Реквием в Брансвик-гарденс
Шрифт:
Сняв сюртук и закатав рукава, Питт взялся за насос.
– Ну, славное дело с вашей стороны! – с восхищением проговорил его собеседник.
– А как Доминик дошел до такого состояния? – поинтересовался суперинтендант, стараясь говорить по возможности непринужденно.
Молодой человек пожал плечами:
– Не знаю. Скорее всего, из-за женщины. Но только не из-за денег, я это знаю, и не из-за выпивки или проигрыша, потому что с этими занятиями сразу не порвешь, a он, находясь здесь, не обнаруживал к ним склонности. Нет, я совершенно уверен в том, что причиной была женщина. Он жил в Мейда-Вейл с
– А вы не знаете, где именно он жил, а?
– Холл-роуд, как мне кажется. А вот номера не знаю. Простите.
– Не важно. Думаю, что сам найду этот дом.
– А он кто вам? Брат? Кузен?
– Свояк. Не передадите ли мне вон ту тряпку?
– Так вы его запустите? Это будет чудесно!
– Наверное. А пока подержите…
Домой Питт явился уже достаточно поздно и ничего не рассказал Шарлотте о своей поездке в Чизлхерст. На следующий день, шестой после смерти Юнити, он взял с собой инспектора Телмана и отправился разыскивать тот дом в Мейда-Вейл, где Доминик жил до знакомства с Рэмси Парментером и обретением своего духовного призвания.
– Не понимаю, что вы намереваетесь здесь узнать, – кислым тоном проговорил его помощник. – Какая для нас разница, где он жил пять лет назад и с кем водил знакомство?
– Сам не знаю, – огрызнулся суперинтендант, продолжая путь к железнодорожной станции. Их ожидала прямая поездка до станции Сент-Джонс-вуд, a потом короткая прогулка до Холл-роуд. – Но один из них троих – убийца, и Доминик тоже может им быть.
– Это сделал преподобный, – ответил Телман, с трудом поспевая за начальником. Томас был на три дюйма выше, и ноги его были заметно длинней. – Вы просто не хотите признать этого, из-за всех неприятностей, которые после этого начнутся. Кстати, насколько я помню, Кордэ является вашим родственником. Или вы уже решили, что как раз родственник-то и убил мисс Беллвуд, так? – Он бросил на Питта косой взгляд. На его лице с квадратной челюстью читались озабоченность и некоторое разочарование.
Суперинтендант вздрогнул, вдруг осознав, сколь значительная часть его души не будет возражать, если убийцей действительно окажется Доминик.
– Нет, нет еще! – отрезал он. – Или вы предлагаете мне не утруждать себя расследованием в его отношении просто потому, что он мне родня… по браку?
– Так чего ради вы это делаете? – проворчал его спутник с явным недоверием в голосе. – Из чувства долга?
Пройдя по платформе, они вошли в вагон. Инспектор захлопнул за ними дверь.
– А вам не приходило в голову, что я с тем же успехом хочу доказать его невиновность? – спросил Питт, когда они сели лицом друг к другу в пустом купе.
– Нет. – Телман посмотрел на него. – У вас нет сестры, так? Кем же он вам приходится? Он брат миссис Питт?
– Муж ее старшей сестры, которой уже нет в живых. Ее убили десять лет назад.
– А он там ни при чем?
– Конечно нет! Однако вел себя тогда совершенно не восхитительным образом.
– И вы не верите в то, что он перевоспитался? Сделался церковником и все такое…
В голосе Телмана сквозила двусмысленная нотка. Он не испытывал уверенности в том, какого именно мнения следовало придерживаться о Церкви. Отчасти
– Не знаю, – ответил Питт, поглядев в окно на облачко дыма, поплывшее назад мимо окна, как только поезд тронулся с места.
Нужный дом на Холл-роуд они нашли, когда было уже за полдень. Его по-прежнему занимала группа художников и писателей. Из какого количества людей она состояла, сказать было трудно… Вместе со взрослыми там жили и несколько детей. Все они были одеты на богемный манер, совмещая в своем костюме различные стили – в том числе даже восточный, неожиданный в этом тихом и очень английском пригороде.
Главенство в этой компании приняла на себя высокая женщина, назвавшаяся просто Морган и ответившая на вопросы Питта:
– Да, Доминик Кордэ некоторое время жил здесь, однако это было несколько лет назад. Увы, не имею представления о том, где он сейчас находится. Мы ничего не слышали о нем, после того как он уехал отсюда.
По лицу ее, наделенному широко посаженными глазами и полными губами, скользнула легкая тень. Густую копну ее распущенных светлых волос украшала похожая на корону зеленая лента.
– Меня интересует прошлое, а не настоящее, – пояснил суперинтендант. Заметив, что Телман исчез в недрах коридора, он предположил, что тот, как и было заранее обговорено, отправился переговорить с другими обитателями.
– Почему бы это? – Женщина посмотрела ему в глаза. Когда Томас вошел, она работала над стоявшей на большом мольберте картиной. Это был автопортрет: лицо ее на холсте выглядывало из листвы, а тело наполовину скрывалось за ней. Картина показалась Питту загадочной и в известной мере даже прекрасной.
– Потому что недавние события сделали необходимым, чтобы я узнал, что происходило с несколькими людьми, дабы в преступлении не обвинили неповинного человека, – дал он уклончивый и не до конца правдивый ответ.
– И вы хотите обвинить в этом преступлении Доминика? – предположила его новая знакомая. – Но я не стану помогать вам. Мы не рассказываем чужим друг о друге. Наш образ жизни и наши трагедии вас не касаются, суперинтендант. Здесь не было совершено никаких преступлений. Ошибки, возможно, и были, однако это наше дело – исправлять их или нет.
– A что, если я пришел за тем, чтобы оправдать Доминика? – парировал Томас.
Морган внимательно посмотрела на него. Она была хороша какой-то дикарской красотой, и хотя ей было далеко за сорок, нечто в ней еще сохраняло память неизжитого юношеского бунтарства. В чертах ее лица не было мира. Интересно, в каких отношениях эта дама состояла с Домиником? Они отличались друг от друга во всем, в чем только возможно, и тем не менее за последние несколько лет Кордэ полностью переменился. Быть может, в то время, когда он находился здесь, они с ней каким-то образом дополняли друг друга… Тогда он не знал покоя и полноты, и она могла помогать ему в нужде.