Реликтовая популяция. Книга 2
Шрифт:
Меч Свима, явившись во всей своей красе, произвёл обескураживающее впечатление на выродков, однако решимости их всё же не поубавил. Они залаяли, и передний ряд под напором всей массы гурта сделал первый несмелый шаг. Шажок. Енот же, ведший бесцельные переговоры, напротив, произвёл большой шаг назад и оказался неразличимым в самой гуще своих согуртников.
Не считая тех, кто сейчас уже пытался проникнуть на площадку со стороны, охраняемой К”ньецем и посланными ему на подмогу Гелиной женщинами, перед Свимом и его старыми и новыми друзьями столпилось не менее семидесяти или более того выродков, настроенных весьма агрессивно. Они сгрудились в жёлто грязный ковёр шевелящихся тел с вздёрнутыми вверх личинами и мечами, и производил жутковатую картину чего-то нереального.
Свим подобное перед собой видел впервые. Он непроизвольно зябко повёл плечами, чтобы разогнать холодок, возникший между лопатками.
К счастью для защитников, их позиция по сравнению с положением гурта была предпочтительнее. Можно было не сомневаться, что выродкам не удастся что-либо предпринять для использования всех бойцов широким фронтом. На площадку вела неширокая лестница, по ней в ряд могли подняться от силы пять-шесть енотов. С двух сторон лестница защищалась высокими наростами рухнувших блоков строения и земли. Через них перебраться и обойти команды Свима и Гелины, енотам вряд было возможно. А всю ширину прохода перегородили: Свим, слева от него – торн, а справа – Харан, готовые рубить сверху вниз поднимающихся снизу выродков.
Несмотря на предпочтительность своего положения, свою оборону Свим оценивал средне. Всё зависело от тактики, которую применят выродки при нападении. Их медленное осторожное приближение давало защитникам неоспоримое преимущество – они могли свободно вырубать передовые ряды один за другим. Но если гурт перестроится в колонну, и предпримет таранный удар разом всем своим количеством и всей массой обрушатся на преграду, устроенную людьми и торном, то, как бы те не были здоровее и умнее, им не сдержать потока тел, их просто выметут, растопчут. Конечно, они успеют убить первых в этом натиске, но мертвые послужат бесчувственным челом живого тарана, против которого мечи станут бесполезны.
Свим ждал команды предводителя гурта, но она не прозвучала. К его облегчению, гурт, похоже, без подсказки двинулся не организованно, валом. Выродки стеснились. Задние напирали, передние, понятно, осторожничали, вжимаясь плечами друг в друга, в таком положении они, по сути дела, оказались беззащитными перед оружием оборонявшихся, что обнаружилось незамедлительно.
Длинный меч Сестерция в его мощной руке, способной изгибаться в любую сторону, со скоростью молнии блеснул и рассёк передового енота почти пополам.
Следом вступили в дело Свим и Харан.
Первые жертвы должны были как-то сказаться на поведении гурта. Еноты могли бы отхлынуть или хотя бы замедлить натиск, перестроиться, в конце концов. Однако ни того, на другого не произошло. Недаром в их жилах текла кровь не только енотов, но и енотовидных собак.
Первые жертвы – это первая кровь…
Её терпкий запах достиг каждого и обострил чувства выродков. Кровь… Она потекла! И совсем не важно, чья это кровь. Важно, что она потекла, а запах её головокружителен. От него крепнут мышцы, наливаются силой, всё тело пронизывает пронзительное предчувствие свежего куска мяса и костей, хрустящих на зубах.
Как давно уже они живут в ожидании этого ощущения!
Бешенство одолевает нервами, мутнеет взгляд, сознанием овладевает одна мысль: вот он – враг и добыча. Еда!..
И оттого первая кровь уже туманит ум, ростки разума загоняются куда-то в хребтовую часть, ближе к хвосту, чтобы не мешали управлять вооруженными конечностями, приученными держать ножи и мечи, зубам – впиваться в плоть, языку – алкать кровь.
Кровь…
Вой десятков глоток поглотил все звуки: удары, стоны, щёлканье зубов, выкрики людей.
Гурт жаждал крови…
Вал из поверженных выродков вырос почти на высоту груди Свима в течение нескольких минтов. А если не считать разорванной накидки торна, то он и люди противостояли им пока без единой царапины. Зато кровь енотов, которой они так жаждали, стекала с мечей защитников и обрызгала их с ног до головы, смочила рукоятки, отчего ладони скользили или прилипали, создавая неудобство в управлении оружием.
Нагроможденный вал убитых или раненных енотов теперь не давал выродкам никакого преимущества. Навались они теперь даже с разгону колонной – вал остановит их, а остановившихся можно спокойно достать мечом на таком расстоянии, откуда они не смогут достать до людей.
Свиму стало казаться, что гурт, наконец, прекратит бесцельную атаку и сделает передышку. Элементарное чувство опасности такого ведения боя должно было заставить их поступить именно так, ведь они потеряли уже не менее четверти своей численности.
Дурб ошибался. Еноты не казались обескураженными первыми результатами бойни, учиненной им обороняющими площадку, их целеустремленность не изменилась, словно кто-то подталкивал их в спину и заставлял продолжать бессмысленную атаку. Они вспрыгивали на своих поверженных собратьев и с высоты вала тел пытались прыгнуть на врага и вцепиться в него зубами, коль ножи и мечи против них оказались не слишком действенным оружием. Но конец для всех был одним – мечи людей и торна с невероятной методичностью секли или прокалывали их тела, увеличивая высоту страшного барьера.
Он уже стал поглощать защитников, завалив их почти до колен.
– Два шага назад! – Прохрипел Свим, обращаясь поочередно то к Сестерцию, то к Харану, так как за диким шумом ничего не было слышно.
Он перебросил меч в левую руку, чтобы очистить ладонь правой от липкой крови и первым сделал эти шаги.
Харан разом отступил за Свимом.
Между ними и замешкавшимся торном образовалась широкая щель. Ею воспользовался Камрат прежде, чем её могли заполнить выродки, как ни торопились они это сделать.
До сих пор мальчик стоял во втором ряду построенной Свимом обороны рядом с Гелиной и терпеливо ожидал своей очереди, которой, как показывал бой, мог и не дождаться. Но кинуться между людьми и торном он решился не для того, чтобы поучаствовать в рубке.
Имея один лишь гладиус, Камрат чувствовал себя не слишком уверенно. Длинный нож, так послуживший ему, пришлось отдать кроликам за помощь, оказанную ему, когда Харан и Клоуда находились в беспамятстве, а Свим с торном улетели на шаре. Мальчику не терпелось оборужить вторую руку.