Река прокладывает русло
Шрифт:
После такого внушительного вступления Пустыхин перешел к сути дела. Он не стеснялся, захватывал больше, чем мог поднять, требовал неосуществимого, обещал невозможное. Намечать так намечать, при конкретном проектировании уточним! И еще прежде чем он кончил, растерянный, ликующий, изумленный Павлов превратился из случайного знакомого, каким был до сегодняшнего дня, в его влюбленного ученика и верного последователя.
— И на все это — новые конструкции, технологическую схему во всех деталях и строительные чертежи — отводится года полтора, не больше! — энергично закончил
Павлов ужаснулся:
— Да как это возможно? Я же не одним этим занимаюсь, мне не успеть.
Пустыхин от души расхохотался.
— А если бы вы одним этим занимались, то разве вы успели бы? Вам одному, дорогой мой, на подобную разработку понадобится лет триста восемьдесят, триста девяносто — ну, годков на десяток могу ошибиться. Времени такого у нас нет, придется искать другой выход. Как вы смотрите на то, чтоб возглавить технологическую группу в нашей проектной конторе? Коллектив наш небольшой, провинциальный — Ленинград! — но человек с полтысячи, в общем, наберется, и все мы в ближайшем будущем будем корпеть над этим заводиком. О переводе не тревожьтесь, это я вам оборудую просто и мирно.
Павлов был согласен на все после такого блестящего предложения. Пустыхин спрыгнул на пол и рванул Павлова за руку.
— Быстрей в гостиницу, оглушим Шура с Бачулиным! Я еще ничего не говорил им об этом варианте… Представляете, что с ними произойдет?
В гостинице, прежде чем ворваться в номер, Пустыхин присел в холле к столику и набросал короткое категорическое письмо Неделину. Запечатав конверт, он перехватил на бегу Мегеру Михайловну.
— Отправьте немедленно, — распорядился он. — И квитанцию не забудьте: заказная авиапочта.
Мегера Михайловна без спору приняла письмо и побежала сама вручать его техничке. Пустыхин был единственным человеком в гостинице, кого Мегера Михайловна побаивалась. Он дружески ей улыбался, как-то даже по плечу потрепал, словно девчонку, все это было немножко страшновато, такие развязные люди — у нее уже имелся печальный опыт — могли при случае и ногами затопать.
Проходя по коридору, Павлов показал на дверь Лескова.
— Может, пригласим Александра Яковлевича? Он в новой технике хорошо разбирается.
— Ни в коем случае! — поспешно сказал Пустыхин. — Вообще строжайшее условие — ваш приятель пока даже догадываться не должен, над чем мы работаем.
Шур после нескольких трудных дней работы отсыпался. Пустыхин заорал дикую пиратскую песню, расталкивая его. Шур, ругаясь, протирал глаза. Дремавший Бачулин, широко зевая, потянулся к непочатой бутылке пива.
Пустыхин торжествующе объявил Шуру:
— Бери бумагу и рисуй возражения, Вениамин. Ставлю тебя в известность, что мы переходим на новый технологический вариант.
Узнав содержание нового варианта, Шур до того возмутился, что седые его космы встали дыбом.
— Вздор! — запальчиво закричал он. — Площади основных цехов увеличиваются в два раза — какой дурак на это пойдет?
— Ты на это пойдешь, — бесстрашно отвел удар Пустыхин. — Говорю тебе, ты первый! Сейчас я тебе подробно объясню, и ты голый пустишься в пляс по комнате, беру в свидетели Николая
— Парадоксы! — стоял на своем Шур. — Тебе, Петр, романы писать, а не проекты возглавлять, я это давно подозревал. Никто не утвердит такой огромный перерасход металла, цемента, кирпича. Завод по новому варианту обойдется на полмиллиарда дороже. Не смешите, друзья, и дайте утомленному человеку поспать.
Но Пустыхин не дал Шуру спать. Он с победоносной улыбкой разбил его по всем пунктам.
— Отсталый вы народ, братцы-строители! — заметил он с сожалением. — Категории, которыми ты мыслишь, — эпохи Обломова. Кто тебе сказал, что технически передовые предприятия следует строить по раздутым нормам старой кубатуры? Вы проектировали дверцы, а не цеха, устраивали стеклянные крыши, перекрывали конструкциями десятки тысяч кубометров пустого воздуха — к чему вся эта варварская роскошь, спрашиваю?
Шур наконец не на шутку разозлился:
— Для человека, Петр! Для человека, который требует человеческих условий работы — и воздуха, и света, и простора! И это не роскошь, а необходимость, меня просто потрясает, что надо тебе такие элементарные вещи разжевывать.
— Да ведь людей у нас почти не будет, — вставил слово Павлов. — Автоклавный процесс переработки руд допускает полную автоматизацию всех узлов, рабочие только заходят в цеха для наладочных и ремонтных работ, а постоянно там находиться им незачем.
— Выпьем пивка для очищения мозгов. — предложил Бачулин, разливая пиво по стаканам. Он старался сам не вмешиваться в споры, отдающие высокими принципами.
Пустыхин с торжеством закончил:
— Ну скажи, зачем закрытой наглухо машине, управляемой автоматами, твои головокружительные потолки, твой воздух, твой простор, твое солнечное сияние над головой? Ах, Вениамин, Вениамин, сколько лет тебя лупят, а ты глух и слеп к новому, хоть оно лезет в глаза, гремит в ушах. Бери бумагу, говорю, бери бумагу!
Обсуждение нового варианта затянулось далеко за полночь, и хотя Шур голым в пляс по комнате не пустился, как предсказывал Пустыхин, шуму в номере проектировщиков было так много, что встревоженная. Мегера Михайловна раза три подходила к их двери. Прислушиваясь, она убедилась, что жители номера кричат, как при драке, но драки, похоже, нет: голоса слишком веселы.
9
Закатов не отставал от Лескова. Мысль, что где-то Черном Бору лежит нужный ему супермаллой, жгла его. Но Лесков слушал Закатова без воодушевления. Он понимал, что поход на медеплавильный завод закончится неудачей, Крутилин попросту выставит его за дверь, даже не выслушает просьбы. Закатов доказывал, что к Крутилину и ходить незачем, всеми материалами на заводе распоряжается Шишкин, неужели к этому человеку не подобрать ключей. Лесков с сомнением качал головой.