Реликтовая популяция. Книга 1
Шрифт:
– Ну, люди… – торн выдохнул полюбившееся словечко и покорно пошёл исполнять просьбу предводителя команды.
Ни Камрат, ни торн не успели дойти до двери, как она с треском и шумом раскрылась, и в проёме показалась спина К”ньеца. Он пятился, а на него наступала разъярённая Плива. В руке у нее был зажат тяжелый тескомовский меч, направленный жалом клинка в грудь хопса.
– Брось, я тебе сказал! – безнадежно говорил К”ньец и, наверное, уже не в первый раз.
Камрат и Сестерций расступились и пропустили хопса, а за ним и Пливу в комнату.
– Свим! – замяукал К”ньец, боясь повернуть голову. – Останови её. Иначе я…
– И не думай!
Свим бросился на защиту своего верного напарника. И вовремя. Плива перешла к решительным действиям и как копьем стала тыкать кончиком меча перед собой. Хопсу ничего не оставалось, он мог лишь отбиваться и наносить ответные удары, чтобы привести женщину во вменяемое состояние. Его сдерживал только приказ Свима от нанесения ей повреждений.
Дурб в два больших шага подскочил к ним и молниеносно перехватил руки женщины у запястий, с силой стиснул их. Меч с глухим звуком упал на пол. Его быстро подобрал торн, взвесил в руке, нашёл его для себя неприемлемым и отбросил в дальний угол комнаты.
Не отпуская, ставших безвольными, рук Пливы, Свим, пятясь, подвёл ее к дивану и усадил рядом с Клоудой.
– Я сожалею, но так случилось, – начал он вновь оправдываться. – Не они нас, а мы их… Мутные звезды! Зачем только женщин берут на службу?.. Сестерций! Сестерций! Иди-ка сюда. Быстрее!.. Стой здесь и не давай ей, – он указал на Пливу, – подходить близко к окну и к двери… Вернее, пусть не сходит с дивана. К”ньюша, и ты будь здесь при нём! Понятно?.. Кло, пойдем со мной!
– Куда? – вновь испугалась женщина и прижалась к подруге, безучастно смотрящей перед собой.
– Не бойся! Я ведь уже сказал, что вам с ней ничто не угрожает. Пошли!
Он взял её за руку, почувствовал, как она холодна, посетовал ещё раз – зачем тескомовцы берут на такие дела женщин, – и почти силой потащил Клоуду за собой.
– Мне больно! – вскрикнула она.
– Прости, милая…
На площадке Клоуда с надеждой глянула на лестницу, уходящую вниз до самого основания башни. Она до сих пор не видела ни одного поверженного тескомовца и в ней, наверное, теплилось ожидание чуда, что кто-то из них жив, скоро придёт к ней на помощь и избавит от того, к чему хочет её принудить этот странный, сильный и такой симпатичный дурб по имени Свим.
Но она так боялась его. Ведь это он стал виновником всех неприятностей, случившихся с нею здесь… И это он так смело ступил навстречу Пли, умеющей владеть мечом. И он…
Её терзали сомнения и чаяния.
Не отпуская руки женщины, Свим поднялся на крышу башни.
– К вечеру ветер стихнет? – спросил он у неё.
– Обычно он тише, чем днем.
– Послушай, Кло! Я, конечно, не хочу силой принуждать тебя, но только ты сможешь помочь нам отсюда улететь. Я не хочу скрывать от тебя того, что ваши люди сидят у нас почти на пятках. Они вот-вот придут сюда по нашим следам. И их будет значительно больше, чем прилетело с вами на шарах.
– Ты не понимаешь… Меня убьют, если я… – у неё показались слезы.
Он схватил её за плечи и повернул лицом к себе. Глядя в наполняющиеся слезами глаза, он жестко проговорил:
– Они вас убьют в любом случае! Или это сделаем мы, когда будем отбиваться от них. Они придут нас не уговаривать, не увещевать, а убивать, Кло! Ты же знаешь это. Конец один! И у тебя и у Пливы. Но ты можешь спасти и себя и её.
Он не был уверен, что так оно и будет, как сказал о тескомовцах, но Теском редко прощал своим сотрудникам крупные оплошности, подобные тем, которые случились здесь, вне зависимости от пола провинившегося. Другое дело, что она всего лишь пилот, и не могла по настоящему принимать участие в операции.
Клоуда промолчала на его страшные слова, а слёзы продолжали струиться по щекам, собираясь в капельки у подбородка.
Свим тыльной стороной ладони вытер ей лицо.
– Если они тебя и оставят в живых, то изгонят из столицы. А это тоже смерть для таких, как ты, – вновь жёстко проговорил он.
На этот раз она робко посмотрела в его глаза и, что-то прочитав в них, потупилась.
– У тебя кто-нибудь остался в столице? – спросил дурб.
Она отрицательно покачала головой.
– А родители?
Она повторила жест.
– Та-ак! Тогда… для начала, – он вынул меч и несколькими ударами перерубил фалинь, удерживающий шар, где пилотом была Плива.
Шар легко отделился от башни и величаво поплыл невысоко над землёй, медленно поднимаясь вверх.
– Зачем? – почти одними губами спросила Клоуда. Она подумала, что он отпустит и её шар.
– Мы уместимся в одном, – пояснил Свим. – Мальчик и выродки весят немного. Пливу мы оставим здесь.
– Почему? Она здесь одна…
– Одной она останется недолго. Я тебе уже говорил. Скоро сюда придут тескомовцы. И пусть она побудет при Ондере.
– Да, – тихо сказала Клоуда, – она любила Ондера. – Она вздохнула, помедлила и добавила: – А он её нет. Он никого не любил. И был с нею груб. А она так любила его…
Клоуда стояла с закрытыми глазами и словно к чему-то прислушивалась, может быть, к своим же словам о любви Пливы к Ондеру? И о его нелюбви к ней?
Свим с любопытством посмотрел на неё. Хмыкнул. В любой человеческой группе, сообществе, коллективе столько тайн, своих непростых взаимоотношений, коллизий. Люди, попадая в них, любят и страдают, завидуют и ревнуют…
Как он сам был далёк от всего этого: никого, ни с кем, никому, ни от кого, то есть никого любить, ни с кем делить неприятности или радость, никому завидовать, ни от кого страдать…
«И Кло, – вдруг, подумал он с тайной, тронувшей его, надеждой, – быть может, так же далека ото всего этого, кроме…»
Он не стал уточнять даже для себя возможные исключения из надуманного.
– Кло, – позвал он.
– Да, – открыла она глаза и посмотрела на него так, что Свим отбросил все сомнения.