Реквием по Мечте
Шрифт:
Мэрион позвонила Большому Тиму вскоре поле ухода Гарри и поехала к нему, про себя прикидывая, сколько пакетиков будет у нее к возвращению Гарри, и чувствуя себя полностью независимой.
Годжит без проблем обеспечил их машиной. Это было одно название, однако колымага ездила. Его кузен отбывал срок в тюряге на Рикерс-айленд, и он увел у тетки тачку, пообещав, что он присмотрит, чтобы не заржавели тормоза или не потек аккумулятор или чтобы ребятишки не раздели ее догола однажды ночью.
Гарри и Тайрон быстренько собрались в дорогу, поста-вившись перед выходом, около девяти вечера. Они прикинули, что ночью им удастся избежать всех пробок, а с помощью декседрина они смогут гнать всю ночь без остановки и быстро доберутся до Майами. Гарри испытывал все больше трудностей с поиском вен на руках, и ставился в маленькие венки на пальцах, однако и эти вены быстро исчезли, а ему очень не хотелось впустую тратить героин. В наши дни героин стоит слишком дорого. Поэтому время от времени ему приходилось делать уколы в одну и ту же часто гноившуюся ранку на предплечье. Он клялся сам себе, что больше не станет этого делать, однако, когда пора была делать укол, у него не хватало терпения, чтобы найти новое место, и рано или поздно он снова втыкал иглу в этот «колодец», вкачивая в себя еще одну дозу. Тайрон только качал головой: хрень-то какая у тебя, братка, тебе надо учиться искать
В день отъезда погода была холодной и ветреной, хотя сухой. Надеюсь, этот сраный обогреватель будет работать, брат. Машину вел Гарри. Тайрон смотрел на датчики температуры, включая обогреватель каждые пять минут и тут же выключая его, когда холодный ветер обдувал его ноги. Только где-то у развязки рядом с Джерси из обогревателя подул теплый воздух: бля, ну наконец-то. Похоже, наша прогулочка будет не такой хреновой.
Они поймали неплохую радиостанцию и несколько часов весело щелкали пальцами и покачивали в такт головами и гнали с предельной скоростью по магистрали, стараясь не нарваться на мусоров, не желая останавливаться по какой-либо причине. Ночь была спокойна и безмятежна. От огней проезжающих машин им становилось еще более уютно и комфортно в теплой машине. Огоньки далеких домов, ферм и фабрик мерцали в холодном воздухе, но все их внимание было приковано к дороге. Время от времени рана на предплечье Гарри давала о себе знать тупой болью, и он слегка шевелил ею, словно баюкая. Периодически Гарри или Тайрон сверялись со счетчиком, объявляя, насколько они приблизились к Майами и к теплому солнцу и кайфу. Да, чувачок, когда мы вернемся с кайфом, то заживем как люди, и все будет круто. Точно, малыш. Мы никому не станем говорить, что у нас целый вес, мы его разбодяжим и будем сливать понемногу, как будто мы сами только что его замутили. Ты чертовски прав, брат. Не хочу, чтобы все эти сопливые торчки ломились в мою дверь. Тайрон чесал голову и смотрел в окно на снежную кашу, серую с черными червоточинами. Изредка фары выхватывали на снегу чистое белое пятно, там, где верхний слой был сдут ветром. Сколько, думаешь, мы сможем взять? Не знаю, чувак, думаю, грамм двадцать. Ты серьезно думаешь, что мы сможем взять так много? Цены нереально подскочили, мать их. Да знаю я, знаю, но, думаю, за штукарь мы сможем взять двадцать грамм, даже несмотря на эту сраную панику. Мы тащим весь товар и берем на себя весь риск. Должен же риск окупиться. Точно, – Тайрон с улыбкой откинулся на спинку сиденья, – тогда до конца зимы у нас все будет круто, друг. Может, я даже куплю себе ультрафиолетовую лампу и буду загорать, как вы, бледные, – и Тайрон блеснул белозубой улыбкой. Глянув на него, Гарри расхохотался, но тут же захрюкал, чтобы успокоиться и не потерять контроль за дорогой. Эй, малыш, аккуратнее, нам еще долго трястись.
Через несколько часов они остановились у ресторанчика «Говард Джонсоне» и, кутаясь в одежду, выскочили из машины. Там они заказали по содовой и пирогу, потом пошли в туалет. Гарри очень осторожно снял куртку и закатал рукав рубашки. Дырка в руке так разболелась, что он прекратил прикалываться и болтать о том, сколько героина они привезут домой. Они с Тайроном некоторое время рассматривали рану: выглядит паршиво, братик. Да уж, хорошего мало, это точно. Гарри пожал плечами: да ладно, я займусь этим, когда мы вернемся домой. Ага, только ты ее больше не трогай, а? Ставься куда-нибудь в другое место. Они разошлись по разным кабинкам, и Гарри попытался найти подходящую вену на правой руке, однако, как ни старался, ничего подходящего даже близко не появлялось, поэтому он снова воткнул иглу в старое проверенное место, чтобы не расходовать героин впустую. Около минуты рана чертовски болела, но дело того стоило, и вскоре боль снова перешла в тупое нытье. Они поели пирога, выпили несколько стаканов содовой и немного покайфовали, придуриваясь с официанткой, потом закинулись декседри-ном, купили кофе в дорогу и поехали, продолжив свой путь к Майами и новым связям. Некоторое время они ехали молча, слушая музыку и наслаждаясь теплом и кайфом и видением светлого будущего, с улыбкой думая о том, что пришел конец всем бедам и страхам, по крайней мере для них. Потом декседрин развязал им языки, и они снова кивали головами в такт музыке, подпевая и щелкая пальцами и болтая без остановки, и Тайрон опять периодически объявлял, сколько осталось ехать до Майами и новых связей.
