Реквием патриотам

Сапожников Борис Владимирович

– Что ты делаешь здесь?
– удивился Ханзо.
– Ты должна пробовать еду, предназна­ченную для Асикага Рюхэя.

– Он отужинал и покинул свой замок, уехав по своим делам, - ответила Кагэро.
– Он не сообщил мне куда и зачем уехал, а значит, я вновь становлюсь ниндзя из Ига. Такой же как и вы. Я - пойду с вами.

Ханзо пожал плечами. Кагэро была отличным воином и ее мастерство не будет лишним в будущем деле. Тем более, что здесь ее таланты не могли пригодиться в отсутст­вии Асикага Рюхэя, а ниндзя должен постоянно улучшать свое мастерство.

Тени

метались в ночи, никто не сумел бы заметить их среди деревьев. Ниндзя мас­тера тайной войны, воины ночи, окружали небольшую деревеньку, в окнах домов которой не горело ни единого огонька. Ниндзя замерли, внимательно вглядываясь в тьму ночи, их предводитель, Хаттори Ханзо ждал, когда подойдет арьергард под командованием бала­гура Като. Однако они не торопились.

– Что-то не нравиться мне это, - произнес Ханзо.
– Хико, - обернулся он к немоло­дому ниндзя, - разберись.

Тот коротко кивнул и метнулся назад, туда откуда должен был подойти отряд Като. Ожидая его возвращения, Ханзо оглядел своих людей - лучшего войска не нужно желать. Три десятка воинов ночи, натренированных и достигших предела своего мастерства (а кое-кто и шагнул за этот предел). Тут взгляд его наткнулся на Сома Кагэро. Несчастная женина, как многого лишилась она, став дегустатором пищи, и то, что ни один из извест­ных ядов больше не может причинить ей вреда не может искупить и сотой доли...

Тихий вскрик прервал размышления Ханзо. Он обернулся на звук и увидел Хико, мчащегося к нему. Лицо пожилого ниндзя было перекошено ужасом.

– Командир, - на лету хрипел Хико враз севшим голосом, - они все мертвы. Кто-то перебил их всех.

Что самое неприятное, это слышали все. И стоило среди деревьев мелькнуть невер­ной тени, как тут же в нее полетели десятки сюрикэнов - они вонзались в столы деревьев, срезали мелкие ветки, в клочья рвали листья. Однако противнику, если он был, вреда они не причинили.

– Прекратить!
– осадил своих людей Ханзо, отметив, что всеобщему настроению крошить все вокруг не поддались лишь он и Кагэро. Напряжение не сыграло с ними дур­ной шутки.
– Поберегите сюрикэны для реальных врагов.

Пристыженные его словами ниндзя опускали головы и прятали уже готовые со­рваться с пальцев сюрикэны. И тут словно в ответ на их неудачную атаку раздалось низ­кое басовитое гудение, как будто к ним летел рой чем-то рассерженных пчел.

– К бою!
– отдал ненужный приказ Ханзо, все его люди были и так готовы, но это их не спасло.

Здоровенный диск прилетел непонятно откуда, срезая ниндзя, ни тела, ни стволы деревьев не были для него преградой. На землю полетели ошметки человеческих тел, траву обильно оросила кровь. Лишь немногим удалось спастись кого-то миновал диск, кто-то сумел увернуться нечеловеческим усилием. Ханзо удалось отпрыгнуть с пути диска, совершив невероятный кульбит и вывихнув при этом руку. Сейчас он пытался как можно быстрей вправить сустав.

– Берегись!
– крикнул кто-то.

Диск возвращался. Теперь все были готовы к его появлению и заранее убрались с траектории его полета, внимательно следя за тем, чья рука поймает его. Это было второй их ошибкой. На шеи нескольким ниндзя упали нитяные петли, мгновенно

затянувшиеся, превратив воинов в некие подобия жутких марионеток. Короткая вспышка, будто удар молнии, и ниндзя безвольно повисают, от тел их потянулся вверх горьковатый дымок. Че­рез минуту тела упали на землю.

Это мало кто заметил, все слишком увлечены были высматриванием хозяина диска. А увидеть его было достаточно сложно. Этот человек словно оброс каменной кожей зеле­новатого цвета, он был громадного роста и казался горой мышц, закованных в камень, рельефно подчеркивающий каждый мускул. Одет он был в одни только кобакама, однако раздетым он не казался. Громадный человек легко поймал диск, оказавшийся двулезвий­ным копьем-яри с коротким (под руку) древком, соединявшим два широких недлинных клинка, на которых не было и капли крови. Не долго пялились ниндзя на этакое диво - через мгновение после того, как каменнокожий человек поймал свое странное яри, в него полетели сюрикэны. Но те отскакивали он его кожи, не причиняя никакого вреда. Он рас­хохотался и метнул копье в ошалевших ниндзя. На сей раз не увернулся почти никто. Кого не скосил смертоносный диск, в которое обратилось яри, остальным на шеи упали петли. Только Ханзо и Кагэро удалось спастись.

– Кагэро, беги!
– крикнул девушке предводитель ниндзя.
– Доложи обо всем Аси­кага Рюхэю.

– Но...
– попыталась возразить Кагэро.

– Это приказ!
– рявкнул Ханзо, прыгая на громадного человека с каменной кожей, на лету выхватывая танто.

Кагэро метнулась прочь, повинуясь приказу, но не могла не обернуться, когда ноч­ную тишь, воцарившуюся после смерти отряда, разорвал дикий вопль боли. Человек с ка­менной кожей держал Ханзо за руки медленно тянул их в разные стороны. Словно почув­ствовав взгляд Кагэро, громадина резко рванул руки Ханзо - тот зашелся в новом вопле и Кагэро едва сдержалась от такого же. Руки Ханзо отделились от тела, каменнокожий под­нял их повыше и принялся, громко глотая пить кровь, льющуюся из разорванных сосудов. Кагэро изо всех сил рванулась прочь от этого кошмара.

Каменнокожий отшвырнул руки Ханзо и поймал вернувшееся яри. Он мог бы при­кончить девицу-ниндзя, но решил позабавиться с ней. Он швырнул свое оружие ей вслед и прыгнул за ней сам.

Кагэро прыгнула на с виду довольно прочную ветку дерева, но та вдруг начала па­дать, срезанная яри каменнокожего бугая, а сама Кагэро рухнула прямо в медвежьи объя­тья каменнокожего.

– Нашел себе новую игрушку, Тэссай?
– спросил у каменнокожего Юримару, огля­дывая девушку-ниндзя, которую тот притащил а плече.

– Ты спишь и с Бенисато, и с Геммой, - буркнул в ответ названный Тэссаем, - а у меня слишком давно не было женщины.

Юримару - молодой человек всегда в безупречно белом кимоно - усмехнулся и вышел из пустого дома, облюбованного Тэссаем для любовных утех.

Кагэро пришла в себя оттого, что кто-то разорвал на ней кимоно, следом за этим чей-то язык прошелся по ее груди, сместился ниже, к животу, здоровенные руки мяли ее тело, над ухом раздавалось отвратительное сопение. Она открыла глаза и коротко вскрик­нула.