Река Джима
Шрифт:
Слова на медальоне шли ровнее, но им недоставало лигатур и диакритических знаков, что изобразил мастер по дереву. Это был упрощенный шрифт того же письма. Насколько М'eарана могла судить, надпись была такой же. Она повернулась к Чэн-бобу:
— Ты знаешь, что здесь написано?
Экспортер поморщился и подошел к кармашку рядом с полкой.
— Согласно оценке происхождения, творение было оказией дела рук некого Генери Сатеепа-на-Фибулсонгарама, гражданина квайзарлика Речного Моста на Эньруне, и на нем изображен ежеполугодный фестиваль в Граде на Холме, именуемый «Колодцем Солнца». Название —
М'eарана вздохнула и закрыла глаза.
— Спасибо, — прошептала она. — О, спасибо.
Теодорк почесал затылок.
— Думаешь, твоя мама пошла искать тех пляшущих дикарей?
М'eарана рассмеялась, ведь, если говорить о дикарстве, то Тедди стоял куда ближе к тем же танцорам, чем к нынешним компаньонам.
— Конечно нет, — ответила арфистка. — Она отправилась искать вот это.
Ее указательный палец уткнулся в яркую звезду, из которой в землю била молния. М'eарана не могла отвести взгляд от окутанной пламенем девушки, и ее сердце сжала холодная, смертельная уверенность.
За ужином М'eарана была молчаливой и необщительной. Дуковеры не придали этому значения. Донован, говоривший сам с собой, не обращал на нее внимания. Теодорк, болтавший со всеми разом, ничего не заметил. Но Билли Чинс, который настойчиво помогал хозяевам в готовке, заметил:
— Может, мы найдем ее, твою мама-мери. Друг не искать, друг не найти, — ободряюще шепнул он.
М'eарана грустно, но благодарно улыбнулась ему и с энтузиазмом набросилась на «красный порщ», холодное овощное блюдо из свеклы. Оно лишь добавило холода к той изморози, что покрыла ее душу. Все путешествие — когда время тянулось и тянулось, когда не было ни весточки, когда Свора сдалась, когда донован не верил в счастливый исход, пока она скиталась по дорогам Лафронтеры, — внутри нее горел крошечный огонек веры, что в конце концов она все равно найдет бан Бриджит. Но резьба из Глуши окончательно погасила его.
Теодорк, хотя это никому и не было интересно, рассказал о раздобытом оружии:
— В «Гофер-броке» сохранилась моя старая «девятка», которую я заложил за деньги на еду.
Его «девятка» была автоматическим пистолетом, способным отстрелять целую обойму пуль, но почему он назывался именно «девяткой», Дикарь понятия не имел.
— Просто название такое, — пояснил он.
Еще Теодорк разжился длинным мечом, к нескрываемому веселью Билли называвшимся «клеймор».
— Зачем любому-другу нужны они, пистолет и меч? Положим, другой-друг идет на тебя с пистолетом. Толк от меча? А положим, другой-друг идти на тебя с мечом, пистолета хватить.
— Точно, — развел руками Теодорк, — пока пули не кончатся. — И продолжил, с трудом подражая акценту Билли: — Меч, у него не кончатся удары.
М'eарана бросила ложку и встала из-за стола.
— Мне нужно на свежий воздух.
Она вышла через раздвижные стеклянные двери на засаженную кустарниками лужайку за домом. Трава выглядела такой же неухоженной, как все на Гатмандере. Кусты росли будто бы везде, куда занесло семена, и даже если их стригли, то под «естественный вид».
Арфистка поняла, что кто-то вышел следом, но не стала оборачиваться.
— Я не хочу тебя больше знать, Донован.
Человек со шрамами помолчал.
— Я
— Я видела, как ты ударил Билли.
— Ты о чем?
— Когда вы задержались у оружейного магазина.
— Это? Он попрекнул меня насчет моих глаз. Я отвесил ему оплеуху. Это было в шутку.
М'eарана покачала головой.
— Такое было уже не раз. Ты дурно с ним обращаешься.
— Что насчет меня? — спросил Фудир. — Меня ты знать хочешь?
Арфистка вихрем обернулась к нему и заколотила кулаками в грудь.
— Прекрати! Прекрати играть со мной в эти личности. Я собираюсь в Глушь, и мне страшно.
Вот. Она выговорилась.
— Так и должно быть. Это жестокий и опасный регион. Там есть давно заселенные планеты, но так и не воссоединенные. Человеческие миры, в которых не знают звездных перелетов, там люди сражаются порохом и мечами. Попасть в Глушь непросто, ведь туда не ходят по расписанию лайнеры, а люди склонны к предательству. Они не похожи на ли-гийцев. Они жаждут того, чем мы обладаем, но не могут этого получить, поскольку у них нет соответствующих технологий. Тебе там не выжить. Бродячий капитан может выбросить тебя в первом попавшемся примитивном мире, где недавно изобрели двигатели внутреннего сгорания, и не вернуться. Он может продать тебя в рабство какому-нибудь магарадже или королю.
— Не думаю, что я…
— Думаю, ты можешь доверять Тедди. И может, даже Билли не даст деру, когда вы попадете в передрягу. Но и у ваших способностей есть предел. Ты хочешь рискнуть всем просто ради того, чтобы найти могилу матери?
— Теперь я это знаю. Ее больше нет. Но мне нужно продолжить ее поиск.
— Зачем? Думаешь, она поблагодарит тебя? Думаешь, она хотя бы узнает?
М'eарана пожала плечами.
— Возможно. Но ты тоже планируешь идти дальше.
— Там что-то есть. Не только твоя мать. Нечто, сотворившее целый регион выжженных миров. Выжженный регион. Вот ради чего отправилась твоя мать.
— Тогда я отыщу это ради нее.
Фудир покачал головой.
— Нет. Это не твой поиск. Возвращайся на Дангчао. Сложи об этом приключении песни. Храни бан Бриджит в своем сердце. Именно там храню ее я.
— Правда? Я и не заметила. Но удержать ее было непросто. Она умела высвобождаться. Ты не можешь отправиться туда, Донован. Не важно, насколько ты презренный, я не могу отпустить тебя. — Арфистка схватила его за рубашку и трясла до тех пор, пока у него не застучали зубы. — Ты распадаешься, старик! Ты теряешь сосредоточенность и решимость. Те шесть частей, из которых ты состоишь, разделяются. И когда любая из них злится, ты теряешь себя. Ты был целее за стаканом вискбеаты в баре Иеговы!
— С этим согласны все мы.
— Послушай себя. Какая-то часть тебя хочет умереть? Какой мне с тебя прок, если ты все время будешь полупьян? Чьи навыки ты притупишь? Память Педанта? Дедуктивные способности Ищейки? Физическую мощь Силача? Если одурманивать их, от них не будет никакого толку.
— От них и так никакого толку, — ответил Донован. — Ищейка считает себя самым умным. Внутренний Ребенок боится собственной тени. Силач… да кому он нужен? Я могу назвать тебе целых шесть причин.