Реликтовые хроники
Шрифт:
– Здорово! – протягивая руку, сказал мужик с лопатой.
– А я, брат Гаврила. И что? Они опять говорят, потерпите, денег не хватает?
– Примерно так. У вас, сказали они, глухомань, и прихожан архимало. Но дом Божий нам надо восстанавливать! А сейчас нужно успокоиться. На все воля Божья! Русь, она-то и есть подножие Господня. Мы, Гавриил, с дороги немного отдохнем. Я поведу их, ознакомлю с новым местом.
– Да! А я насобираю съестного к столу.
За столом они уже сидели вчетвером. В центре стола поднимался пар из большой миски с вареным картофелем, заправленным жаренным в масле луком. Гавриил нарезал селедку большими долями и переложил пару кусков себе в тарелку.
– Ну братья, как говорится: “Что бог послал!”
Михаил молитвой поблагодарил бога за эти дары, и все остальные принялись наполнять свои блюда.
– Архисильно люблю я эти молоки! – намазывая вилкой их на серый хлеб, озвучил свой вкус Гаврила.
– А ты, брат Гаврила, там что-то почитываешь? – поинтересовался Бок, увидев лежавшую на скамье возле него книгу под названием “Генетика”.
– У нас из мирского только руководство по генной инженерии.
– А телевизор? – спросил Дима.
– И радио нет, Дмитрий. Так и живем, на скуку нет времени, – Гаврила укусил хлеб с молоками и ткнул вилкой в горячую картошку.
– А почитать, брат Гаврила, дашь?
– Угу! – пережевывая, он одобрительно махнул головой. – Как я понял, Жичко, ты физик, а не биолог?
– Науки, Гавриил, все интересны. Знание окружающего мира нас обезопасит в будущем.
– Впереди нас ждет только суд Божий! Это я вам архиточно говорю, – аппетитно жуя, сказал Михаил.
Всю неделю они бездельничали. Бок, перечитав Гаврилину книгу, передал её Димону, а сам взялся за Библию. Они привели себя в порядок. Отстирались и попарились в бане. Стричься и бриться Бок зарекся до завершения работ над диссертацией. В конце недели они съездили к Егору за оборудованием. Потом все четверо месяц трудились на фасаде. Доделав колонны, они начали облагораживать крыльцо и ступеньки. В свое свободное время Бок и Димон обустраивали старую кузню аппаратурой. Потом мучились, ища нужную тональность в звуке. Бок высверливал клепки из серебряных пластин, притороченных к камертонам. Димон рядом синхронизировал датчики. В кузню зашел Гавриил. Ассистент иронично удивился.
– Кто к нам пришел?
– Слушай, брат Гавриил, ты в кузнечном деле разбираешься? – спросил Бок, отрывая последнюю пластину.
– Конечно! Только придется раскочегаривать этот горн. А что?
– Вот пластины, которые, я думаю, слишком толстоваты. – Бок показал на железки, удаленные с рогов камертонов.
– Все, с меня хватит! Шабаш!
– Что с тобой, Димон? Мы всего час возимся, а ты весь изнылся.
– Я лучше пойду, Бок, прогуляюсь.
– Да, Димон, на неделе должен подъехать Егор.
– Так он только недавно почтил нас своим присутствием.
– Ну, я ему сказал, что, может, здесь, вдали от развратного города, он найдет себе хорошую девушку.
– Да ты любому можешь наивными идеями забить голову.
– Ты там если по селу будешь лазить, присмотри ему скромную девушку.
– Вот я и сваха. Дурдом! – возмущаясь, Димон накинул на себя куртку и вышел из кузни.
– Жичко! А что он все тебя Боком называет?
– Меня этот вариант устраивает. Слово “Жиче” на польском, означает жизнь. Слишком громкое слово для меня.
– А! Ну, тогда раздуем пламя, – открыв заслонку, Гаврила сунул под антрацит щепок и поджег их.
– Где-то здесь мешок кокса валялся. Вот он где стоит! А если не секрет, Бок, в чем суть вашего коллайдера?
– Какой там секрет! Разбираем звук. Звук состоит из частиц и атомов. Подобные силы присутствуют в свете, запахе и т. д. Но мы взяли звук, с ним работать легче. Если ударить по камертону, то между железными пластинами атомы перейдут в движение и начнут сталкиваться между собой. Но они не разрушаются! А что нужно для их разрушения?
– Да? И что? – заинтересовался Гавриил.
– Для этого мы снаружи железных пластин камертона приклепываем пластины из серебра. Этот металл плотнее железа в атомном содержании. И когда произошел первый удар, усилить этот удар должна вторая, более плотная волна. Отошедшая следом от серебряных пластин. Потом остается только обуздать энергию разрушения.
– Ну, а с помощью этой аппаратуры вы хотите направлять энергию?
– Нет! Что ты! Это всего лишь датчики, подключенные к ноутбуку. Они показывают разницу квантов и протонов до и после удара.
– Все! Бок, давай клади пластины, кокс уже занялся. Потом я еще воздуха поддую. Ну, а какой там все-таки конечный результат?
– Так я думаю, силу эту можно использовать как луч, и он будет разрушать молекулы любого материала. Чтобы пользоваться таким резаком, понадобится микроскоп.
– Да Бок! Это безотходное, а главное, сверхточное производство. Конечно, архизря этот повеса пошел по повесам.
– Ты про что?
– Да про Димона. Здесь на восемьдесят процентов живут дети сто первого километра.
– Что за сто первый километр?
– Сюда при Сталине, в олимпиаду и в девяностые уже обманом, выселяли людей из Москвы. Людей, которые находились вне закона.
– Во Франции таких называют “Ла маргинале”. Ну ничего, он там будет как свой, – сказал Бок, прищуриваясь от дыма.
Пластины на коксе уже все горели, но Гаврила еще несколько раз нажал на меха.
– Давай, Бок! Хватай пластину и на наковальню ее. Будем плющить.
Под удары молота Бок думал о поведении своего младшего научного сотрудника.
– А Димон не дурачок! Его не интересует все вот это. Выходит, только корочки доктора физики его цель. Гордится ими, вот и все.
По дороге Димон зашел на ферму. Уже закончилась вечерняя дойка. Скотник убирал из-под коров, а доярки мыли свой инвентарь. Подойдя к одной из женщин, которая протирала доильный аппарат, он любезно завязал общение с ней.
– Добрый вечер! С окончанием трудового дня вас!
Презрительно зыркнув, она ответила:
– Вас так же и по тому же месту.
– Кружку молока спросить можно?