Реквием
Шрифт:
— Просто отвали. Я сказала все, что хотела тебе сказать.
— О, правда? — Я могу представить себе дерзкий изгиб его рта. Мысленный образ, который я вызвала в воображении, как парень прислоняется к двери моей спальни, проводя рукой по своим растрепанным волосам, заставляет меня покраснеть.
Я выдыхаю сквозь нарастающий гнев и отпускаю его, натягивая одеяло на голову. Пуховое одеяло не сможет полностью блокировать звук его голоса, но оно, безусловно, приглушит его до такой степени, что я, возможно, не смогу разобрать слов.
— Разве ты не хочешь
Я сбрасываю одеяло, лежа очень, очень неподвижно на матрасе. Черт. Я слышала, как он это сказал. Парень манипулировал мной, обещая информацию об этом таинственном парне Генри, и у этой манипуляции отвратительный привкус, от которого я не смогу избавиться в течение нескольких дней.
— Как будто ты когда-нибудь это сделаешь, — рычу я.
— Я никогда не был из тех, кто уклоняется от ответственности, когда сделал что-то не так, — тихо говорит он.
Ну и наглость у этого парня. Как он может прийти сюда и сказать мне нечто-то подобное? Я встаю и пересекаю спальню, моя кровь кипит. Когда открываю дверь, Тео стоит точно так, как я его себе представляла, прислонившись к стене, руки в карманах. Призрак синяка расцветает на его челюсти, злой и фиолетовый; три веснушки под глазом выделяются необычайно темные на фоне его кожи в тусклом освещении коридора. Его волосы убраны с лица назад. Никакой дерзкой, самоуверенной ухмылки. Одетый в белую футболку с длинными рукавами и рваные синие джинсы, низко сидящие на бедрах, его вид вызывает странное, ошеломляющее ощущение, пробегающее по моему телу. По какой-то причине его ноги босые.
Я противостою ему.
— Где, черт возьми, твоя обувь?
Тео издает смешок.
— Это твой первый вопрос? Где, черт возьми, моя обувь?
— Что за человек бродит по школе среди ночи босиком? — шиплю я.
Глупо расстраиваться из-за чего-то настолько странного и незначительного, но вид его босых ног сделал со мной нечто такое, что мне не нравится, и нападать на парня за это кажется единственно логичным поступком.
— Я всего на этаж выше, малышка, — говорит он мне. — Ковер довольно мягкий. Не думал, что порежусь о битое стекло или что-то в этом роде. Хотя, думаю, никогда не знаешь наверняка. В следующий раз кто-нибудь может швырнуть в тебя бутылкой колы. Говорят, в бутылке она вкуснее.
— Я не в настроении спорить с тобой. Скажи все, что пришел сюда сказать. Мне нужно собрать вещи.
— Ты думаешь, что я убил Рейчел, — заявляет Тео. — Поэтому ты приехала сюда. Чтобы наказать меня.
Я пристально смотрю на него. Если он хочет перейти к делу, пусть будет так. Наконец-то я поговорю с ним об этом.
— Да. Именно поэтому я здесь. Потому что хотела, чтобы ты страдал так же, как страдала она.
— Как умерла Рейчел, Восс? — спрашивает он. Такой спокойный. Такой собранный. Этот вопрос пугает меня.
— Ты знаешь, как она умерла. Ты был там. Ты был причиной ее смерти.
— Мы это установили. Но как она умерла? В чем я виноват? — Он не отрицает, что
— Она была в машине. Ты был за рулем.
Парень слегка наклоняет голову, хмуря темные брови.
— Я?
— Слушай, у меня нет терпения на эту чушь. Ты был за рулем. Рейчел сидела на пассажирском сиденье. Ты был пьян. Что-то… что-то выскочило на дорогу, и ты врезался в это. Рейчел выбросило из машины.
— Она была пристегнута ремнем безопасности?
— Я… я не знаю. Откуда, черт возьми, мне знать?
— Где ты была, когда все это случилось?
— Я была там! Я была с тобой!
Тео кивает, как будто принимая все это во внимание.
— Значит ты была на заднем сиденье?
— Где еще я могла быть?!
— И ты не пострадала, когда машина разбилась? Осталась невредимой?
— Боже, какого хрена ты делаешь, Тео? Думаешь, что сможешь надавить на меня, играя в двадцать вопросов? Я была там, — твердо говорю я. — И знаю, что произошло. Я знаю, что видела.
Тео стоит там, не двигаясь, настороженно наблюдая за мной, пока я кричу на него.
— Тогда ладно.
— Тогда ладно? Что, черт возьми, должно означать?
— Мне жаль. Я глубоко сожалею о том, что убил ее. Я никогда не хотел, чтобы это случилось. Я ненавижу то, что с ней случилось, так же сильно, как и ты, поверь мне.
— Значит, ты признаешь это? Признаешь, что убил ее? Что это твоя вина, что она умерла? — Мой голос хрипит от эмоций, сдавливающих мне горло. Глаза горят от непролитых слез. Не думала, что буду чувствовать себя так, когда он, наконец, возьмет на себя ответственность за то, что сделал. Полагала, что буду чувствовать себя оправданной. Победившей. Не это… это… болезненное чувство потери и паники, которое овладело мной сейчас.
Измученное, мрачное выражение мелькает на лице Тео. Он — воплощение опустошения.
— Это моя вина, что ее нет. Я бы сделал все, что в моих силах, чтобы изменить это…
— ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ЭТОГО ИЗМЕНИТЬ! — рычу я. — ОНА, БЛЯТЬ, МЕРТВА!
Парень отшатывается в ответ. Как будто я ударила его в сто раз сильнее, чем Себастьян, и сила удара потрясла его до глубины души.
— Я понимаю это, — тихо говорит Тео.
— И теперь, из всех людей во всей этой школе, ты преследуешь меня. Ее лучшую подругу. Того, кто ненавидит тебя больше всего на свете. У тебя чертовски крепкие нервы.
— Я ничего не могу поделать со своими чувствами, — шепчет он.
— И ты думаешь, что просто появившись здесь, признавшись в том, что сделал, и сказав, что сожалеешь об этом, все станет лучше? Что я смогу просто так простить тебя за то, что ты сделал, и лягу с тобой в постель, как будто все это больше не имеет значения? За кого ты меня принимаешь?
Его глаза полны боли, сложные оттенки зеленого, насыщенного коричневого и золотого смещаются и переплетаются, когда Тео пристально смотрит на меня. Он глубоко вдыхает и говорит: