Реквием
Шрифт:
За свою преданность они пребывали у его святейшества в большой милости. Когда папа задумал подвергать сомнению свою способность исполнять обязанности понтифика, мы все принялись его отговаривать, а Бонифаций вливал в уши Целестину яд, убеждал, будто тот не годен сидеть на папском троне, и в конце концов убедил старика отречься и тем обеспечил свое избрание. А потом Бонифаций бросил Целестина с тюрьму, где его убили.
Скьяра возвысил голос, и в Большом зале стало тихо. Все перестали говорить, прислушиваясь.
— Когда мои дядя и брат открыто обвинили Бонифация в злодействе, он лишил их кардинальского сана. А затем всех нас отлучил от Церкви и прибрал к рукам нашу собственность — все состояние, нажитое поколениями. Но этим он не удовлетворился и объявил Крестовый поход против моей семьи и наших сторонников, обещая индульгенцию любому, кто поведет против нас войну. Как крестоносцам, выступившим против сарацин. Бонифаций не унимался целых пять лет, вынудив тех из нас, кого не убили и не бросили в тюрьму, бежать во Францию, а потом повелел своему войску осадить Палестрину, нашу последнюю крепость в тридцати милях отсюда. — Скьяра повернулся к Ногаре. — Когда мы прибудем в Ананьи, министр, вы ее увидите. Величественный город на холме лежит сейчас в руинах. Бонифаций повелел разрушить до основания все дома, кроме часовни, которую оставил как напоминание о себе. А землю, министр, посыпали солью, чтобы на ней больше ничего не росло. Каждое утро Бонифаций, открывая ставни дворца, любуется делом своих рук. А я уже пять лет живу на чужбине. Но теперь пришел судный день.
Собравшиеся в зале вассалы семейства Колонна согласно кивали. Их лица также горели ненавистью. Однако Уилл заметил, что Ногаре оглядывает их без радости, даже с некоторой опаской, и понимал почему. Министру требовалось дисциплинированное войско, но он его не видел.
Ногаре посмотрел на Скьяру Колонна.
— Нужно действовать быстро. Когда мы прибыли сюда, пришла весть, что папа готов предать короля Филиппа анафеме. Вы привели с собой больше тысячи. Это большая сила, хотя почти все воины пешие. Однако все равно город будет взять очень трудно. Защищать папу поднимутся здесь многие, тем более что в Ананьи живут его сторонники кардиналы. Мне известно, что город хорошо защищен. Он расположен на холме и окружен крепкими стенами, оставшимися еще от римлян. Чтобы войти туда без осадных машин, потребуется много времени. Еще больше, если в городе сильный гарнизон.
Уилл насторожился, ожидая ответа Скьяры.
Но на лице итальянца не дрогнул ни один мускул.
— Вам нечего тревожиться, министр де Ногаре. Осадные машины не нужны. Наш человек в Ананьи позаботится вовремя открыть ворота.
— Кто этот человек? — удивленно спросил Ногаре. — И как он это сделает?
— Его зовут Годфри Бусса, — ответил Скьяра. — Он капитан папской гвардии.
Уилл едва смог сдержать возглас удивления. Ногаре некоторое время ошеломленно молчал, затем улыбнулся:
— Тогда все получится быстрее, чем я полагал.
— За последние несколько лет Бонифаций и его семья нажили много врагов, — подал голос Райнальд. — Даже в Ананьи среди тех, кто был к нему очень близок, многие желают его ухода.
— Мы с радостью примем их поддержку, — произнес Ногаре. — Но нужно проследить, чтобы сам папа не пострадал. Всем должно быть ясно — мы посланы королем Франции арестовать его за ересь.
Скьяра молча кивнул.
Выражение его лица внушило Уиллу тревогу. Скьяра Колонна не интересовало никакое правосудие. Он жаждал отомстить. Уилл знал это очень хорошо — ведь его самого многие годы почти постоянно обуревало такое чувство.
