Реликт 0,999
Шрифт:
— … построили кузню, стали инструмент мастерить. Сейчас-то наши умельцы что хочешь откуют, а тогда чуть не сутки на первый топор ушли.
— Неужели так сложно отыскать готовое?
— Ищем. Порой находим, но основное делаем сами. Те же подковы, плуги, бороны, ножи, клинки. Скверно, что источников энергии мало, перешли на тягло. Электричество у нас только для общественных зданий, для морозилки и больницы. И то экономить приходится…
Вождь спохватился, что жалуется гостю, который ничем помочь не может, исправился:
— Сам-то откуда пришел, что повидал?
— Нигде. Брожу по свету, смотрю, как дела обстоят…
— Бомж? — Дан недоверчиво усмехнулся уголком рта, процитировал классика. — Свежо предание, да верится с трудом…
— Смотри шире, вождь, — не согласился гость, — мой дом, это вся Земля. Даже такая, как сейчас…
Ник рассказывал, в каких местах изувеченной планеты сохранилась жизнь, как мало выжило людей, что творится по краям расплющенного земного шара и почему не заходит солнце. Многое казалось невероятным и невозможным, но Дан верил. Столько спокойной силы излучал Ник, что не хотелось подозревать его в бредовых выдумках.
«Да, он не враг. Куда же его приспособить, на какое дело? Воин из такого силача получится отменный, но воинов предостаточно, — думал вождь, невольно запоминая ненужные, по большому счёту, сведения о состоянии Земли, — может, учителем?»
Десятилетие минуло со дня, когда ведомая Даном колонна ступила на ближнерусскую возвышенность. Мечта примитивиста — жить отдельно, в сосновом бору, так и не осуществилась. Несколько раз пытался он сложить полномочия, но обстоятельства вынуждали продолжать. То назревала стычка с очередной группой налётчиков, то кандидат на должность вождя оказывался одиозный фигурой…
Как Роман Покатилов, староста Гелеровки. Толковый хозяйственник, а выродился в подобие Иоанна Грозного или Сталина — завёл опричников, тайный сыск учинил, инакомыслящих преследовать принялся. И ведь почти склонил большинство старост на свою сторону, кого обещанием льгот, кого угрозой расправы. Не попади основатель Гелеровки, старик Афанасий, на операционный стол к Ладе, да не разболтайся — так и пропустили бы потенциального диктатора к большой власти. Дан помнил, как изумился Совет, когда истинное лицо Покатилова открылось, через показания свидетелей…
Вождю тот случай послужил уроком, заставил организовать службу сбора информации. Проведчики, то есть — стукачи, шли по ведомству полиции, которую организовал и возглавил присмиревший, утративший гонор Михаил Прунич. Потеряв руку в нападении на богатый хутор, бывший путчист был изгнан из собственной банды. А приют нашел только в Дановке — Лада посоветовала принять инвалида. Вождь согласился и не прогадал — майор из шкуры вон лез, чтобы оправдать доверие…
«Как неожиданно меняется расклад, — мимолётно отметил Дан, в пол-уха слушая Ника, — недруг, а кто он общине, Прунич? Конечно, недруг — и оказался полезен… на своём месте, как профессионал…»
Тем времением гость закончил рассказ, повторил, что хотел бы в Дановке поработать над рукописью, краткое содержание которой только что изложил:
— Не так, чтобы я крупный ученый, но в общих чертах понимаю происходящее в космосе, во вселенной… Мы знали, что мир изменится — под влиянием ли ФАГа, других сил, тех же Сеятелей. Больше того, я полагал, что человечество не уцелеет ни в том, ни в другом случае… Но слегка ошибся с Землёй. Мне надо проверить, пересмотреть многое…
— Ученый. Да еще космогонист, — вождь сделал на этом слове ударение, — роскошь в нынешние времена непозволительная. Опять же фаг, сеятели… Мне это ни о чём не говорит, слишком высокие материи. Давай вернёмся с небес на грешную землю. Жить с нами, значит, работать на общество. Что ты умеешь, паранорм?
Постучав, вестовой сунулся в дверь, доложил:
— Войсковой командир прибыл, просит принять.
Здравко вошел на приглашение, сел к столу, схватил кусок хлеба, нарезанное мясо, откусил, выслушивая упрёк вождя:
— Я тебе сколько говорить буду, что надо заходить без доклада? Ногой дверь открывай, чтобы ни секунды не терять, понял? Ладно, прожуй сначала, по тебе видно, что всё хорошо…
— Угу. Мы их подстерегли, гоминоидов…
Дан отметил про себя, что серб применил для обезьядов термин, высказанный Ником: «Цепкий у парня ум, сложил все названия — приматы, обезьяны и прочее, сравнил и выбрал наиболее точный», — затем вернулся к разговору с паранормом:
— Так что умеешь?
— Скажи, в ком нехватка, может, и сгожусь, — усмехнулся Ник, словно прочитав мысли собеседника, — но учти, лекарь из меня неважный. Ладе уступаю по всем параметрам. Обучить кое-чему, это да. Может, я лучше охраной общины займусь? Нет, не со всеми… Заранее оповещать стану, кто незваный и откуда в гости к вам…
Лада прыснула:
— Данчик, ты Шемаханской царицы не боишься?
Вождь улыбнулся, а паранорм расхохотался:
— Ну ты сравнила… Я Золотой Петушок на спице — ку-ка-ре-ку! Царствуй, лёжа на боку!
Здравко чуть не поперхнулся от неожиданности. Ник паясничал? В устах взрослого, мощного человека это казалось настолько неприличным, так не вязалось с представлениями о правильном поведении людей, что серб высказал мнение вслух. Лада и гость с изумлением выслушали призыв не вести себя, словно неразумные дети. Ник опередил всех:
— Ой, Здравко, смеяться, право, не грешно, над тем, что кажется смешно… Самоирония — лучшее средство от спесивости и снобизма!
Лада добавила цитату:
— Все глупости в мире делаются с серьезным выражением на лице.
Вождь промолчал, но пристыженный командир понял, что и тот не на его стороне. Чувствуя себя неловко, серб сгорбился, пытаясь стать незаметным. Его, действительно, не задевали, обсуждая идею раннего оповещения. Чтобы проверить способности Ника в столь неожиданной роли, Дан поручил Здравко отработать схему взаимодействия и отпустил того.
— Обиделся. Ух, серьёзный у тебя военачальник…
— Перемелется, мука будет, — успокоил паранорма вождь, выходя в горницу. — Лада, покажи Нику гостевую комнату, а там посмотрим, куда поселить.