Река меж зеленых холмов
Шрифт:
"Немного" в понимании то ли Ветки, то ли экономки еще недавно Карине хватило бы, чтобы полноценно питаться минимум пару недель. Обширный круглый стол в большой столовой экономка и тихая неприметная служанка быстро уставили холодными в большинстве своем закусками - какими-то незнакомыми салатами, колбасками, ветчиной, то ли тушеным, то ли вареным мясом с зеленью, нарезанными кружками помидорами с каплями местного соуса, называвшегося "майонезом", пластинками нежнейшего мяса нидзимасы и тому подобной снедью. В лучах поднимающегося над небоскребами солнца весело поблескивали вишневыми и хрустально-прозрачными боками несколько бутылок с незнакомыми этикетками и очевидно-алкогольным содержимым. Еды оказалось столько, что Карина даже слегка испугалась: если ТАКОЕ здесь называется "немного перекусить", то что же означает "как следует подкрепиться"? Конечно, ее проекция в процессе имитации пищеварения могла без особого напряжения переварить и с полтонны железных гвоздей, но неужели ей действительно придется изображать из себя бездонную бочку?
Все, в общем-то, оказалось не так уж и страшно. Хозяин и Ветка ели совсем немного, и только Громобой и слегка осмелевшая Ольга отдали закускам должное. Карина скромно скушала пару помидорных ломтиков, несколько ложек салата (мелко накрошенные огурцы с кучей нераспознаваемой зелени и под густым кисловатым молочным соусом с названием "сметана"), а также проглотила ломтик нидзимасы. По ходу дела ей пришлось отвечать на дежурные, но ненавязчивые вопросы Масарика о том, как ей нравится Каменный Остров, где она остановилась и чем она намерена заниматься дальше. Объясняя, почему они с Ольгой питались блинами в уличном киоске, а не позавтракали в гостинице, Карина невольно проговорилась о полицейском участке, и тут уже в нее клещами вцепились Ветка с Громобоем. Ветка в профессионально-въедливой журналистской манере очень быстро вытянула из нее почти все подробности истории - разумеется, за исключением деталей, не вписывающихся в образ скромной иностранки, типа пальбы по площадям нейроэффектором.
– Значит, рыцарь Падалка-младший сейчас отлеживается в больнице, - довольно ухмыльнулся Громобой.
– Ну наконец-то хоть кто-то им пол вытер! У меня самого давно руки чешутся - он однажды на дворцовом приеме к Ветке приставать принялся, и я ему морду не набил только из-за возможных политических осложнений. Папаша у него мразь отборная, и сам он такой же. Госпожа Карина, а ничего, если я у тебя автограф попрошу как у героической личности? Переведу его на твой портрет с саженной диагональю и повешу где-нибудь в резиденции так, чтобы он Белому Пику все время на глаза попадался. А?
– Отец тебя точно не одобрит, - осуждающе покачала головой Ветка.
– Ничего, я Падалке еще припомню эту историю. Не впрямую, но припомню. Я не я буду, если через период все Княжества об его приключении не узнают. А за автографом чур я вторая в очереди. Марик, ты, как всегда, последний. Госпожа Карина, говоришь, полицейские там запись вели? Гром, попробуй через дворцовую канцелярию ее выцарапать, если только ее еще не стерли.
– Попробую, - согласился пятый в очереди наследник трона.
– Госпожа Карина, сколько ты хочешь за каждый автограф с этой парочки говорунов? Не стесняйся, они у нас богатенькие. Чур, мне по десять процентов за идею.
Карина тихонько улыбнулась.
– Я бесплатно дам, - пообещала она.
– Только, прошу, забудьте про господина Падалку. Тетя Цина права: нажила я себе влиятельного врага на ровном месте. Может, если ему не напоминать, господин Кадабой забудет со временем…
– Кадабой?
– громко фыркнул Громобой.
– Да он никогда в жизни ничего не забывает. Если попытаешься на тормозах дело спустить, он лишь подумает, что ты испугалась. Да не переживай, не рискнет он ничего тебе сделать - я отцу расскажу, в чем дело, и пусть Белый Пик хоть десять раз оой-граф, пробкой за штат вылетит, если только дернуться попробует. Главное, запись сейчас добыть, а то и в самом деле сотрут. Я сейчас в канцелярию перезвоню, они займутся изъятием.
– Не надо, господин Громобой, - остановила его Карина.
– У меня есть копия. Я дам запись… э-э-э, - она запнулась. Она не знает даже, в каком виде вела запись ее система мониторинга, тем паче - как преобразовывать ее в человеческий формат.
– Я пришлю ее попозже, только скажи адрес.
– Договорились, - легко согласился княжич.
