Рэмбо под Южным Крестом
Шрифт:
— Ах, да! — Рэмбо вынул из кармана алмаз, который передал ему Мьонге, и положил на стол. — Этот, сэр?
— Ну, конечно! Рэмбо, вы честно заслужили обещанную синдикатом премию.
— Почему же только я? — удивился Рэмбо. — Я работал с Гвари. Управляющий вскинул голову.
— Рэмбо, неужели об этом никто больше не знает?
— Ни один человек, — кивнул Рэмбо и добавил: — Из оставшихся в живых.
Зазвонил телефон и Пери вздрогнул.
— Боже мой, — смутился он, — я уже отвык от телефонных звонков. — Он поднял трубку. — Слушаю вас.
Звонил доктор Ламбер. Он справился о самочувствии сэра Джеймса и спросил, не у него ли Рэмбо. Пери передал Рэмбо трубку.
— Они мрут, как мухи, Рэмбо, — сказал Ламбер без предисловий. Остались двое и те ослепли. Им, я думаю, сохраню жизнь — для суда.
— А те двое, что были в доме Шаве? — спросил Рэмбо.
— Они уже были мертвы. С вами хочет поговорить капитан.
— Алло, Рэмбо, — сказал Сандерс, — мы перерыли весь дом и сарай и не нашли ни одного алмаза.
Рэмбо промолчал и спросил:
— Так что вы от меня-то хотите, Сандерс?
— Я подумал, может быть, у вас есть какие мысли на этот счет*.
— У меня? — Рэмбо опять помолчал. — Конечно, есть ярдах в четырех от входа в штольню лежит Мьонге. А чуть дальше — Шаве. Достаньте его, и вы получите алмазы.
— Черт возьми! Как же я не подумал об этом? Спасибо, Рэмбо, — и Сандерс бросил трубку, даже не попрощавшись.
— Вы думаете у Шаве тоже есть корсет? — осторожно спросил управляющий.
— Корсета нет, но я заметил у него прекрасный пояс, — ответил Рэмбо. — Не уверен, что в нем есть что-нибудь стоящее. — И он обратился к Пери. — А вы не хотели бы отдохнуть у брата, сэр?
— С огромным удовольствием! — воскликнул Пери и, вздохнув, добавил: — Только не сейчас. Теперь будет много дел. Нужно заниматься выкупом участка Шаве, расширять производства, ставить промывочные машины вместо панамолей… — Пери махнул рукой. — Давайте лучше пить кофе.
— И не забудьте отпустить панамоля Ньяму, — добавил Рэмбо. — Он мне уже не нужен.
Рэмбо спустился в своей номер, когда показалось солнце. Гвари спал безпробудным сном, разметавшись на постели. Рэмбо тихо разделся, но задел на столике чугунную пепельницу, и она грохнулась на пол. Гвари вскочил и вытаращил глаза. Увидев Рэмбо, он успокоился и, вздохнув, положил голову на подушку.
— Я все думаю, Джон, — начал он.
— Ты не думаешь, а все спишь, — возразил Рэмбо.
— Я все думаю, — повторил Гвари, — а ведь мы могли бы спасти и крокодилов, и Шаве, и Жанну. Если бы мы…
— Нет, — перебил его жестко Рэмбо. — Я не вмешиваюсь в жизнь зверей. Пусть они сами грызут друг друга. — Он сел на кровать и посмотрел на залитое солнцем окно. — Мне жаль Мьонге, — сказал он с тоской. — Ах, как мне жаль Мьонге!