Рэкет по-московски

Веденеев Василий Владимирович

XVI

Надежда, что Левино заведение удастся отыскать быстро, не сбылась. Фомин тыкался из одного переулка в другой, кляня распоследними словами архитектурное управление города и хитроумного Виктора Степановича. Потом начал выспрашивать у прохожих, где столовые, рестораны или шашлычные, приходил, смотрел, проверял их дворы — так дело пошло быстрее.

Язык до Киева доведет. В справедливости этой поговорки Юрка убедился, когда, выслушав разъяснения словоохотливого старичка, вышел к ресторанчику без названия, спрятавшемуся в тихом переулке. Нашел!

Вон дверь, прикрытая марлевой занавеской, а вон там, в углу двора, они осматривали Левин аппарат. Юрка неожиданно растерялся. Думал, найдет, ворвется, все раскрутит и вывернет наизнанку. А тут деловитая разгрузка продуктов из машины, рой мух над помойкой, забранные частой сеткой окна. И аппарата Льва Михайловича не видно… Еще не приехал или уже сменил среду обитания?

Сгорбившись, Фомин потерянно поплелся прочь от найденного и вдруг оказавшегося ненужным двора. Что он, в самом деле, Шерлок Холмс? Нет, кишка тонка… О чем говорить с Левой, что тот скажет о Викторе Степановиче? Сделает круглые глаза и отопрется от всего, да еще в милицию позвонит. Ну, если не в милицию, то Виктору точно доложится.

Усевшись на лавку около остановки автобуса, Юрка уставился на проезжую часть дороги — просто так, от нечего делать. И вдруг не поверил глазам — мимо него серебристо-серым облаком проплыл аппарат Левы, а следом, как рыбка-прилипала, проскочил «жигуленок» с Мироном. Юрка даже привстал — на такую удачу и рассчитывать было трудно.

В голове у Фомина завертелись картинки из зарубежных фильмов, где герой-одиночка смело вступал в схватку с мафиози. Но здесь не кино, а Юрка Фомин не западный супермен — у него голые руки, никаких документов, почти нет денег, а Мирон проезжает мимо на машине. Посидит у Левы на втором этаже, поговорит, скушает шашлык и, сев в «жигули», помчится дальше.

Однако мысль уже засела в Юркиной голове и упрямо требовала действия.

Отыскав двушку, Фомин вошел в телефонную будку, набрал номер Светланы:

— Это я… Не разъединяйся! Позвони Глебу, я оставил карточку с его телефонами, пусть подъедет сюда. Записывай адрес… Здесь тот, из метро… Я сам с ними разберусь, чтобы ты не считала меня трусом и предателем!

Не слушая, что она кричит в ответ, повесил трубку — он решил действовать, не дожидаясь приезда Глеба.

Пройдя через двор, Юрка с независимым видом подошел к двери, ведущей в запутанные коридоры хозяйства Льва Михайловича, беспрепятственно вошел. Пока все складывалось удачно.

Поднявшись по лестнице, Фомин прокрался по коридорчику к дверям зала, прислушался — тихо. Вот это номер, значит, они сидят не здесь? А где? Наверняка у Левы есть кабинет. Искать, спрашивать? Нет, не стоит привлекать к себе внимание, лучше спуститься по лестнице вниз и там подождать Мирона.

Мирон появился неожиданно. Он сбежал вниз по лестнице и прошмыгнул мимо, мазнув по лицу Фомина пустым взглядом, но, сделав еще шаг, обернулся.

Не дав ему опомниться, Фомин шагнул вперед и ударил, целясь в живот, но сам наткнулся на жесткий кулак Мирона. И тут же боль взорвалась у Юрки под ребрами. Увидев около лица пряжку ремня на поясе брюк противника, Фомин изо всех сил боднул в нее лбом и, уже падая вместе с Мироном на пол, успел

поймать его руку, вывернуть ее, ломая кисть болевым приемом. Злобная радость охватила Юрку — теперь не выпустит! Мирон охнул.

— Вставай! — встряхнул его Юрка. — Пошли к машине, ну!

На счастье двор был пуст. Подтащив Мирона к «жигулям», Юрка заставил его отпереть дверцу и приказал:

— Полезай!

Тот послушно нырнул внутрь, морщась от боли. Следом за ним быстро уселся Фомин.

— Что теперь? — спросил Мирон.

— Сам знаешь, — оборвал Юрка. — Давай, вези к главному шефу. Как там вы его называете, пророк, что ли?

— Не поедем, — уныло ответил Мирон. — Можешь не верить, но я его не знаю. Его никто не знает.

— Не ври! — зло ткнул его кулаком в бок Фомин, отметив, что Мирон боится, поскольку не знает его намерений.

— Да пойми ты, я правду говорю, — стукнул ладонями по баранке Мирон. — Ты ответь, чего добиваешься?

— А чего добиваешься ты, карауля меня по всем адресам? — прищурился Юрка. — Вы говорите о правде, вот и я хочу ее знать. Понятно?

— Понятно, — Мирон обреченно вздохнул. — Искали тебя, чтобы все уладить, пока ты дров не наломал…

— Ага, поэтому решили прирезать в подворотне? Кто знает вашего шефа? Виктор?

— Наверное… Отвезти к нему? Тогда ваши желания увидеться совпадут. Только не тычь мне кулаком под ребра, а то врежемся в кого-нибудь.

Мирон включил мотор.

— Дам тебе совет. Не при на Виктора рогом, а то получишь по челюсти, — доверительно посоветовал он Юрке. — Тем более он запретил тебя даже пальцем трогать, когда разыщут. Цени.

— Оценил уже, — буркнул Фомин. — Когда приедем, не вздумай номера откалывать.

— Зачем? — уже совершенно спокойно улыбнулся Мирон. — Ты просто подарок судьбы для меня. Поручили разыскать, а тут сам нашелся. Я с Вити еще денежки за работу попрошу, а уж ты, дружок, мне в этом не мешай. Заметано?

Фомин не отвечал. Внимательно следя за Мироном, он гадал: дозвонилась ли Светлана к Глебу? Если он сейчас приедет к кабаку Левы, то никого не застанет. Наверное, стоило его подождать. Может, еще не поздно вернуться? Или позвонить от дома Виктора Степановича и назвать адрес? Так, видимо, и надо поступить. Стрелки часов на приборной панели показывали без четверти двенадцать — почти весь день впереди.

XVII

Глотов долго, с нескрываемым интересом рассматривал Жорку-Могильщика.

Глеб примостился в углу.

Тишина давила на Жорку, заставляла нервничать. Хоть бы спрашивали что-нибудь, а то глазеют, как на диковинное животное в зоопарке, и молчат.

Почему они молчат, почему?! Чего ждут? Хотят добить его окончательно, приказав повернуться на звук открывшейся двери, чтобы он увидел в ее проеме сопровождаемого конвоиром Витю Рунина? Нет, такого быть не может, он же только вчера разговаривал по телефону с Шауловым, а тот перезванивал Рунину. Если только вездесущий, всегда старающийся быть посредником Саша Шаулов сам не сдал его этим молчаливым людям, вымаливая прощение за большие и малые грехи, выторговывая снисхождение, рьяно расталкивая локтями конкурентов по спасению собственных шкур?