Реликтовая популяция. Книга 2
Шрифт:
– Кто дал-то? Не пустил вас? – оживился Ф”ент, подумал: – «вот она – тайна, быть может».
– Честно скажу, не знаю, кто они были. Как будто люди, но эта внешняя схожесть обманчива. У них многое есть не от людей. Особенно поразили нас их глаза, расположенные почти на висках. – Харан, погружённый в воспоминания, не заметил, как вздрогнул от его слов Ф”ент и поджал под себя обрубок хвоста. Человек продолжал медленно говорить: – Ни у кого из людей и у большинства разумных таких глаз не бывает. Они могут, как мне показалось, прожечь взглядом насквозь и видеть то, что делается у них за спиной. Да… На вид они совсем неказистые, чуть выше тебя, и одеты практически так же, как и мы. На груди у них какие-то тарелочки висят. Такие вот – с пол ладони…
– Это он! – подскочил на месте Ф”ент и сделал охотничью стойку.
– Кто? – опешил Харан и тоже поднялся, и стал озираться в поисках предмета, вызвавшего восклицание и настороженность стехара.
Он никак не подумал о неожиданном движении Ф”ента как о реакции на описание им жителей Суременных гор.
– Это он, – повторил спокойнее Ф”ент. – У нас в банде Кемеша… Ты же знаешь? Свим освободил меня от него. Так вот, у нас там был подобный человек. Может быть, и не человек… Но с такими же странными глазами. Он носил на груди блюдечко на толстой цепочке. Да, да, такое, как ты показал. Он ни с кем напрямую не общался. Покрутит глазами своими в разные стороны, даже страшно на него смотреть, и не ответит, если к нему обратиться.
– Почему?
– Кемеш говорил, что и не ответит, не слышит он как будто наших вопросов. А однажды Кемеш проговорился, а может быть, ничего о том человеке не зная, сам придумал. Будто бы сурмяне, так он называл сокланников того человека, потомки выживших людей после падения города-спутника на Землю.
– Так и говорил? – с недоверием отнёсся к сообщению стехара Харан.
– Да, так. И ещё. Будто там, в Суременных горах, где-то в центре самом у них своя бандека. С другими странами они не знаются. А блюдце – знак, заменяющий ему средство связи, для узнавания себе подобных, и как личная метка и даже оружие. Ты вот не очень веришь. Я тоже ему, Кемешу, тогда не поверил, потому что Кемеш к сурмянину относился не очень почтительно, как к обычному оприту. А звали его… Да, звали. Я потому Кемешу и не верил, что если он не слышит, то и на имя своё реагировать не должен. К тому же, кто сказал Кемешу его имя? Так вот его звали… Сейчас вспомню… Кау… Сразу и не выговорить. Каумаперсом его звали. Вот как. Нэма человеческого у него не было.
– Это не показатель. У большинства бандитов его нет.
– У Кемеша был.
– Был, так был… Но… Мне теперь становится многое понятным… Хм… – Харан повёл головой.– Нам тогда их поведение показалось враждебным. Мы с ними разговариваем то на сироче, то на хромене, даже на ландуке, а они… И вправду вращали глазами вразнобой… Я только сейчас об этом вспомнил. Мы им говорим, а они стоят на дороге, не посторонятся. Нам надоела их, как нам показалось, бестолковое поведение… Они взялись за руки и цепью пошли на нас. Я помню после этого только удар, от которого очнулся почти в пяти свиджах от того места, где мы поднимались по единственно возможному проходу в передовой стене гор. Лежим всем своим отрядом целёхонькие, но злые. Мы почти неделю этот проход искали. Устали, а нас как в детской игре поймали и забросили как можно дальше. Смешно теперь вспоминать, но нас такая встреча не обескуражила. Мы решили пойти на приступ… Думаю, от усталости и не простых отношений, сложившихся в отряде. Один пошёл, другие не хотели выглядеть хуже. Одним словом, по глупости мы полезли снова. Обиделись как будто. И пошли с мечами наголо. Подъём тяжелый. Храпим, а лезем. В голове как у диких, пусто… Я сурмян этих больше не видел, как и своих спутников.