Начался рассвет, а Гарри все еще вел машину. Бля, мы ж ехали всю ночь, а на дороге все лежит этот сраный снег, чувак. Сколько нужно ехать на юг, чтобы снег кончился? Очень долго. Проклятие холода и страха в силе до самого Майами. Они остановились выпить кофе и приняли еще по одной таблетке стимулятора, потом по одному сходили в туалет, догнались, купили еще кофе в дорогу и поехали дальше. Тайрон сел за руль, а Гарри вытянулся в своем кресле, стараясь устроить больную руку поудобнее, чтобы она не так сильно ныла. Сейчас, после укола, стало получше, однако боль до сих пор пульсировала.
Тайрон все еще смотрел на счетчик и объявлял расстояние до Майами, когда внезапно до них дошло, насколько далеко они уже от Нью-Йорка. Они приняли еще по дексу и выпили по чашке кофе, осмысляя расстояние до дома. Они ехали всю ночь, и теперь понимали, что не смогут просто поймать такси или спуститься в подземку и доехать туда, куда им нужно. Что бы они там ни чувствовали, трогаясь в путь, теперь точка невозвращения была позади.
Радио продолжало работать, но в машине было тихо. Гарри поглаживал руку, пытаясь успокоить ее. Тайрон уперся локтем в дверь машины и почесывал подбородок. Никто из них раньше не выезжал из Нью-Йорка. Гарри только однажды, в детстве, выезжал из города в бойскаутский лагерь. Они завороженно рассматривали сельские пейзажи за окнами машины. Теперь они почти все время молчали. Стимуляторы и героин боролись за контроль над разумом. Они ерзали в своих креслах, устраиваясь поудобнее. Они старались отупить свой разум с помощью героина и стимуляторов, но отчаяние все равно было сильнее. До каждого по отдельности наконец все яснее стало доходить безумие этой затеи. Теперь от родного района их отделяло полмира. Теперь, когда их начинало подкумаривать, факт, который они долгое время старались игнорировать, давал о себе знать все настойчивее. У них начинались ломки, а они ехали через какой-то сраный, Богом забытый штат, чтобы добраться до Майами и найти новые связи. Они их чувствовали. Они знали, что едут за какими-то связями. НО! Какого хрена они собирались делать, когда доберутся до места? Какого хрена вообще происходило? Они без конца ерзали. Гарри баюкал свою руку. Боль была такой сильной, что он думал: сейчас ослепну, на хер. Они были напуганы до усрачки. Но не меньше того боялись выдать себя друг другу. Обоим страшно хотелось повернуть машину и поехать домой. Шакалить на улицах во время паники смерти подобно, старина, однако это по-любому лучше, чем то, что они замутили сейчас. Какого
Большой Тим пообещал ей хороший подгон за несколько часов работы, хотя это скорее игра, детка. Что значит – хороший подгон? Большой Тим засмеялся своим смехом Санты: черт, детка, а ты жадная до кайфа. Мэрион улыбнулась и пожала плечами. Вас будет шесть человек на десять грамм. И товар отличного качества, – он улыбнулся, увидев, как расширились и заблестели глаза Мэрион. Когда? Его улыбка стала еще шире, – завтра вечером. Он немного подождал, с любопытством ожидая, спросит ли она, что ей нужно делать, хотя был почти уверен, что нет. Это маленькая вечеринка для моих знакомых. Я возьму тебя с собой. А с кем я буду делить героин? С пятью другими девочками. Вы будете вроде как развлечением… будете наслаждаться компанией друг друга, врубаешься? И он улыбнулся, а потом засмеялся смехом Санты, увидев выражение лица Мэрион, когда до нее дошло. А мужчины? Мужчины присоединятся позже, – и Тим захохотал так громко, что Мэрион сама хихикнула. Во сколько? Будь здесь в восемь часов. Мэрион улыбнулась и кивнула, а Большой Тим хохотал, словно Санта.
