Река меж зеленых холмов
Шрифт:
– Поднять их, - негромко скомандовал уверенный мужской голос, и детектива тут же вздернули на ноги, выкрутив за спину руки и защелкнув на них наручники. Перед ним стоял невысокий мужчина в гражданском костюме стоимостью в полугодовой доход среднего инженера, размеренно похлопывающий по ладони головкой изящной лакированной трости. Глаза мужчины были холодны как лед.
– Я граф оой-полковник Уцуй, Дворцовая охрана, - равнодушно проговорил он.
– Вы оба арестованы за незаконное ведение слежки за иностранной персоной, находящейся под особой охраной государства. Сейчас вас отвезут в место, где тщательно и подробно допросят о том, на кого и с какими целями…
Вокруг снова завизжали тормоза, и на сей раз горох вооруженных людей в камуфляже посыпался из пяти или шести больших "молотов". Охранцы немедленно ощетинились стволами автоматов, но человек в полевой форме просочился мимо них с такой легкостью, словно они тут и не присутствовали вовсе.
– Я оой-полковник вайс-граф Серый, внутренняя безопасность СВР!
– хорошо поставленным голосом рявкнул он.
– Какого хрена охранцы мешаются у нас под ногами? Мы своих сотрудников как-нибудь и без вас прикрыть сумеем! Мы его с утра ведем, и я его забираю!
– Негласная охрана госпожи Мураций осуществляется по личному приказу Повелителя!
– прошипел граф Уцуй, наливаясь дурной кровью.
– И чтобы всякие там совры мне указывали…
– А охрана графини Лесной Дождь осуществляется по личному приказу директора СВР!
– слегка сбавил тон вайс-граф Серый.
– И отменить его может только Повелитель лично, а не какой-то там паркетный охранник!
Оба мужчины свирепо уставились друг на друга, сжимая кулаки, а вокруг них нервно запереглядывались камуфляжные. В воздухе отчетливо запахло потасовкой, а то и перестрелкой. Против своей воли детектив нервно хихикнул. Вот тебе и заработал на заслуженный отдых… Оба командира тут же перевели свои взгляды на него, потом снова посмотрели друг на друга.
– Незачем ссориться, - внезапно спокойным тоном проговорил граф Уцуй, опираясь на трость.
– Думаю, Повелителю мало интересно, кто его заметил первым. Допросим его у нас…
– Но в моем присутствии, - проворчал вайс-граф.
– Согласен, - грациозно-аристократически кивнул Уцуй. Он снова посмотрел на детектива.
– Так вот, - продолжил он как ни в чем не бывало, - тебя допросят, на кого и с какой целью ты работаешь. И лучше бы тебе начинать вспоминать подробности прямо сейчас, не дожидаясь, пока воспоминания не начнут вытаскивать из тебя силой. Где записи, которые ты вел?
– В часах, - прошептал детектив непослушными губами.
– И карта, и копия…
Уцуй не глядя протянул в сторону руку ладонью вверх, и в нее тут же вложили часы. Граф поддернул брюки, аккуратно положил часы на асфальт, извлек из кармана пистолет - "тима", как автоматически определил детектив, небольшой, но на малых дистанциях навылет пробивающий стандартный армейский бронежилет - приставил дуло к циферблату и нажал на спуск. Грохнул выстрел, в стороны полетело металлическое, стеклянное, каменное и асфальтовое крошево, а скапливающиеся вокруг праздные зеваки с вздохами, вскриками и взвизгами отпрянули от кольца оцепления.
– Личное указание Повелителя, - пояснил Уцуй Серому, выпрямляясь и убирая пистолет.
– Любые записи госпожи Мураций, сделанные без ее ведома, уничтожать, не просматривая и не прослушивая. Осколки собрать и утилизировать, - приказал он в пространство.
– Задержанных допрашивать буду я лично, больше с ними никому не разговаривать. Кто откроет рот - затыкать сразу же и…
Остаток фразы детектив так и не услышал, потому что с ним случился нелепейший конфуз. Впервые в жизни он упал в глубокий обморок.
Пелефон зазвонил еще до того, как набирающий высоту самолет пропал из виду. Ольга все еще провожала его взглядом с балкона, опоясывающего диспетчерскую вышку, куда ее с большой неохотой допустили по личному указанию директора аэропорта, когда из кобуры на поясе донеслись первые такты "Меча и щита". Она торопливо выхватила аппарат и включила его. Здесь, на высоте, где завывал леденящий ветер, пришлось приложить его к уху, лишив собеседника возможности ее видеть.
– Ольга Лесной Дождь на связи, господин Медведь, - отрапортовала она, машинально вытягиваясь по стойке "смирно".
– Вольно, Ольга, - из трубки донесся приглушенный смешок.
– Ты больше не моя подчиненная, не забывай. Расслабься.
– Так то… да, господин Медведь. Я расслабилась.
– Сомневаюсь. Ольга, у меня к тебе личная просьба. Поскольку охрана доложила, что самолет с госпожой Мураций на борту благополучно взлетел, не могла бы ты по дороге домой ненадолго заехать в министерство? Тебе по пути, как я понимаю. Я у себя.
– Разумеется, господин директор. Прибуду через полчаса или около того.
– Не торопись. Я все равно здесь застрял на всю ночь.
– Да, господин Медведь. Э… охрана?
– Мои люди вас с госпожой Мураций прикрывали с самого утра, от полицейского участка. И, как выяснилось, охранцы - тоже, хотя когда вам на хвост упали они, точно неизвестно. Я бы предположил, что, не застав Мураций в гостинице, они вели тебя от дома.
– Но я никого… Я поняла, господин Медведь.
– Разумеется. Я пригрозил, что головы оторву, если ты их обнаружишь. Ты или госпожа Мураций, не суть. Неплохая для них получилась тренировка, а заодно и рыбалка на живца. В общем, жду. Кстати, я всех отозвал, но один человек остался на всякий случай. Ты его знаешь - Маккон. Не пытайся от него избавиться, или уши надеру.
– Поняла, господин директор. Выдвигаюсь.
Рыбалка на живца? Ольга сунула в кобуру телефон и поспешно вошла в диспетчерскую. Сухо кивнув старшему смены, проводившему ее раздраженным взглядом, она вызвала лифт и спустилась в подвал, к стоянкам. Но как же она могла оказаться настолько беспечной, что не заметила сразу два хвоста? Она мало что знала про Дворцовую охрану, если не считать нескольких в лицо знакомых телохранителей княжеской семьи, но уж своих-то обязана была вычислить. Болезненный, однако, щелчок по самолюбию…