Рэкетир
Шрифт:
Где мне знать, что система перевода денег не защищена от чужих глаз.
Глава 22
Ходатайство Дасти Шайвера о недействительности признательных показаний было вполне ожидаемым. Оно было пространным, хорошо сформулированным и опиралось на тридцатистраничные письменные показания Куинна Рукера с полным отречением от признания. Через два дня после подачи ходатайства Виктор Уэстлейк и два его агента встретились со Стэнли Мамфри и двумя его помощниками.
Стэнли, хорошо подготовленный помощниками, немедленно завладел ситуацией.
— Первое и самое главное, — начал он, — это утверждение, что обвиняемый хотел обратиться к адвокату.
Уэстлейк кивнул агенту, и тот извлек на свет бумаги.
— Мы располагаем письменными показаниями агентов Панковица и Делока, наших следователей, — сказал Уэстлейк. — В них они отвечают на все утверждения. Как вы увидите, они указывают, что подозреваемый дважды упоминал об адвокате, но так его и не затребовал. Он не прервал допрос, поскольку хотел говорить.
Стэнли и его люди просмотрели показания. Через несколько минут Стэнли сказал:
— Так, теперь пункт два. Обвиняемый заявляет, что оба сотрудника неоднократно грозили ему смертной казнью. Если так, то это совершенно незаконно и, вероятно, перечеркнет признательные показания.
Уэстлейк отрицательно покачал головой.
— Обратите внимание на конец седьмой страницы в текстах обоих следователей. Они заявляют под присягой, что угроз не было. Они чрезвычайно опытные следователи, Стэн, и знают правила не хуже остальных.
Стэнли и его люди нашли седьмую страницу и погрузились в чтение. Превосходно! Против заявления Куинна имелись заявления двух агентов ФБР, докладывавших, что произошло на самом деле.
— Выглядит неплохо, — согласился Стэнли. — Пункт три: обещание сотрудников, что обвиняемого не станут судить за тяжкое убийство.
— Страница девять, — сказал Уэстлейк. — Наши сотрудники знают, что у них нет полномочий заключать сделки. Это во власти лишь федерального прокурора. Если честно, я нахожу это утверждение нелепым. Рукер — профессиональный гангстер. Ему положено знать, что сделки заключают обвинители, а не копы.
— Согласен, — поспешно сказал Стэнли. — Следующее утверждение: будто бы агенты ФБР угрожали преследованием других членов семьи Рукер.
— Разве это не обычная их тактика, Стэн? Сначала признаться, свободно и добровольно, а потом изорвать собственные признательные показания в мелкие клочки и утверждать, что им угрожали. Ты столько раз сам это видел!
Разумеется,
— При том, что сама идея недурна: собрать всех Рукеров и погрузить в вечный сон, — добавил Уэстлейк.
Его люди засмеялись, люди Мамфри тоже. Полное взаимопонимание!
— А как насчет утверждения, что следователи проявили жестокость и довели подозреваемого до полного изнеможения?
— Все наоборот, Стэн. Сотрудники неоднократно спрашивали Рукера, не хочет ли он остановиться и продолжить позже. Он отвечал отрицательно, потому что не желал ночевать в окружной каталажке. Мы проверяли: там как раз был полный аншлаг. Они уведомили об этом Рукера, и ему туда не захотелось.
Стэнли счел это логичным и разумным.
— Остается еще три пункта, — сказал он, — но о них мы в своем ответе не станем распространяться. Например, утверждение, что агенты ФБР солгали, говоря о существовании баллистической экспертизы, согласно которой убийства были совершены при помощи «смит-и-вессон», изъятого у обвиняемого. Увы, экспертиза, как мы знаем, это, наоборот, исключила.
— Обман допустим, особенно на допросе высокого уровня, как этот, Стэнли, — изрек Уэстлейк тоном старого мудрого профессора.
— Допустим. Но просто так, для удовлетворения моего любопытства, — твои агенты действительно прибегли к этой лжи?
— Конечно, нет. Ни в коем случае. Страница двенадцать их показаний.
— Так я и думал. А вот это — что твои агенты солгали о найденном на месте преступления следе, совпадающем с ботинками обвиняемого?
— И этого не было, Стэн. Плод воображения отчаявшегося адвоката и его преступного клиента.
— Вы располагаете этим отпечатком?
Уэстлейк посмотрел на одного из своих агентов, как будто у того за пазухой мог находиться почему-то забытый отпечаток. Агент помотал головой.
— Нет, следа ботинка не найдено, — сознался Уэстлейк.
— Так, и наконец… Утверждение, что твои агенты врали о двух свидетелях. Один якобы видел обвиняемого в городке Рипплмид, примерно когда произошло убийство. Было такое?
Уэстлейк поерзал в кресле и изобразил снисходительную улыбку.
— Послушай, Стэн, вряд ли ты представляешь, что это такое — расколоть виновного подозреваемого. Для этого применяются особые приемы, и…
— Я все понял.
— Приходится вселять страх, внушать подозреваемому мысль, что у тебя больше доказательств, чем есть на самом деле.
— Я не видел указаний на существование такого свидетеля.
— И не увидишь. Его не существует.
— Мы с тобой на одной стороне, Вик. Мне просто надо знать правду, чтобы нормально ответить на ходатайство об отмене, понимаешь?
— Понимаю.
— Второго свидетеля, из деревенской лавки недалеко от домика, тоже, наверное, не существует?