Река тьмы
Шрифт:
Она достала из пачки сигарету, нажала на прикуриватель на приборной доске «крайслера». Прикуриватель не работал.
– Идиотская машина! – закричала во весь голос Нэнси.
Джуд тоже достал сигарету, щелкнул зажигалкой, дал прикурить Нэнси и прикурил сам.
– Я хотел бы пойти на этот вечер, – многозначительно сказал он. – Мы вместе пойдем туда – в полночь, после того как я отдежурю. Вечер будет еще в самом разгаре.
– С чего это ты вдруг принял такое решение? Там будет куча неудачников-репортеров, и они, залив в себя по нескольку галлонов вина и пива, станут расталкивать
Отец Нэнси работал помощником юрисконсульта влиятельной газеты «Вашингтон пост».
– Завтра не опаздывай, когда приедешь за мной, – сказал Джуд. – И пожалуйста, не напивайся. Это тебе не идет!
– Да, легко тебе говорить, – проворчала она, направляя машину в уютную боковую улочку Джорджтауна. – Твой-то папаша, наверное, не такой дурной, как мой.
– Никогда не говори о моем отце! – внезапно вспылил Джуд. – Никогда!
Нэнси судорожно глотнула:
– Ладно уж, успокойся.
Нэнси припарковала машину у дома в Джорджтауне, в котором ей разрешили пожить друзья ее отца, выбросила в окно сигарету.
– Извини, – сказала она, кладя руку Джуду на колено и придвигаясь к нему поближе. Глаза у нее были прищурены, а губы слегка открыты. В сумрачном свете уличных фонарей Джуд увидел выпирающие из-под ее майки набухшие соски.
– Расслабься, – сказал он. – Расслабься, и все будет прекрасно.
«Расслабься».
С того момента, как Джуд произнес это слово душной июньской ночью в Вашингтоне, прошло уже восемнадцать лет.
Он лежал в кровати на спине, раздетый догола. Простыня под ним была влажной от пота, хотя за окном в пустыне было довольно прохладно. И еще там было темно. Здесь же в спальне на столике у кровати горела лампа.
Рядом с Джудом лежала Нора, нежно обнимая его.
– Я ведь говорила тебе, что надо просто расслабиться, и тогда все получится. – Норма поцеловала Джуда.
– Так, значит, тебе это… понравилось?
– Получилось неплохо.
Они рассмеялись.
Еще одна ночь, проведенная вместе. После той первой ночи Джуд принес в дом Норы только свою зубную щетку. Его одежда, деньги, револьвер остались в вагончике.
– О чем ты сейчас думаешь? – спросила она.
– Я не думаю. Я полностью подчинился твоему приказу. Ты ведь сама сказала, чтобы я ни о чем не думал, а только чувствовал… Расслабившись.
Нора улыбнулась:
– Я не так задала вопрос. Я хотела спросить: что ты вспоминал? Почему-то мужчины уверены, что в постели с женщиной они могут думать о чем-то или о ком-то и женщины это не чувствуют… Но это не так. Ты явно вспоминал что-то из своего прошлого. Ты вспоминал свою бывшую жену?
– Нет.
– Кого-то еще из бывших своих знакомых?
– Вообще-то нет…
– Ты не очень-то разговорчив. – Нора приподнялась и посмотрела Джуду в глаза. – Так о чем же ты мне расскажешь – о колючках перекати-поле или НЛО?
– Точно, – засмеялся Джуд. – Причина, по которой мы уже давно не наблюдаем НЛО, в том и состоит, что все без исключения летающие тарелки превратились в перекати-поле.
– Ну и черт
– Мне об этой профессии много что известно.
– И это потому, что ты… шпион, – сухим тоном констатировала она.
Он посмотрел на нее:
– Пожалуй, один вопрос у меня все-таки есть. Как началась… та твоя жизнь?
– Очень счастливо.
Они оба рассмеялись.
– Я выросла на ферме в Соук-Сентер, штат Миннесота. Мой отец был весьма религиозным человеком с суровым характером, мать боялась и его, и всех вокруг. Когда я подросла, мне все время хотелось сбежать из дома – настолько суровы там были порядки, но когда мне исполнилось двенадцать, меня определили в сектантскую школу в соседнем городке. И там всерьез занялись моим воспитанием. – Нора усмехнулась. – Уже тогда у меня была очень развитая грудь. Мужчины, включая учителей, заглядывались на меня, и у них появлялись нехорошие мысли. Ну и как-то так получилось, что мое поведение, наверное, в ответ на эти нехорошие мысли, становилось все более вызывающим.
Она села и потянулась. У нее была красивая грудь, и Джуд сказал ей об этом. Тихо, как мальчишка.
– Да, наверное, неплохая грудь для женщины, которой скоро уже пятьдесят, – улыбнулась она.
– Сколько же тебя продержали в той сектантской школе?
– Целых шесть лет. Жила я там в постоянном страхе. Училась искусству выживать. Научилась в конце концов скрывать свои истинные чувства – ведь набожные учителя с нами особенно не церемонились. В той школе я приобрела свой первый сексуальный опыт… Лесбиянский. Это тебя не шокирует?
– Нет, мой первый сексуальный опыт был тоже с девушкой.
Она рассмеялась.
– А что было потом? – спросил Джуд.
– Я окончила школу, так ничему серьезному и не научившись. Эти сектанты, – Нора вздрогнула, – хорошо знали только то, как надо обманывать людей. И естественно, у меня было всего лишь два варианта дальнейшей жизни: воровать или сесть на иглу. Я выбрала первое, но очень скоро попалась и целый год просидела в тюрьме. Там у меня появились друзья, которые научили меня искусству не попадать в тюрьму. Так что я вышла оттуда крашеной блондинкой с хорошими связями… Я никогда не работала на улице, – продолжала она. – Я познакомилась с одним чернокожим парнем, который стал моим любовником и генеральным директором нашего бизнеса.
– То есть сутенером, – заметил Джуд.
Нора пожала плечами:
– Он многому меня научил. Во-первых, заставил меня читать каждый день «Уолл-стрит джорнэл». И потом частенько вывозил меня на тусовки высшего света в Лос-Анджелесе. Иногда он меня бил, но к подобному обращению я была готова. Вот такая у меня была жизнь. Я имела дело с настоящими властными структурами, ты с такими и не сталкивался.
Джуд снисходительно ухмыльнулся.
– Я нравилась людям, – продолжала Нора. Мужчины были рады отдавать мне свои деньги. Ну, а в Лас-Вегас я перебралась потому, что там жил мужчина, в которого я влюбилась, и еще потому, что это самый денежный город в Америке. А у тебя были девушки… наподобие меня? – спросила она, помолчав.