Река Смерти
Шрифт:
– Для нас.
– Так не пойдет. Оружие будет у меня, Рамона и Наварро. И больше ни у кого.
– И у нас.
– В таком случае сделка отменяется.
– Почему?
– В джунглях вы все - малые дети. А детям не нужны пугачи.
– Но Хиллер и Серрано...
– Согласен, они знают о джунглях больше, чем вы. Это не значит "очень много". В Мату-Гросу они оба - не более чем подростки. Забудьте о том, что они вам нарассказывали.
Смит пожал плечами и посмотрел на собранный им великолепный арсенал, потом перевел взгляд на Гамильтона.
– Но самозащита...
– Мы вас защитим. Мне не улыбается перспектива видеть, как вы разгуливаете по джунглям, стреляя в безобидных животных и невинных индейцев. Еще меньше меня вдохновляет перспектива получить выстрел в спину после того, как я покажу вам Затерянный город.
Хеффнер шагнул вперед. Он явно не сомневался, что это камушек в его огород. Его лицо потемнело от гнева, кулаки сжимались и разжимались.
– Послушайте-ка, Гамильтон...
– Я бы предпочел не слушать.
– Прекратите!
– резко оборвал их Смит. Когда он снова заговорил, в его словах, обращенных к Гамильтону, прозвучала горечь: - Да будет мне позволено сказать, вы просто мастер заводить себе друзей!
– Как ни странно, это так. У меня их предостаточно даже в этом городе. Но прежде чем сделать человека своим другом, я хочу убедиться, что он мне не враг и врагом не станет. Да, я очень чувствителен к таким вещам. Все дело в моей спине - она чувствительна к удару ножа. Со мной это уже дважды случалось. Возможно, вас всех следовало бы обыскать на предмет пружинных ножей и тому подобных игрушек, но вряд ли в данном случае у меня есть причины для беспокойства. Безобидные животные и невинные индейцы защищены от дурных намерений, которые могут у вас появиться, потому что, откровенно говоря, никто из ваших спутников не смог бы справиться с ягуаром или вооруженным индейцем с помощью того, что, в конечном счете, немногим лучше, чем перочинный нож.
Гамильтон сделал слабое пренебрежительное движение рукой, словно начисто отметал такую возможность. Увидев, как внезапно сжались и побелели губы Смита, он уже не в первый раз подумал о том, что этот человек вполне может оказаться самым опасным из всех участников экспедиции. Гамильтон снова поднял руку, на этот раз указав на внушительные кипы снаряжения, лежащие на полу гаража:
– Как эти вещи были доставлены сюда? Я имею в виду, в какой упаковке?
– В ящиках. Нужно положить все обратно?
– Нет. Это чертовски неудобно для погрузки в вертолет и на судно. Я думаю, потребуются...
– Водонепроницаемые мешки.
– Смит улыбнулся, заметив на лице Гамильтона легкое удивление.
– Нам подумалось, что вы захотите использовать что-нибудь в этом роде.
– Он указал на две большие картонные коробки.
– Мешки куплены одновременно со всем снаряжением. Вот видите, мы вовсе не умственно отсталые.
– Замечательно. А ваш самолет, "Дуглас-6", кажется, - какова степень его готовности?
– Это излишний вопрос.
– Ну разумеется. Где сейчас вертолет и судно на воздушной подушке?
– Почти в Куябе.
– Почему бы нам не присоединиться к ним?
"Дуглас-6", стоявший в конце взлетной полосы на частном аэродроме Смита, был далеко не первой свежести, но, если судить по сверкающему фюзеляжу, находился в безупречном состоянии. Гамильтон, Рамон и Наварро с помощью Серрано, неожиданно оказавшегося полезным, наблюдали за погрузкой. Это было тщательное, дотошное, усердное наблюдение. Каждый мешок был открыт, его содержимое извлечено, проверено и положено обратно, после чего мешок запечатывали, чтобы сделать его водонепроницаемым; Весь этот нудный процесс потребовал довольно много времени, и терпение у Смита скоро иссякло.
– Вы не очень-то любите рисковать, - кисло заметил он.
Гамильтон бросил на него быстрый взгляд.
– А вы? Как вы сделали свои миллионы?
Смит молча повернулся и вскарабкался в самолет.
Через полчаса после вылета из города Бразилия все пассажиры, кроме Гамильтона, спали или пытались заснуть. Чтение по разным причинам никого не привлекало, а разговаривать было практически невозможно из-за оглушительного рева старых двигателей. Подчиняясь неясному побуждению, Гамильтон осмотрел салон, и его взгляд застыл на фотографе.
Хеффнер развалился в кресле и, судя по приоткрытому рту и мерному дыханию, спал. В это можно было поверить, потому что его белая тиковая куртка, небрежно застегнутая, распахнулась таким образом, что с левой стороны под мышкой стал виден белый войлочный футляр, очевидно предназначенный для алюминиевой фляжки. Это не слишком озаботило Гамильтона, так как отлично согласовалось с повадками Хеффнера. Гораздо больше его обеспокоило то, что на другой стороне под курткой виднелась отделанная перламутром рукоятка небольшого пистолета в белой войлочной кобуре.
Гамильтон встал и прошел в хвостовую часть самолета, в то отделение, где были сложены снаряжение, провизия и личный багаж. Всего этого добра набралось очень много, но Гамильтону не пришлось долго рыться, чтобы найти то, что нужно: при погрузке он запомнил, где лежит каждый предмет. Он нашел свой рюкзак, открыл его, незаметно огляделся, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает, достал пистолет и спрятал его во внутренний карман куртки. Затем убрал рюкзак обратно и вернулся на свое место.
Полет до аэропорта Куябы был не богат событиями, и посадка прошла без происшествий. Пассажиры вышли из самолета и огляделись по сторонам с вполне понятным любопытством: контраст между городами Куяба и Бразилия был значительным.
Мария смотрела вокруг, не веря своим глазам.
– Так это и есть джунгли? Потрясающе!
– Здесь цивилизация, - возразил Гамильтон и показал на восток.
– Джунгли лежат там. Там, где мы окажемся очень скоро, и еще до конца нашего пути вы будете готовы продать душу дьяволу, только бы вернуться сюда.
– Он обернулся и резко спросил Хеффнера: - Куда вы собрались?