Реликтовая популяция. Книга 1
Шрифт:
– Собака паршивая, – зашипел К”ньец, и только топот ног прибывших заглушил его неосторожное высказывание.
Свим предостерегающе махнул ему рукой и показал на дверь, за которой они затаились, мол, проверяющая пара начала осмотр на этаже с пустой комнаты.
Свим пожалел, что не предусмотрел такого варианта. Этих двоих можно было бы сейчас ударить с двух сторон.
– Чего бы они тут сидели? – раздался голос тескомовца, выходящего из комнаты. – Ты посмотри там, а я здесь.
Свим даже повёл головой, насколько эти люди были уверены в себе, если нарушили проверенную заповедь Тескома: один – не воин. Такая беспечность – неслыханная удача для их жертвы. Тескомовцы сами приговорили себя к смерти.
Тескомовец прогулочной походкой проследовал в комнату, где его поджидали Свим и хопс, и даже не успел сообразить, что с ним произошло: громадный меч дурба направлен был точно ему в лицо, и человек тут же рухнул, убитый наповал. Он даже не вскрикнул.
Метнувшись к падающему, Свим столкнулся с К”ньецем, поспешившим смягчить удар тела о пол. Oни разом подхватили безжизненный труп, и тихо опустили вниз.
– Туда, – коротко скомандовал Свим, вытирая руку от крови об одежду убитого.
Второй тескомовец был осторожнее. Он вначале резко толкнул перед собой дверь и в комнату прошёл, лишь удостоверившись в кажущейся её необитаемости. Он успел сделать всего шаг, как его поразили сразу трое: Камрат под меленрай, торн страшным ударом в горло, а подоспевший К”ньец пронзил его через спинной шов брони.
И этот тескомовец умер также беззвучно.
Они оттащили трупы от дверей, хотя кровавые следы никого не могли ввести в заблуждение, что здесь ничего не произошло. Абсорбентовый пол, конечно, справится и поглотит пролитую на него кровь, однако для этого понадобится время, а остальные тескомовцы могли сюда нагрянуть в любую минуту – и сверху, и снизу.
– Что теперь? – спросил К”ньец.
Торн показал пальцем вниз, Свим утвердительно кивнул головой.
– Если справимся с теми, – шепнул он, – считайте дело сделанным. У шаров остались два пилота и два воина, но они, думаю, не представляют такой угрозы для нас, как эти… За мной всем и тихо! – Он ступил на лестницу, ведущую к нижним этажам.
На середине пролёта он остановился, поманил к себе К”ньеца, шепнул ему на ухо:
– Останьтесь здесь с малышом. Посмотрите, чтобы те, оставшиеся на крыше, не свалились нам на спину. А мы с торном справимся. Лишь бы их не спугнуть раньше времени.
К”ньец придержал Камрата.
– Мы прикроем их здесь.
Камрат молча согласился и в изнеможении сел на ступени. К двум бессонным ночам добавились волнения иного рода.
Вчера, когда он ворвался в свалку с бандой Хлена, то переживал лишь одно чувство – восторг. Там все сражающиеся были на виду, и его все видели. Такой бой казался ему честным и правильным. Грудь в грудь, глаза в глаза. А сейчас его смущали, с одной стороны, неоправданная неосмотрительность тескомовцев, а с другой, – тактика ведения боя с ними командой Свима.
Он понимал, что единственный способ остаться в живых и победить опытных бойцов Тескома, числено преобладающего над ними, как раз и заключается в такой манере – с засадами, неожиданным нападением, с тем, чтобы не дать им опомниться и даже, умирая, не подать голоса. Но всё противилось в нём от такого способа сражаться с противником. Бабка Калея никогда не учила его этому. Правда, она почему-то никогда и не рассказывала о возникновении вот такого положения, когда враг заявился убить тебя, зная своё превосходство, и как его встретить обманом.
В душе мальчика происходила борьба, обессилившая его больше, чем бессонные ночи. Он не знал, как должен себя вести, тем более что тескомовцы сами стали виновными в своей гибели.
Вот убили они двух тескомовцев, а те, тренированные, прошедшие школу и многие схватки, вели себя, по его понятиям, не правильно. Бабка говорила, если служишь чему-либо, то служи во всём. И тескомовцы не должны были так поступать, как они только что себя проявили. Они были беспечны и недобросовестны к службе, оттого и поплатились жизнями и не выполнили возложенных на них обязательств. А последнее – худшее, что может произойти с человеком, посвятившим жизнь служению.
Так говорила бабка. Но на самом деле всё получается не так. Не правильнее и страшнее.
Они убили двух тескомовцев, даже не показав им себя. Они даже не видели, кто их убил…
Камрат не был подготовлен к такому, ему не хватало воздуха, ему хотелось плакать.
Хопс его переживаний не замечал, а если бы и заметил, то не понял. Ему не могло даже прийти в голову переживать такую драму, какую переживал Камрат, заставившую его от слабости усесться на ступени лестницы. К”ньеца просто восхитила идея Камрата отдохнуть, словно вокруг ничего не происходит. Он подумал о мальчике как о бесстрашном человеке. Со вчерашнего дня Камрат для хопса стал авторитетом, равным Свиму. Потоптавшись, он тоже сел рядом с ним.
На предпоследнем этаже от верха башни тескомовцев уже не оказалось, и Свим с торном стали опускаться по очередному пролету лестницы. Они слышали уверенные шаги и спокойные переговоры тескомовцев, но затруднялись точно сказать, где они сейчас находятся и сколько этажей их разделяет.
Свим энергично покрутил перед собой руками, что долженствовало показать торну ускорение движения. Сестерций заспешил за человеком, опять возвращаясь к своим утренним мыслям.
Он никогда не думал, кочуя со своим кланом по степям Редких Холмов, где не то что человека, но и других разумных не часто встретишь, что придёт такое время, и он будет так тесно общаться с людьми, о которых постоянно слышал со дня выемки из инкубатора. О людях в клане говорили разное: от возвеличивания до собственного уничижения, до пренебрежения и неприятия людей как таковых; и каждый говорящий считал себя правым и чуть ли не экспертом по человеческой цивилизации и о людях вообще.
Своё же мнение о них Сестерций стал формулировать для себя совсем недавно, от чего его мозг, засорённый искажённой информацией о деятельности людей и их месте в мире разумных, ощущал необычность и нелогичность происходящего с ним. Многое, если не всё приходилось переосмысливать и создавать новое собственное представление обо всём из того, что он увидел, услышал и пережил, непосредственно общаясь в человеческой среде.
Таких контактов с ними не позволял себе даже великий Огарий, прошедший Сампатанию от Сеперта до Кунша. Огария вело любопытство созерцателя, как и многих торнов других родов Акарак.