Гарри и Тайрон свернули к заправочной станции и вышли из машины размяться. Помощник стоял и о чем-то говорил с механиком. Они посмотрели на Гарри и Тайрона, а потом помощник поставил на пол банку колы, которую держал в руке, и пошел к ним. Гарри стоял, прислонившись к машине, баюкая свою руку. Полный бак обычного, хорошо? А где у вас туалет? У нас бензин как раз закончился. Вот блин. Да ладно, старый, на какое-то время хватит. Гарри кивнул, тогда можно хоть в туалет сходить? Помощник в упор разглядывал Гарри: не работает. Гарри присмотрелся внимательнее, и увидел на его лице враждебное выражение. К другому насосу подъехала машина: доброе утро, Фред, бензин есть? Ага. Помощник начал заливать бензин в бак, а из помещения на улицу вышел механик и, прислонившись к стене, с вызовом уставился на Гарри, сплюнув в его сторону. Боль и замешательство Гарри быстро перерастали в ярость, и Тайрон быстро открыл ему дверь: спокуха, малыш. Гарри посмотрел на него и сел в машину. Механик продолжал смотреть им вслед, сплевывая. Что это еще за блядство такое, чувак? Мы заехали глубоко на Юг, детка. Господи Иисусе, прямо как в паршивом кино. Я-то думал, гражданская война давно закончилась. Только не для этих пидоров. Они оба одновременно посмотрели на уровень бензина. Бля, и че нам теперь делать? А я-то почем знаю, чувак? Просто будем держать себя в руках и найдем другую заправку, а хули еще нам остается? Гарри кивнул, пристроил поудобнее больную руку, и какое-то время они ехали молча, стараясь не облажаться друг перед другом, не уронить достоинства, хотя каждый очень хотел бы оказаться подальше отсюда. Время тянулось медленно. Они смотрели вперед, не замечая проносившихся мимо деревьев и столбов. Они продолжали поглядывать на датчик бензина, потом снова смотрели вперед, на горизонт, где стороны дороги соединялись в одну тонкую линию, недосягаемую для них. Гарри поглаживал свою руку, а Тайрон время от времени чесал свою голову, потом опирался локтем на дверь и ложился на руку подбородком. Вон заправка. Ага. Они оба чувствовали, как пот течет по спине и бокам, когда заруливали на заправку. На этот раз они не стали выходить из машины, и Гарри, высунувшись из окна, попросил заправить полный бак. Обычный. Парень, не обращая на них внимания, заливал бензин в бак, прислонившись к насосу. Когда бак был полон, Гарри расплатился, и они тронулись в путь, и долго ехали в тишине, пока Тайрон наконец не включил радио. Потихоньку они расслабились. Черт, я бы не прочь уколоться. Да уж, точняк. Скоро будет кафе.
Они остановились у придорожной забегаловки и по очереди сходили в мужской туалет, а один оставался на стреме, сидя за стойкой. Поставившись, они расслабились и хотели заказать чего-нибудь поесть и кофе, и Гарри позвал официантку, болтавшую с клиентом на другом конце стойки, однако она проигнорировала его. Он снова позвал ее, и на его голос из кухни высунулся повар и велел ему заткнуться. Гарри на секунду закрыл глаза, сделал глубокий вдох, потом медленно выдохнул и посмотрел на Тайрона, качая головой. Тайрон пожал плечами, и они вышли.
Сеансы электрошока для Сары закончились. Она сидела на краю кровати и смотрела в окно через серое стекло на серое небо, серую землю и голые деревья. Иногда она соскальзывала с кровати и, шаркая бумажными тапочками по полу, шла к медсестре, вставала в дверях и смотрела. Вам что-нибудь нужно, миссис Голдфарб? Лицо Сары слегка кривилось в подобии улыбки, потом она несколько раз моргала и снова смотрела. Сестра пожимала плечами и возвращалась к своей работе. Сара соскальзывала спиной по стене и садилась на корточки, стараясь удержать на лице улыбку. Мышцы ее лица подергивались, уголки рта тоже. В конце концов ей удавалось растянуть рот в напряженной, мучительной ухмылке. Она с трудом поднималась на ноги, снова шаркающей походкой подходила к дверям кабинета и стояла, ухмыляясь, до тех пор, пока сестра не обращала на нее внимание. Замечательно, – а теперь идите в постель, – и снова поворачивалась спиной к Саре, продолжая что-то писать. Сара разворачивалась и шаркала к своей кровати, садилась на край и смотрела в серое окно.
Сару посадили в кресло на колесах и увезли из отделения, спустили вниз на лифте и повезли дальше, подлинному серому туннелю в комнату ожидания, где апатично дожидались своей очереди другие пациенты, пока санитары курили и трепались в углу, одним глазом присматривая за ними. Сара посмотрела на сидевших перед ней людей и заморгала, скосив глаза, потом просто уставилась перед собой. Иногда дверь открывалась и выкрикивалось чье-нибудь имя, и один из санитаров вез коляску с пациентом в эти двери, и человек исчезал, и все равно перед Сарой сидело столько же человек, сколько раньше. Вдруг выкрикнули ее имя. И санитар повез се в эти двери, и Сара попыталась улыбнуться. Перед ней за письменным столом сидел человек. В комнате были еще люди. Мужчину за столом звали Ваша Честь. Какой-то мужчина встал, открыл папку и прочитал что-то судье. Судья посмотрел на Сару. Она попыталась улыбнуться, и ее лицо снова растянулось в широкой ухмылке, и тонкая струйка слюны потекла по подбородку. Он написал ее имя на бумажке и передал обратно мужчине. Ее определили в психиатрическую больницу штата.