Река меж зеленых холмов
Шрифт:
– Действительно, уродина, - презрительно фыркнула Тиксё, остановившись перед Аямой.
– Толстая, старая, и морда опухшая. Зачем ты ее сюда приволок, торговец? Ты думаешь, храм купит такую дрянь?
– Храм может и не покупать меня, - сообщила новенькая, прежде чем лысый торговец успел открыть рот.
– Я и не напрашиваюсь, госпожа. Честно. Сверни шею этому старому дураку, чтобы не беспокоил занятых людей вроде тебя по пустякам, и я с легким сердцем отправлюсь домой.
Она странно смотрела на Тиксё - склонив голову набок и прищурившись, но как-то слегка сквозь нее. Суэлла заледенела. Она что, полная идиотка, эта катонийка? Не может быть - с учетом того, что она уже успела наговорить. Зачем она провоцирует Тиксё?
Глаза старшей надзирательницы опасно сощурились, и хотя холодно-высокомерное выражение лица почти не изменилось, Суэлла поняла: теперь та ни за что не позволит новенькой выскользнуть у ней из рук, не расплатившись за свою наглость.
– Языкастая, - процедила она сквозь зубы.
– Это хорошо. Я люблю языкастых. И мужики - тоже. Своим язычком ты еще поработаешь как следует, их вылизывая, сучка.
– А мне так хочется домой, великолепная госпожа!
– внезапно жалобным тоном проскулила новенькая, съеживаясь, словно в ожидании удара.
– Пожалуйста, отпусти меня! Меня похитили, обманом заставили приехать из Катонии, я не хочу здесь оставаться!
Да что с ней такое? То деловитая и многознающая, то нахальная и саркастичная, а то вдруг скулит, как побитая собака… Не слишком ли резкие смены настроения?
– Вот как?
– плотоядно усмехнулась Тиксё.
– Ну что же, глядишь, мы тебя и отпустим. Потом, попозже. Когда долг отработаешь.
– Ка… какой долг, госпожа?
– Ну, сейчас храм тебя выкупит, и ты должна вернуть ему долг, прежде чем уйдешь. И расходы на свое содержание компенсировать тоже придется, - Тиксё явно наслаждалась собой.
– А потом, конечно, можешь уйти. Лет так через пять-семь. Или через десять.
И злая ухмылка исказила ее лицо.
– Сколько ты за нее хочешь?
– резко спросила Тиксё у лысого.
– Она из-за моря, момбацу сама, из самой Катонии! Шестьсот тысяч вербов, момбацу сама… - пробормотал тот, низко и часто кланяясь, сложив ладони у лба.
– Четыреста!
– отрезала та.
– Да продлятся дни твоей цветущей юности, момбацу сама!
– взвыл плешивый.
– Я вез эту женщину от самой границы Четырех Княжеств, прятался от Глаз, кормил и поил ее! Пятьсот восемьдесят, и даже так я едва покрою расходы.
– Значит, ты торгуешься со мной?
– ухмылка на лице надзирательницы внезапно перешла в гримасу ненависти, так что лысый даже отшатнулся в испуге.
– Со мной?
– Я, момбацу сама…
– Молчать!
– разъяренной коброй прошипела Тиксё.
– Сейчас ты узнаешь, что такое противоречить мне!
– Она резко обернулась.
– Эй, Таксар! Живо сюда!
Младший Коготь выскочил из тени под навесом и быстрым шагом, но сохраняя достоинство, приблизился.
– Таксар!
– голосом скрежещущим и страшным, как ночной призрак, проговорила надзирательница.
– Я так думаю, что наша Тобося уже засиделась в подвале, а? Не пора ли уже избавить ее от мук перед неизвестным будущим?
– Давно пора, момбацу сама Тиксё, - подобострастно согласился охранник.
– Вывести ее сюда?
– Да. А заодно - всех свободных шлюх. Тинурил уже заждался очередного приношения. Живо!
– Да, момбацу сама Тиксё, - поклонился мужчина.
– Немедленно.
Он повернулся и быстро ушел в дом "кающихся". Надзирательница, усмехнувшись, неторопливо направилась в сторону настоятеля под навесом. Плешивый засеменил за ней, неуверенно оглядываясь на Аяму.