– Погибли? Ваши? Или сурмяне эти?
– Не могу сказать ничего определённого. Участвовали они в нашем разгроме или нет. Трое наших, точно помню, сорвались на крутизне и укатились вниз. Разбились, наверное. Карабкающийся передо мной путр из серн, трусливый и заносчивый, потому-то впереди меня норовил выскочить. Так он как бы взорвался изнутри. Так и брызнуло из него во все стороны. Пока я протирал глаза, кто-то сверху на меня будто мягкую лапу положил и придавил к скале. Или усыпили, или дору наслали. Пришёл в себя в одиночестве, в районе арнахов. Они со мной мило побеседовали, сам знаешь, как они это умеют.
– Умели до нашего прихода… До того, как до них малыш не добрался… Тогда ты у них долго был? Месяцев пять?
– Почти, – прерывисто вздохнул Харан. – Мне повезло, что вы набрели на арнахов. Вот я сижу и думаю. Из Габуна меня выставили, а с гop Суременных подтолкнули к арнахам. Мало? Так нет, сюда угодил.
– Гелине вздумалось…
– Её не сужу, – поднял руку Харан, останавливая стехара. – Наводнение раньше времени началось. Другое дело, что нам надо было уходить со Свимом, а мы с тобой… В общем, чепуха всё это, а подумаешь о тянущейся череде неприятностей, так мысли всякие такие же неприятные приходят в голову. Преследуют меня, что ли?
– А меня нет? – горячо поддержал сомнения человека Ф”ент. – Ещё как преследуют!
Харан невесело улыбнулся его горячности.
– Раз уж судьба у нас с тобой совпадает, то, что делать будем, уважаемый стехар?
Ф”ент показал желтоватые зубы – улыбнулся в ответ на свой манер.
– Именно делать, Харан. Именно! Надо не поддаваться панике. Люди совсем онемели, а путры привыкли к тому, что за них решат люди. Мы вот здесь сидим и переживаем случившееся. А надо делать…
– Всё правильно, стехар, надо делать…
– Я и говорю. Первое, надо посмотреть, что там, за этой возвышенностью. Мы тут сидим на одном месте, а там, может статься, есть полезное для нас. А вдруг мы не на острове? Почему все решили, что мы на острове? Кто сказал?
– Не вредный вопрос. Об острове, я имею в виду. Но о нём, первым, наверное, сказал я… И я ничего не придумал. Во время половодья Бурмаса и Ренца выше Примето разливаются и соединяются в единый водоём. Нам повезло хотя бы в том, что мы дошли до этой возвышенности. Боюсь, за нею тоже вода.
– Плохо дело, – приуныл Ф”ент. – Если всё так, то еды и путрам не хватит. Дикие есть, но их не настолько много, чтобы быть уверенными, что их хватит на десятки дней. Вода не скоро спадёт.
– Да, с едой у нас совсем плохо, – опять прерывисто вздохнул Харан, такое бывает после рыданий. – Думаю, нам следует сделать плот. Надо построить большой плот…
– Мы с тобой думаем одинаково, – обрадовался Ф”ент. – На второе я как раз и хотел сказать про плот. Но не один большой, а несколько небольших. Так, думаю, надёжнее. И плыть надо не по Ренце, а по разливу, там спокойнее.
– Куда? К дороге Фост-Примето? Там тескомовцы. Лучше следует пересечь реку, но не здесь. Ты прав, здесь опасно. А вот ниже по течению, за возвышенностью, Ренца шире и спокойнее. Потом, сойдя с плотов, взять направление на восток, чтобы выйти к Рубене. Там мы найдём еду.
– Там тоже тескомовцы.
– Наверняка. Зато они не ждут прихода Гелины. Да и людям сразу всем в поселок заходить не обязательно. Достаточно, если войду я и вы, путры.
– Ну, что ж, – быстро согласился стехар. – Было бы на что приобретать еду. В Рубене раздаточных мало, им приносят многое вьючные торны. Потому там нужны обменные рахмы.