Рэкет по-московски
Шрифт:
— Опаздываешь! — сердито прошипели рядом. Юрка вздрогнул и оглянулся: невзрачный патлатый малый в потертых джинсах стоял около приоткрытой двери в квартиру.
— Давай, заходи, — махнул он рукой, и Юрка вошел.
— Конспиратор хренов, — беззлобно ругнулся малый, закрывая за ним дверь. — Зачем выше поднимался? Уже собрались.
Юрка прошел следом за ним в комнату с задернутыми шторами, где сидели на стульях и на полу пятнадцать-двадцать пестро одетых парней и девчонок.
— Садись, — малый дернул Фомина за руку, указывая на свободное место
«Харе, харе, Кришна-Харе…» — заунывная, тупая мелодия.
Один из парней начал стучать в маленький барабан.
«Кришнаиты», — понял Юрка. Ему уже приходилось видеть их в скитаниях по городу. И вот теперь неожиданно попал на сборище кришнаитов. Даже скорее всего не самих кришнаитов, а любопытных молодых людей, решивших прийти послушать агитатора секты.
Из боковой комнатушки вышел молодой человек в очках, начал рассказывать о Кришне. Юрка не слушал — зачем ему Кришна? Интересно, сколько продлится сеанс замусорения мозгов — час, два, три? Хорошо бы просидеть здесь подольше, чтобы не встретиться при выходе со своими преследователями. Однако быстро они примчались, как на крыльях… Ох как нужен им гражданин Фомин! Но зачем? Что же он знает такое? Сам не додумаешься, а расспросить некого. Стоп, а Сакура?! Именно он свел его с Виктором Степановичем, толкнул в получатели, забрал паспорт, обещая оформить на работу в мифическую контору. Уж он-то должен знать?
Опять застучали в барабанчик, затянули надоедливый мотив.
Сеанс закончен.
— Выходим по одному, — предупредил знакомый малый. — Приходи еще, — отпирая дверь, пригласил он.
— Пока, сектант! — небрежно помахал ему рукой Юрка и сбежал вниз по лестнице.
На улице, не желая рисковать, он стремглав пролетел расстояние до ближайшей остановки и, раздвинув руками двери, успел вскочить в отходящий троллейбус. Доехав до центра, перекусил в буфете магазина «Детский мир», потолкался в ЦУМе. Поднимаясь вверх по Кузнецкому мосту, прошел мимо приемной КГБ. Может быть, зайти сюда? А что он скажет? Наплетет небылиц о повесившемся мужике, его дурной жене, мрачной фигуре Виктора Степановича и пьянице Жорке-Могильщике? Уж лучше ехать к Сакуре…
— Юра? — открывший дверь Александр Михайлович был ошарашен. — Ты как меня, собственно?..
— Подсказали, — Юрка нажал на дверь и вошел.
— Проходи, я рад, — Сакура не знал, куда деть руки, и это не укрылось от гостя.
— В общем так, Александр Михайлович, — Фомин решил не тянуть резину, а сразу приступить к делу. — Ты меня втравил в историю, свел с людьми, которые, кроме денег, знают еще одну расплату — нож в бок! Теперь давай, советуй, как дальше жить…
Говоря, Фомин теснил Сакуру к дверям комнаты. Вот они вошли в нее, сделали еще два шага, и Александр Михайлович, не имея больше возможности отступать, вынужден был сесть на диван.
— Надо уладить миром, — быстро ответил Сакура. — Мирон! Хочешь, я позвоню, договорюсь?
— Не надо, — набычился Юрка.
— Зря, ей-богу, зря! — прижал руки к груди Шаулов. Совсем как недавно Икряной. — Я не знаю, что произошло, но иди лучше домой. Подожди, я обо всем договорюсь, и помиритесь.
— Мы не в детском саду — поссорились, помирились. Не понимаете, что ли, какие будут разговоры?
— Господи! — Сакура вскочил и ловко обошел Фомина. — На что ты рассчитываешь, чего добиваешься? Я еще раз повторяю: мне ничего неизвестно, кроме того, что Виктор хочет с тобой обязательно переговорить!
— Ладно, — нервно покусал губы Фомин. — Денег можете дать взаймы? Я отдам. И паспорт верните.
— Денег? Конечно, — Сакура метнулся к пиджаку, висевшему на спинке стула, быстро вытащил бумажник. — Много не могу, но рублей двадцать пять… Устроит? Больше нет, правда.
— А паспорт? — напомнил Юрка. — Паспорт где?
— У Виктора. Я не хотел отдавать, но он мне обещал…
В этот момент раздался звонок в дверь, и оба застыли, напряженно прислушиваясь.
— Саша! Открой! — раздался за дверью женский голос, нетерпеливо застучали кулаком по филетке.
— Это… Это моя жена, — с трудом сглотнув слюну, облегченно вздохнул Шаулов. — Я открою?
Фомин только кивнул в ответ — теперь никакого разговора с Александром Михайловичем не получится. Придется уйти, унося в кармане четвертной, а в душе чувство горечи, опустошенности и отчаяния.
— Что ты тут делал? — подозрительно озираясь, в комнату вошла жена Сакуры. — Здрасьте, молодой человек.
— До свидания, — ответил Юрка, выходя в прихожую.
— Подожди, — кинулся за ним Сакура. — Подожди! Надо решить по-людски. Скажи, где тебя найти, я перед тобой в долгу, я улажу, вот увидишь, только не думай…
— Зачем думать, если я знаю! — ответил Фомин и, отстранив Шаулова, шагнул за порог.
— Шаулов! А ты дурак!
Вернувшийся в комнату Александр Михайлович тяжело повернулся и невидящим взглядом уставился на жену:
— В чем дело?
— Прикидываешься? — она зло сузила глаза. — Кто это?
— Бывший ученик. Приличный молодой человек, — отвернувшись, ответил Сакура.
— Приличный! — взвизгнула жена. — Разве с приличными запираются? У меня сегодня кошелек и ключи в автобусе украли, а то бы я знала, чем ты тут без меня занимаешься…
Не обращая больше внимания на ее вопли и угрозы, Александр Михайлович включил магнитофон, сделав погромче звук.
Теперь, видимо, надо ждать появления Мирона или Вити Рунина? Сколько ждать — минуты, часы, дни? Если они гонят Фомина, ждать недолго. Рука сама потянулась к телефонному аппарату.
— Витя? — услышав знакомый голос на том конце провода, задушевно спросил Шаулов. — Витенька, дорогой, он только что был у меня…
X
Солнце ушло на отдых, спрятавшись за огромное, похожее на серую бетонную скалу здание мотеля. Опускались сумерки, теплые, ласковые, как всегда, немного грустные. По сверкающему полу вестибюля цокали каблучки разодетых женщин, сопровождаемых солидными кавалерами.