Рекорд приключений
Шрифт:
Он оборвал фразу, вздохнул и отвернулся.
– Я надеюсь, что в какой-нибудь партии гольфа вы дадите мне реванш, мистер Стенфилд, – сказал он уходя.
– С величайшим удовольствием.
Грэй
На состоявшемся вчера (запоздавшем на целых два дня) заседании следственной комиссии по делу бедного Ричарда Ледбрука было установлено, что дело шло об убийстве, совершенном одним или несколькими преступниками. Уже одно это заключение ясно свидетельствовало о том, как плохи обычно применяемые нами методы розыска. Они оскорбляли мою совесть, и самая мысль о них причиняла мне боль. Ледбрук нашел след, о котором никому ничего не сообщил. Он отправился в Уокинг в поисках исчезнувшего Пэгсли, который, как я полагал, был не кем иным, как Майклом Сэйром. Там он был убит, вероятно, самим Пэгсли или его помощником, но никому из нас не удалось найти ни малейшей улики, которая навела бы на след убийцы. Мне тяжело было покидать место преступления.
Я еще несколько раз играл в гольф с мистером Стенфилдом и раз даже обедал у него. Обед, кстати, был весьма изыскан и хорошо приготовлен. Он очень хотел назначить награду за поимку преступника, но до сих пор я не поддерживал в нем этого намерения. Было совсем нежелательно, чтобы много народу вносило путаницу в этот случай. Я ни с кем не говорил, и даже Стенфилду не сообщил о том, что поимка Томаса Пэгсли сделалась целью моей жизни. В день, когда я его поймаю, разъяснится загадка смерти Ледбрука.
И я его поймаю!
II
Грэй
В вечер моего возвращения с Ривьеры, где я провел 3 месяца, ко мне обратился в зале Мэридж-Отеля невзрачного вида господин, одиноко сидевший в углу. Прошло несколько мгновений, прежде чем я сообразил, кто он. Но странно: целый ряд неприятных воспоминаний мелькнул в моей голове еще раньше, чем я узнал его.
– Вы не забыли меня и наши партии в гольф в Уокинге, сэр Норман? – спросил он.
Я сразу припомнил все, что было с ним связано.
– Вы – мистер Стенфилд, если не ошибаюсь, – сказал я, – нет, нет, я ничего не забыл.
У меня назначено было свидание, но я пришел слишком рано и потому согласился выпить с моим знакомым коктейль.
– Наша первая партия была прервана необычным образом, – заметил он. – С тех пор мой дом сделался мне неприятен, и я продал его в том же году.
– Я слышал, что вы съехали оттуда, – сказал я. – Служит ли у вас еще ваша горничная?
– Она ушла вскоре после этого, – сказал он с сожалением. – Ваши расследования ни к чему не привели, сэр Норман?
– Меня постигла полнейшая неудача, – сознался я. – Я сделал несколько заключений, подвинувших меня немного вперед, но все нити обрываются. Все же я не отчаиваюсь. Я надеюсь, что когда-нибудь мне удастся раскрыть эту тайну.
Кельнер принес коктейли, и мы чокнулись.
– Итак, я пью за этот день, – сказал Стенфилд.
– И я тоже, – искренне ответил я.
Мы болтали о разных вещах, главным образом, об игре в гольф, которой я во время пребывания в Южной Франции усиленно занимался. В этот вечер в ресторане было немало посетителей и среди них – несколько очень красивых женщин. Одна особенно привлекла мое внимание. Хотя она была высока и мальчишески стройна, она выглядела восхитительной. Ее лицо было необыкновенно прекрасно, но немного бледно, замечательней всего были ее странно сверкавшие глаза. Густые волосы были того каштанового цвета, который я всегда так любил. Проходя мимо, она поклонилась моему спутнику и присоединилась к маленькой группе, сидевшей в другом конце зала.
– До жути красивая женщина, – заметил я.
– Вдова из Южной Америки – ее имя де Мендоза.
– Вы с ней знакомы?
– Мои скромные комнаты расположены в том же этаже, где находятся ее апартаменты. Иногда она бывает настолько милостива, что вспоминает об этом обстоятельстве, если мы встречаемся в лифте.
Друзья, которых я ожидал, пришли, и я распрощался с моим партнером по игре в гольф. Почему-то встреча с ним оставила неприятное впечатление. Я снова вспомнил тот позорный факт, что убийца Ричарда Ледбрука еще не обнаружен, а человек, называвший себя Пэгсли, исчез. В моем обществе находился служащий министерства внутренних дел, и наша беседа, естественно, коснулась вопросов общественных.
– Ваша деятельность в Скотленд-Ярде прекратилась так много времени тому назад, сэр Норман, – сказал он, – что известного рода происшествия едва ли могут заинтересовать вас. Эпидемия преступлений, неистовствовавшая в Лондоне два года тому назад, по-видимому, разразилась снова и с теми же, что в прошлом, результатами. Департаменту, где вы работали, предстоит раскрыть 4 убийства и 5 взломов. Главой этой шайки полиция считает человека, который полтора года тому назад организовал все эти преступления и ранил инспектора, пытавшегося его арестовать.
Я сделал вид, что это известие не произвело на меня особого впечатления, но на самом деле принял его очень близко к сердцу: если человек, скрывавшийся под именем Пэгсли и, по всей вероятности, идентичный прославленному Майклу Сэйру, действительно, возобновил свою деятельность, моя жизнь в ближайшие месяцы снова станет содержательной.
Наше общество состояло в этот вечер из шести человек – известного прокурора и его жены, моего друга из министерства иностранных дел, также с женой, его невестки и меня. Прокурор, пригласивший нас сюда, слышал отрывки разговора и заметил:
– Вы поступили разумно, покинув Скотленд-Ярд, когда ваш талант еще признавался всеми. Теперь наступает новая эпоха преступлений, сэр Норман, и борьба становится неравной. В наше время убийцы и взломщики выходят не только из отбросов общества. Их место заняли не имеющие совести интеллигентные люди, сделавшие орудием своей работы науку. Современный преступник стоит в девяти случаях из десяти на более высоком духовном уровне, чем его противник-детектив.
– Тем интереснее борьба, – сказал я.
Я не хотел, чтобы мой интерес к моей прежней деятельности особенно бросался в глаза, и заговорил с моей соседкой о разных пустяках. Мы восхищались госпожой де Мендоза и ее великолепным жемчугом. Прокурор вмешался в нашу беседу.
– Женщины, подобные этой, – заявил он, – украшающие себя такими драгоценностями, часто становятся поводом для преступлений. Я мог бы предложить пари, что это жемчужное колье стоит, но крайней мере, восемьдесят тысяч фунтов. Тот, кто украдет его, наверняка сумеет сбыть его за пятьдесят тысяч. Какая добыча для вора, стоящего на высоте своего времени! Это было бы подходящим делом для Пэгсли, если правда, что он снова работает здесь!