бросив взгляд через плечо, он увидел дом, от которого они с каждой минутой все удалялись, безмолвный и мертвый дом, ставший
Теперь следовало переварить две вещи: их неожиданный поцелуй и злодейское убийство Генри Мейтленда. Оба события оказались взаимосвязанными и такими останутся в ее памяти навсегда.
Внезапно все части головоломки стали на свои места. Ведь сцена убийства Генри в точности повторяла сцену убийства Лидии. Кровь. Жестокость. И то, что именно он обнаружил труп.
Мог ли Мортон предполагать, что Чарлз появится на месте убийства первым? Во всяком случае, он рассчитывал на это и сделал для этого все возможное.
Этот человек был гением, но гением злым, без чести и совести. Ничто не могло его остановить на пути к желаемому. Мортон желал Оливию и получил ее. Он пожелал завладеть Элингом и уже был на пути к цели. Если не считать того, что Чарлз и Джорджиана появились в Элинге слишком рано, что мертвое тело было обнаружено слишком быстро, что они не оставили в доме никаких следов своего пребывания, а Мортон, по-видимому, рассчитывал застать их врасплох.
Мортон вызвал бы констебля, а потом они вместе нашли бы слуг в их постелях, по всей вероятности, одурманенных сонным зельем, бесчувственных и ни о чем не подозревающих.
Этот человек презирал все, что имело нравственную ценность для других. Он был извращенцем, и ничто не могло изменить его или воспрепятствовать ему – ни в Блисс-Ривер-Вэлли, ни здесь, если только он сумел бы устранить со своего пути Джорджиану.
В конце концов, он мог бы все убедительно объяснить: они с Оливией только что прибыли из Южной Африки, высадились в Грейбурне только вчера, отправились в Медуин нынешним утром и обнаружили следы жесточайшего преступления. Оливия сказала бы полицейским, что потрясена ужасным зрелищем, и упала в обморок. И они бы поверили ей, потому что добрых двадцать лет она не жила в Элинге и у нее не было причин желать смерти своему мужу. А как же Мортон? Она сказала бы, что он всего лишь старый друг, сопровождавший ее и охранявший во время долгого путешествия. Вероятно, она дала бы полиции именно такие показания. И если бы Мортону удалось застать Джорджиану и Чарлза стоящими над трупом, для Мортона все обернулось бы как нельзя лучше. Тогда сошлись бы концы с концами, и ничто не помешало бы ему через некоторое время жениться на Оливии. Впрочем, и теперь у него были шансы выкрутиться. Он сумеет убедить полицию, что это загадочное преступление не имеет к нему никакого отношения.
Но почему? Почему оно было совершено? Почему он выбрал Англию после стольких лет распутной жизни в своем бесстыдном мире, в своем королевстве порока, в своей Вэлли?
Какая змея заползла в его Эдем?
Чарлз старался разобраться в произошедшем. Змея? В его саду появилась гниль? Что-то вторглось в его Эдем, и это «что-то» разрушило его жизнь там… О Господи! Да ведь это сделал он сам. Стал катализатором всего, что случилось.
Глава 20
И теперь все приобрело какой-то извращенный смысл, хотя, казалось, все элементы головоломки сложились. Во всяком случае, то, что имел в виду Мортон, обрело смысл, понятный ему одному.
– Знаешь, он будет за нами охотиться.
Возвращение в Уэксли было тяжелым. Чарлз все время о чем-то думал, а Джорджиана молча проливала слезы, оплакивая и прошедшие годы, и предстоящие, и то, что ей не довелось познакомиться со своим отцом.
Они не могли разговаривать в присутствии кебмена. Ведь он был возможным свидетелем их поездки в Элинг, а Чарлз никак не мог избавиться от чувства вины за случившееся.