Реликтовая популяция. Книга 2
Шрифт:
Был даже выработан ритуал встречи тасмедов – вожаков гуртов – для улаживания подобных неприятностей, возникающих не по вине гурта, а лишь какого-то его члена, что понималось как нормальное явление в среде разумных, ибо каждый из них – индивидуальность, у которой свои вкусы, намерения и настроение, приводящие порой к конфликту с окружающими. Здесь путры копировали взаимоотношение у людей.
Порой нарушители этих неписаных правил подвергались практическому рассеиванию гурта: его члены могли быть забраны в качестве заложников, насильно отданы в услужение людям, их могли увести далеко от мест обитания родного клана, а, в крайнем случае, убивали.
По сравнению с другими видами разумных-нелюдей, еноты-хопперсуксы имели заметные отличия, как в манере поведения, так и во внешнем облике.
Так, большая часть выродков, став разумными, прибавили в росте и массе. Крысы, например, стали почти на два порядка увесистее, кошачьи, от самих кошек, подросли до габаритов К”ньеца, а кролики превзошли самих себя раз в пять. С енотами случилось несколько иначе. Они стали чуть крупнее диких енотов, но уступали енотовидным собакам в весе, росте, подвижности. Зато хищной сущности своей, доставшейся по наследству от двух прародителей-хищников, не потеряли. Напротив, даже добавили. Это были злобные, непредсказуемые и склонные к нарушению всех законов и правил разумные, чей разум как раз и воплощался реально в таких отрицательных поступках.
Помельчав, внешне они мало изменились по сравнению со своими древними сородичами: тело их покрывал густой мех, личины остались вытянутыми вперёд. И хотя они могли ходить вертикально на двух задних конечностях и держать оружие в передних, однако мечи они предпочитали носить в специальных за спинных ножнах, а передвигаться любили подобно диким предкам – на всех четырёх лапах.
Нападение гурта на людей могло служить примером преступления извечного закона о запрете таких действий.
Правда, Свим, разобравшись на кого, собственно, напали выродки, сразу засомневался в самостоятельном зло намерении – их могли вести люди. Однако по кратким репликам К”ньеца можно было понять, что людей он ни в самом гурте, ни рядом с ним не видел. Но гурт мог получить целеустановку на уничтожение группы Гелины однажды и сравнительно давно, и теперь делал всё для достижения поставленной перед ним цели, находясь в своеобразной доре.
Тем временем К”ньец не дал выродку, появившемуся на стене, ни одного мгновения, чтобы осмотреться и оценить противника, неожиданно оказавшемся перед ним да ещё в виде хопперсукса. К”ньец разрубил нападавшему голову и столкнул бесчувственное тело вниз по склону, по которому с трудом взбирались другие, менее проворные, еноты. Там послышался шум и визг сбиваемых нарастающей лавиной согуртников.
– Свим! – позвал К”ньец, видя неорганизованную толпу людей и выродков, обступившую Харана, и бездействие предводителя команды, в то время, когда в любой момент еноты могут напасть на них со стороны входного пролома. – Свим, берегись!
– Харан!.. Хватит! – гаркнул Свим, выходя из оцепенения от суматохи бурной встречи влюбленных и размышлений о странном поведении гурта. – Всем на площадку! Кто может держать оружие…
Гелина отпрянула от Харана. Кратковременная слабость при виде любимого прошла. Её высокая упругая грудь, проглядывающая из-за свободного лифа, тяжело качнулась и подалась вперёд. Тонкий стан выпрямился. Женщина подняла голову.
– Мы все можем! – сказала она твёрдо и решительно в наступившей тишине.
Взгляд быстрых холодно-серых глаз Гелины ожог Свима и проник до самого, как ему показалось, сердца, и занозой засел там.
От такого взгляда многие из мужчин, на кого он падал, по-видимому, теряли голову, а потом рассказывали о Гелине всякие небылицы, наполняя слухами и сплетнями бандеку. Да, осознал Свим, Гелина была незаурядной женщиной-воительницей, женщиной из сказки: прекрасной в своём порыве, колючей в оценке стоящего перед ней дурба, подавшего команду, и одновременно надеющейся на защиту с его стороны, во всяком случае, хотя бы на действенную помощь.
Она была достойной дочерью-канилой Гамарнака – Правителя бандеки!
И, что самое удивительное, отмеченное в эти краткие мгновения Свимом, Харан рядом с ней предстал в новом для него, преображенном облике – воинственным, с суровыми чертами сухого лица, и не менее решительным своей подруги. Они чем-то были похожи друг на друга. Может быть, выражением глаз, или стройностью фигур. Что-то было…
– Я не сомневаюсь, – кратко парировал заявление Гелины Свим. – Но дети должны уйти в укрытие. И у вас есть раненые… Кло! – Позвал он.
– Да, – отозвалась она. – Я сейчас.
Когда Клоуда, преодолев тесноту столпившихся женщин и выродков, не особо расположенных уступать дорогу кому-либо в силу своего многоимённого статуса, воинственности настроения и незнания порядков, царящих здесь, в руинах, в команде, Свим кратко распорядился:
– Уведи!.. Вот этих.
Он не знал имён прибывших и не мог сразу определить серьёзность их ранений, поэтому на глазок указал Клоуде на детей, на трёх женщин, неспособных уже стоять, и практически на всех выродков, так как их сноровки ведения боя не знал и не хотел, чтобы они мешали тем, кто наверняка это умеет делать.
Часть выродков Гелина удержала. Свим дал ей возможность это сделать, надеясь на её правильный выбор,
– Накорми их там! – бросил он вдогонку Клоуде, приступившей к самой сложной части пути в подземелье – протискиванию сквозь лабиринт железных стержней. После этого распоряжения Свим повернулся к дочери Правителя. – А теперь вы… Гелина… Встаньте позади нас. Выделите из своих кого-нибудь вон туда, – он показал в сторону К”ньеца, уже по сути дела начавшего сражение с гуртом выродков, – на помощь. Двоих-троих. И… Успокойтесь. Малыш, будь с нею всё время рядом… Сестерций! Харан! Вы со мной! Всё!
Пока длилась сумбурная встреча вновь прибывших с Хараном, пока Свим принимал решение и занимался перестроением разумных против предполагаемого натиска енотов, те уже появились перед ними плотной передовой группой. Глаза выродков под мохнатыми бровями горели хищным огнём погони и удачным, по их представлениям, её окончанием. Языки высунуты от долгого бега.
Волна удушливого зловония ударила по противостоящим людям и путрам. Еноты довольно неуклюже, из-за возникшей между ними тесноты, вытаскивали за спинные мечи и вставали на ноги, занимая передние конечности оружием.