Они обсудили детали нападения на Ананьи и разошлись, когда явились слуги готовить зал для вечерней трапезы.
Поднимаясь в свою опочивальню, Уилл так погрузился в мысли, что чуть не пропустил знак. В кипарисовой роще, за освещенной факелами крепостной оградой, мелькнуло красное пятно. Он резко остановился, а затем спустился на три ступеньки к сводчатому окну, чтобы проверить. Глаза не обманывали. На самом дальнем от ворот дереве действительно колыхался лоскут красной материи.
Уилл быстро спустился во двор и, протиснувшись сквозь толпу, нырнул в арочный проход.
— Кемпбелл.
Он повернулся. Сзади стоял вездесущий Ногаре.
— Куда вы идете?
— Почувствовал нужду опорожнить мочевой пузырь, — спокойно ответил Уилл. — Отхожее место переполнено.
— Поскорее возвращайтесь. Я хочу за трапезой видеть всех рядом со мной. — Он оглянулся и понизил голос. — Обсудим, все ли идет как надо.
— Я сейчас. — Уилл подождал, пока министр исчезнет, и зашагал дальше.
Над головой прошуршала летучая мышь. Факелы озаряли стены янтарным сиянием, вокруг пламени вились мотыльки. Подлетавшие слишком близко ярко вспыхивали и сгорали.
Он по-прежнему терялся в догадках, почему Филипп послал его с важной миссией, как он сам это назвал. Все произошло в начале июля, вскоре после второй ассамблеи Генеральных Штатов, где, как и ожидалось, представители сословий осудили Бонифация и объявили еретиком. С чем связана поездка, Уилл узнал только в пути. На первой остановке Ногаре сообщил Уиллу и шести королевским гвардейцам, куда они направляются и с какой целью. По поведению министра Уилл мог судить, что не он предложил включить его в группу. Размышляя, Уилл пришел к выводу: арест папы — их первый шаг к расправе над Темплом. Возможно, никакого суда на Бонифацием не будет, а просто Филипп в обмен на освобождение папы потребует власти на Темплом. Какая бы ни была причина, Уилл знал — он должен сделать все возможное, чтобы помешать доставке Бонифация в Париж. Поэтому, когда они прибыли в Ферентино, он под предлогом осмотра местности отправился искать помощи в ближайшую церковь.
Кивнув стражам у ворот, Уилл направился к кипарисовой роще, где долго продирался через кустарник, пока в полумраке не натолкнулся на церковного служку, с которым договорился о встрече.
— Почему так поздно?
— Прошу прощения, — ответил служка по-латыни. — Только сегодня удалось уйти.
— Ты послал весть?
Служка взволнованно кивнул.
— Мой брат поехал в Рим.
— Когда?
— В тот же вечер.
Уилл задумался. Рим находился в двух днях езды верхом отсюда. Возможно, еще не все потеряно и тамплиеры успеют доставить папу в Рим до нападения. Он кивнул служке.
— Ты все сделал правильно.
— А смогут ли тамплиеры спасти его святейшество? — прошептал служка.
— Будем надеяться, — промолвил Уилл, направляясь к воротам замка.
Темпл, Париж 4 сентября 1303 года от Р.Х.
Эскен де Флойран торопился в здание старейшин. Во дворе его несколько раз окликали, но он отмахивался. В парижский прицепторий на ежегодное собрание капитула съехались сотни магистров и рыцарей со всего королевства. Они заседали весь день, прерываясь на трапезы и церковные службы. Обсуждали разные дела: случаи нарушения рыцарями устава, выделение денег на ремонт прицепториев, разрешение разного рода споров и, конечно, неудачи Крестового похода Жака де Моле. Подавляя зевки, старейшины размышляли между собой, какие лакомства подадут сегодня на ужин. Один пожилой приор [21] вспоминал, как когда-то король Людовик IX послал в дар собранию капитула семь лебедей.
21
Приор — глава провинциального прицептория Темпла.