– Значит, он хочет меня продать за шестьсот тысяч вербов, а потенциальная покупательница больше четырехсот давать не хочет. Восемьдесят тысяч маеров за меня - это как-то даже обидно. Двухмесячное жалование бухгалтера в небольшой конторе. Прямо удар по самолюбию!
– когда Тиксё отошла подальше, голос новенькой снова стал нейтральным и слегка саркастическим.
– Я-то надеялась, что стою никак не меньше миллиона хотя бы в вербах, а они так грубо меня обломали…
Нет, решила Суэлла про себя, она точно дура. Или ни капли не боится по какой-то иной причине. Обманутая и похищенная иностранка - да как бы не так! В борделе таких две, жалких и раздавленных, лишний раз боящихся оторвать взгляд от земли… Но что бы чужестранка о себе ни думала, через несколько минут ей предстоит осознать, что жизнь - куда более дерьмовая штука, чем кажется за Срединным океаном.
– Слушай, ты, - сквозь зубы сказала она, жалея, что в нейтрально-вежливом общем языке нет оскорбительных местоимений, как в тарси.
– Если хочешь прожить в здравом уме и твердой памяти хотя бы еще немного, лучше прикуси свой язычок. Иначе…
– Иначе что?
– немедленно с любопытством переспросила новенькая.
– Сейчас сама увидишь, - горло у Суэллы внезапно пересохло, и она с трудом выдавила из себя слова.
– Увидишь…
Аяма внимательно посмотрела на нее и, противу ожидания, промолчала. Суэлла бросила на нее недоверчивый взгляд из-под ресниц. Странно. И все-таки - кто она такая? Обманутая потаскуха из-за океана? Если вспомнить, что она успела наговорить за последние десять минут - у нее не иначе как высшее образование. Да, в бесстыдной Катонии проституция не считается чем-то зазорным. Злые языки поговаривают даже, что некоторые домохозяйки подрабатывают шлюхами, не скрываясь от мужей, но тут, наверное, точно врут. Но все равно проституция вряд ли слишком доходное занятие, а эта Аяма и говорит, как образованная, и знает слишком много. Откуда она настолько осведомлена о Драконе? О кланах, об их территориях? Местные солдаты, как следует из подслушанных разговоров, и в самом деле работают на клан Ночной Воды - вот только год назад даже сама Суэлла о нем знала лишь от Кампахи, которую не первый год готовят занимать высокие посты среди Глаз. Даже в Граше для девяти человек из десяти Дракон - нечто далекое и эфемерное, чудище из страшных сказок. А уж на другом материке о нем слышали разве что тамошние Глаза - или как их там?.. Служба общественной безопасности.
Аяма работает на СОБ? Она агент под прикрытием? Возможно. Катонийке проститутку из себя изображать несложно, барьера стыдливости и непристойности для нее попросту не существует. Но тогда у нее должны иметься какие-то средства связи. Она как-то должна общаться со своими - и у нее должна быть охрана. Или группа быстрого реагирования. Или что-то еще в том же духе. Неужели появился шанс?!
Нет. Не появился. Даже если пришлая действительно агент СОБ и за ее спиной стоит целая армия, для Суэллы оно не имеет значения. Она сама опозорена навек. Она - не катонийка, и дороги домой для нее не существует.
Зашелестели подошвы по пыли, негромко забубнили испуганные женские голоса, полетели негромкие хохотки свободных от своих обязанностей жрецов с вытатуированным фонтаном на предплечье, предвкушающих развлечение. Двор стремительно заполнялся народом. "Кающиеся жрицы" испуганно сбивались кучками у стены, избегая приближаться к Суэлле и новенькой, вокруг которых образовалось заметное пустое пространство. Раздался короткий взвизг, и на середину двора от грубого толчка Таксара выбежала и упала, не удержавшись на ногах, молодая женщина. Она даже не попыталась подняться, так и оставшись лежать и негромко хныча. Очевидно, у нее уже не осталось сил на борьбу. Младший Коготь вальяжно подошел к ней и рывком вздернул на ноги. Сорвав с нее грязную тряпку, в которую превратилась некогда белая туника, и оставив ее полностью обнаженной, он принялся приматывать ее запястья к высоко поднятой перекладине столба наказаний. Тиксё подошла и остановилась рядом, криво ухмыляясь.