– Публичный адрес в Сети на раз ищется, только им пользоваться не стоит. Туда такая груда мусора каждый день валится, что я даже и заглядывать боюсь. Два выделенных секретаря и искин с разгребанием не справляются. Лучше давай пелефон, сброшу мой приватный адрес. Только не свети на публике, он мало у кого есть.
– У меня с собой нет пелефона, - Карина виновато пожала плечами.
– Наши у вас не работают, вот я и не взяла…
– Нет проблем. Ольга, у тебя-то пелефон есть? Давай сюда, тебе сброшу, ты потом госпоже Карине перешлешь. Только с тем же условием - никому не светить, а то опять разные кретины письмами задолбают.
Дальше разговор плавно переключился на посторонние темы. Карине надавали кучу советов о том, где и что в городе посмотреть, а также в какие магазины, музеи, галереи, театры и учреждения зайти для лучшего ознакомления с городом. Составляй она долгосрочные планы экскурсий, ей хватило бы минимум на период. Она вежливо кивала, запоминая. Как-то мимоходом разговор зацепился за политику - начавшись с упоминания сложных отношений Княжеств с Грашем, он быстро перетек на непонятные "торговые преференции", с Грашем, кажется, совершенно никак не связанные, а связанные с местными аристократами. Громобой с Масариком с жаром принялись что-то доказывать друг другу, начали задавать Карине загадочные вопросы по катонийской экономике, в которых она не понимала не то что смысла, но и половину слов, потом в перепалку ввязалась Ветка, принялась подавать реплики Ольга. Потом внезапно оказалось, что Громобой специализируется по физике твердого тела и вот-вот защитит докторскую по полупроводникам, и он принялся разглагольствовать на тему перспектив микроэлектронной промышленности, причем здесь, кажется, смысл и половину слов перестали понимать и все остальные. Карина сидела, откинувшись на спинку удобного стула и меланхолично жевала ломтики вкуснющей нежной ветчины. Внезапно ей стало хорошо и уютно. Она и дома любила сидеть вот так, в уголке столовой, и слушать перепалку Яны и Палека, разговоры Цукки и Саматты на университетские темы… Она никогда не чувствовала себя свободно в таком разговоре в качестве полноправного собеседника, так что просто сидела тихой мышкой, впитывая в себя теплую дружескую атмосферу. На мгновение ей показалось, что она вернулась домой, в детство, и сейчас в комнату войдет папа, ласково потреплет ее и Яну по головам, отвесит звучный, но небольный щелбан Лике, умудрившемуся в очередной раз посеять в школе учебник по природоведению, и усядется за столом, откинувшись на стуле и вытянув посередине столовой ноги…
Но тут Масарик, Громобой и Ветка переглянулись и с трех сторон взялись за нее уже всерьез. Ей пришлось в очередной раз терпеливо рассказывать о своем похищении в Крестоцине, жуткой многодневной маяковой ломке в трюме быстроходной яхты Дракона, жизни в Мумме, финальной схватке с Шаем ах-Велеконгом… Однако она почему-то не испытывала никакого раздражения. Возможно, потому, что собеседники не пытались демонстрировать ей свое преувеличенное сочувствие и сюсюкать над ее "героизмом". Громобой отпускал дурацкие шуточки в совершенно ликином стиле, Ветка интересовалась подробностями быта аборигенов, а хозяин только задумчиво кивал.
Спохватилась Карина, только когда внутренние часы показали половину первого. Во сколько улетает самолет? В шесть… шесть двадцать. Значит, в пять сорок как максимум она должна попасть к стойке регистрации, чтобы успеть запихнуть проекцию в самолет в автономном режиме и заняться наконец-то делом. Значит, в полпятого следует отправиться в аэропорт, а с учетом возможных пробок, пожалуй, и в четыре. Если бы не Ольга, можно было бы до последнего гулять по городу, а потом переместить проекцию напрямую в аэропорт, сэкономив час-полтора. В конце концов, вряд ли кто-то стал бы придирчиво следить за тем, как она добиралась в туда и добиралась ли вообще. На регистрации отметилась, и ладно. Но с Ольгой придется вести себя по-человечески до конца. Значит, у нее всего-то три с половиной часа на прогулку. Как ни жаль, но придется откланяться.
– Господин Масарик, - нерешительно сказала она, - мне, пожалуй, пора. Я еще хотела по городу погулять, а мне в аэропорт скоро. Рейс раз в неделю, и я не могу задержаться.
– Разумеется, госпожа Карина, - кивнул тот.
– Давай только напоследок все-таки уединимся на минуту. Я хочу сказать тебе пару слов. Ольга, позаботься, чтобы Гром не подслушивал. Только ты его и сумеешь остановить.
– Его еще и я сумею остановить, - гордо заявила Ветка.
– Ты его, скорее, пинками под дверь подслушивать погонишь и сама присоединишься, - усмехнулся Масарик.
– А то я вашу журналистскую породу не знаю!