Рекс
Шрифт:
Тилли вернула баллон на место, вышла в коридор и прислушалась, но все было спокойно, по лестнице никто не поднимался, а наверху негромко напевала горничная. Тилли вернулась в комнату и огляделась. Ну не мог же он сидеть на одном баллоне? Вон он какой здоровый!
Она подошла к топчану, приподняла свисавшее до пола покрывало и увидела целый ящик этих баллонов. Не раздумывая, Тилли вытащила один из ячейки у самой стены. Потом выскочила в коридор и, сунув баллон под куртку, как ни в чем не бывало
У себя в комнате Тилли позволила себе попрыгать на кровати и послушать в наушниках «Тандерхерст», музыку, которую через колонки ей слушать строго воспрещалось.
Тилли скакала по комнате, трясла головой и стреляла в стену из пистолета пластмассовыми шариками, представляя, что перед ней неугодный Эндрю. Ей казалось, что дело почти выгорело и осталось доделать лишь какие-то мелочи. Вскрыть баллон, залить какой-нибудь дряни — не обязательно чистящей жидкости, у Тилли были и другие варианты. А потом вставить его в железный ящик, и пусть Эндрю заправляется. На здоровье, придурок!
Сняв наушники, Тилли достала из-под подушки спрятанный баллон, внимательно его рассмотрела и направилась к своему инструментальному шкафу, где не в пример остальной территории комнаты множество инструментов и различных приспособлений были разложены в идеальном порядке.
19
Машина Юргенсона остановилась напротив ресторана «Павлин», и под прикрытием четверых телохранителей он перебежал от машины к дверям, скрывшись за которыми почувствовал себя значительно лучше.
Через пятнадцать минут в этом ресторане у него была назначена встреча с Куки Рутбергом, тем самым выскочкой, который зарился на два казино Юргенсона.
По телефону Рутберг называл Юргенсона Тревисом и заверял его в дружбе и уважении. Он предлагал встретиться и решить спор мирно, хотя никакого спора здесь не было, просто игровые точки Юргенсона захотел прибрать к рукам другой человек.
Тревис согласился на эту встречу, теша себя надеждой на благополучный исход, ведь война стоила недешево, да и дело это было очень хлопотное.
Накануне вечером на несколько близлежащих крыш были посажены люди Юргенсона, которые должны были воспрепятствовать снайперам занять выгодные позиции, если, конечно, Рутберг решится на это. И все же, несмотря на меры предосторожности и скрытые патрули на прилегающих улицах, Юргенсон чувствовал себя не в своей тарелке.
В отдельный, занятый Юргенсоном зал вошел официант, чтобы принять заказ, но ему вручили триста ливров и сказали, чтобы больше не приходил. Тот понятливо кивнул и исчез.
Юргенсон посмотрел на часы. До положенного срока встречи оставалось двенадцать минут. Он сидел в углу за дубовым столом — это было самое безопасное место в ресторане. Лишь справа — в пяти метрах от Юргенсона, имелось небольшое окно, но в него снаружи ничего видно не было.
Начальник охраны лично контролировал прикрытие своего босса. Он прибыл в ресторан на полчаса раньше, и теперь его рация шелестела в небольшом коридорчике перед туалетом.
— Я — Бражан, вижу двоих с тележкой, направляются в сторону ресторана…
— Проверь их, — приказал начальник охраны.
— Остановить?
— Как хочешь, но выясни, что в тележке.
— Понял…
— Я — Талассани, стою тут на углу, возле пиццерии. Что мне делать с этим белым фургоном?
— А что с ним не так?
— Ну я уже говорил — какие-то быки в нем. Я попытался подкатить, а они не по-нашему лопочут и в книжку показывают…
— Какую еще книжку?
— У них у всех в руках какие-то книжки, и они их, типа, читают…
— Может, сектанты?
— Кто?
— Я говорю, может, сектанты?
— А это чего такое?
Слышавший это Юргенсон вздохнул и покачал головой. Ему требовалось сходить в туалет, однако до встречи оставалось всего семь минут. Можно было и потерпеть, к тому же долго говорить с этим ублюдком он не собирался. Первые два слова — что за дела? И если у того нет ответа, разговор не состоялся. Войны Юргенсон, конечно, не хотел, но еще не забыл, как это делается. До того, как он осел и пустил на побережье корни, там было двадцать две различные банды, а теперь всеми делами заправляли только семь групп, и одна из них принадлежала Юргенсону.
Он снова взглянул на часы — три минуты. Всего три минуты, а терпеть уже не было сил.
«Должно быть, застудился», — подумал он, вставая, и на немой вопрос старшего телохранителя сказал:
— Отлить надо, а то не дотерплю…
Тот сейчас же метнулся в коридорчик, Юргенсон последовал за ним. Заметив хозяина, начальник охраны сказал кому-то «Подожди!», ожидая, что от босса поступят какие-то распоряжения, но тот молча указал на дверцу туалета, куда уже вошел телохранитель.
Начальник охраны кивнул и, отойдя к кухне, продолжил радиообмен.
«И пожрать бы не мешало», — подумал Юргенсон, чувствуя доносившиеся из кухни аппетитные запахи.
«Что бы ни было с этим Рутбергом, останусь и поем…» — снова подумал он и увидел вышедшего из туалета телохранителя, который кивнул, дескать, все в порядке, никто в задницу не выстрелит.
Зайдя в туалет, Юргенсон представил, как все это выглядело со стороны, и улыбнулся. Скажи ему кто-то лет двадцать назад, что сортир для него будут проверять секьюрити, он бы не поверил. Двадцать лет назад это было бы как анекдот, а сейчас — реальность.