Реквием
Шрифт:
Тео откидывается на спинку кресла, отпуская меня, но его взгляд не дрогнул. Его глаза прожигают во мне дыры, когда парень сдвигает джинсы немного ниже на бедрах, предоставляя себе лучший доступ, когда приподнимает бедра вверх, отчего член торчит больше…
О, мой Бог.
Ошеломленная, я судорожно хватаю ртом воздух, когда Тео ускоряет темп, водя рукой вверх и вниз по своей эрекции. Все быстрее и быстрее. Все сильнее и сильнее. Это самая первобытная, дерзкая, завораживающая вещь, которую я когда-либо видела.
Тео задирает футболку,
— Это из-за тебя, — шипит он. — Вот как ты сводишь меня с ума. Вот как сильно ты заставляешь меня хотеть тебя трахнуть.
Все быстрее и быстрее Тео скользит рукой по своей длине, напрягаясь с каждой секундой. Его плечи напрягаются. И ноги. Мышцы на его руках тоже напрягаются, когда парень подходит все ближе и ближе к краю.
Это происходит внезапно: веки Тео закрываются, его голова откидывается назад, и он извергается, кончая на свою руку и голый живот. Черт! Вид его, скользкого и мокрого, покрытого собственной спермой, в равной степени является самой горячей и ужасающей вещью, которую я когда-либо видела.
Парень прерывисто выдыхает, его рот приоткрывается, и я чувствую, что могу умереть.
Он красивый, дикий и такой чертовски сексуальный, что я прикусываю внутреннюю сторону щеки, пока не чувствую вкус крови. Я хочу его так сильно, что не могу ясно видеть.
— Черт возьми, Тео…
Парень садится, открывает глаза, и необузданное желание, которое было там до того, как он кончил, не исчезло; оно усилилось.
— В следующий раз, когда я сделаю это, это будет внутри тебя, Восс. Я собираюсь растереть свою сперму по всей твоей киске. Даю тебе слово.
Не теряя ни секунды, Тео протягивает руку через меня и хватает маленькую красно-белую бандану, которую я использовала в качестве повязки на голову этим утром. Я сняла ее и положила поверх своей сумки, когда вошла в зал с Ноэлани, и теперь Тео использует ее, чтобы вытереться. Закончив, он расстегивает молнию на моей сумке и засовывает внутрь скомканный материал.
Парень отодвигается и застегивает джинсы. Затем этот ублюдок встает со своего места.
— Я приду в твою комнату завтра вечером.
— Нет! — шиплю я.
— Да. И я собираюсь трахнуть тебя. И ты кончишь прямо на мой член, а я вылижу тебя, блять, дочиста. Это свидание.
Парень уходит.
— Тео!
Он не слушает. Даже не оглядывается назад.
Форд не издает ни звука, когда он идет по проходу и выходит из зала.
Черт возьми, я не могу… Я, блять, не могу дышать.
«Иди, иди, иди. Ты должна убираться отсюда к чертовой матери».
Это не память Рейчел говорит мне последовать его примеру и уйти. Это гораздо более настойчивый, отчаянный голос в моей голове, кричащий мне бежать. У меня дрожат ноги, когда я выхожу из зала. Мое зрение кажется странно размытым.
В коридоре прохладно, но я все равно чувствую, что сгораю.
Я сейчас потеряю сознание.
Я
Несмотря на сомнения, я все же делаю это.
В тот момент, когда дверь спальни закрывается за мной, и я бросаю свою сумку на пол, прислоняюсь спиной к массивному дереву и засовываю правую руку себе в трусики. Кончики моих пальцев сразу же находят мое скользкое, ноющее тепло, и мир воспламеняется.
Это не мои пальцы.
В моей голове они принадлежат Тео.
Я потираю кругами свой клитор, тяжело дыша, когда давление нарастает между моих ног.
Грубые руки Тео на моей коже.
Горячий рот Тео на моей шее.
Зубы Тео впиваются в мою плоть.
Член Тео зажат между моих бедер, яростно толкается внутри меня.
Я кричу, когда кончаю, сильнее, чем когда-либо прежде.
Земля разверзается подо мной, и я падаю…
11
СОРРЕЛЛ
— Ты ушла в спешке прошлым вечером. Ты не заболела?
Ноэлани находит меня на следующее утро, когда я выхожу из комнаты «Секвойи». Беспокойство отражается на ее лице, и меня накрывает волна вины. Девушка была таким хорошим другом для меня последние несколько недель. Хреново сознавать, что она так беспокоилась обо мне, пока я сидела в своей комнате, пытаясь утолить зуд, который отказывался перестать чесаться.
Да, я была больна прошлым вечером. Развращенная. Отчаянная. Заставить себя кончить, стоя там, прижавшись спиной к двери, было недостаточно. Даже близко. Я кончила еще два раза, снова и снова прокручивая в голове вид Тео, мастурбирующего на сиденье рядом со мной, пока не почувствовала, что мое тело вот-вот развалится на части.
А потом пришел гнев. Унижение. Отвращение.
Я больше не знаю, кто я такая — в какого человека я превращаюсь, — и мне это не нравится. Этим утром я чуть не содрала с себя кожу заживо в душе, вода была такой горячей, что обжигала, пытаясь вымыться до такой степени, чтобы не чувствовать себя грязной. Я могла бы принять душ еще сто раз и все равно не почувствовать себя чистой.
— О, все в порядке, — вру я, беря Ноэлани под руку. — Я видела этот фильм тысячу раз. Мне было скучно.
Ложь, ложь, ложь. У меня это получается на удивление хорошо.
— О, понимаю, — смеясь, говорит Ноэлани. — Чего ты хочешь? ЧТО. ТЫ. ХОЧЕШЬ?
У меня такое чувство, что она воспроизводит часть фильма, которую я явно пропустила; я ухмыляюсь, смеясь вместе с ней, стараясь не показывать своего замешательства.
— Но ты была права насчет его бороды. Райан Гослинг с растительностью на лице должен быть вне закона.