Река Смерти
Шрифт:
– Могу поспорить, вам этого в жизни не повторить!
Сильвер дотронулся до своей окровавленной щеки.
– Не стану и пытаться, - ответил он, ничем не показывая, что гордится своим мастерством пилота.
– Наружу! Все наружу!
– раздался громоподобный голос Смита, который, видимо, не сознавал, что теперь снова можно говорить нормальным тоном.
– Мы сейчас взлетим на воздух!
– Не говорите глупости, - устало ответил Гамильтон.
– Зажигание выключено. Оставайтесь на месте.
– Но если я хочу выйти...
– Что ж, это ваше дело.
– И что, черт возьми, это должно означать?
– Цивилизованное погребение останков. Хотя не исключено, что и ботинок не останется.
– Если в вы изъяснялись...
– Посмотрите в окно.
Смит посмотрел на Гамильтона, потом повернулся к окну и привстал, чтобы увидеть землю рядом с вертолетом. Он побледнел, глаза его расширились, челюсть отвисла. У самой машины два огромных крокодила, раскрыв свои жуткие пасти, зловеще били громадными хвостами. Смит молча опустился на место.
– Еще до начала экспедиции, - заговорил Гамильтон, - я предупреждал вас, что в Мату-Гросу нечего делать неразумным детям. Эти двое друзей как раз и поджидают таких детишек. И не только эти двое. Аллигаторов тут превеликое множество. А также змей, тарантулов и тому подобных тварей. Не говоря уже о...
– Он оборвал себя и показал на левое ветровое стекло.
– Не хотел вас пугать, но посмотрите-ка вон туда.
Все посмотрели. На левом берегу реки среди деревьев расположились кругом около двадцати индейских хижин. Одна, побольше, стояла в центре. Кое-где в утреннем воздухе колебались столбы дыма. Перед деревней видны были несколько каноэ и нечто вроде небольшого баркаса. У кромки воды стояли и разговаривали почти нагие индейцы. Они оживленно жестикулировали, показывая на остров.
– Кажется, нам везет, - обрадовался Смит.
– Лучше бы вы остались в столице, - с непривычной мрачностью заметил Гамильтон.
– Конечно, нам везет, везет как утопленнику. Я смотрю, вожди уже подготовились к встрече.
Наступило продолжительное молчание. Наконец Мария спросила вполголоса:
– Чапаты?
– Вот именно. Как вы и сами теперь видите, с оливковыми ветвями и визитными карточками.
Индейцы на берегу спешно вооружались пиками, луками, духовыми ружьями и мачете. Свирепое выражение их лиц вполне соответствовало угрожающим жестам в сторону острова.
– Они скоро пожалуют, - сказал Гамильтон, - и вовсе не для того, чтобы выпить чашечку чаю. Мария, вы не могли бы обработать рану мистера Сильвера?
– Но ведь мы здесь в безопасности, верно?
– забеспокоился Трейси.
– У нас полно оружия. Эти дикари не смогут пробить наши стекла, не говоря уже о фюзеляже.
– Все верно. Рамон, Наварро, возьмите винтовки и пойдемте со мной.
– Что вы собираетесь делать?
– спросил Смит.
– Отпугнуть индейцев. Помешать им пересечь реку. Стыдно, конечно, ведь они наверняка даже не знают о таком оружии.
– Трейси прав, когда говорит, что мы здесь в безопасности. Вам что, очень хочется погеройствовать?
Гамильтон пристально посмотрел на Смита, которому под этим взглядом явно стало не по себе, и ответил:
– Речь идет не о героизме, а о выживании. Интересно, надолго ли у вас хватит смелости бороться за свою жизнь? Лучше предоставьте это тем, кто знает, как чапаты ведут войну. Или вы хотите быть полностью готовыми к употреблению, когда до вас доберутся?
– Что вы имеете в виду?
– Вопреки желанию Смита в его голосе прозвучала неуверенность.
– А вот что: стоит индейцам высадиться на остров, первым делом они подожгут кустарник и зажарят вас живьем в этом металлическом гробу.
Опять наступило молчание, которое длилось до тех пор, пока Гамильтон, Рамон и Наварро не вышли из вертолета.
Первым спрыгнул на землю Рамон и сразу же прицелился в ближайшего аллигатора, но предосторожность оказалась излишней: оба крокодила тут же развернулись и исчезли в подлеске.
– Прикрой нас сзади, Рамон, - попросил Гамильтон.
Молодой человек кивнул. Гамильтон и Наварро прошли к хвосту вертолета и осторожно выглянули.
Приземистый, крепко сбитый индеец, всю одежду которого составляли головной убор из розовых перьев, ожерелье из зубов на шее и несколько браслетов на руках, - определенно вождь, - командовал воинами, сидящими в полудюжине каноэ. Сам он оставался на берегу.
Наварро нерешительно посмотрел на Гамильтона:
– У нас нет выбора?
Гамильтон с сожалением кивнул. Наварро одним быстрым движением вскинул винтовку, прицелился и выстрелил. Звук выстрела мгновенно парализовал движение на берегу. Только вождь, вскрикнув от боли, схватился за верхнюю часть правой руки. В следующую секунду, пока индейцы продолжали оставаться в оцепенении, раздался еще один выстрел и еще один воин схватился за то же самое место. Наварро был исключительно метким стрелком.
– Нехорошо, сеньор Гамильтон.
– Ты прав. Верно говорят, что именно благодаря людям вроде нас с тобой индейцы стали такими, какие они есть. Но сейчас не время и не место объясняться с ними.
На берегу воины выскочили из каноэ, подхватили раненых и бросились под укрытие своих лесных хижин. Оказавшись в безопасности, индейцы тут же натянули луки и поднесли к губам духовые ружья. Гамильтон и Наварро едва успели спрятаться за вертолет. Стрелы застучали по обшивке, не нанося ей ни малейшего вреда. Наварро сокрушенно покачал головой:
– Могу поспорить, они понятия не имеют, что такое винтовка. Это несправедливо, сеньор Гамильтон!
Гамильтон кивнул, но ничего не ответил. Слова тут были излишни.
– Ну что ж, пока все, - сказал он.
– Не думаю, что они рискнут предпринять что-либо еще до темноты. Но нужно быть настороже. Будем наблюдать по очереди. Тем временем вы с Наварро попробуйте избавиться от наших четвероногих друзей и всяких ползучих гадов. Постарайтесь их отпугнуть. Если все же придется стрелять, ради бога, не делайте этого у кромки воды или в воде. Сегодня вечером мне предстоит искупаться, и я не хочу привлекать пираний со всей округи.