Ремесло древней Руси
Шрифт:
Термины «готское искусство», «готский стиль» начали распространять чуть ли не на все южнорусские древности — от римского времени до эпохи Киевской Руси. Несмотря на то, что работами Ростовцева и Кондакова было установлено сарматское, причерноморское происхождение того стиля, который связывали с готами [93] (на Западе ему соответствовал меровингский), термин «готский» надолго упрочился за самыми разнообразными предметами IV–VIII вв.
Кроме выемчатых эмалей в разряд готских вещей попали и вещи с инкрустацией и многочисленный раздел так называемых «лучевых» (или «пальчатых») фибул, за которыми прочно закрепилось наименование «готских фибул» [94] .
93
P. Volkoff. Les trouvailles d’objets Goths en Ukraine. — Bulletin
94
Salin. Die altgermanische Thierornamentik, Stockholm, 1904, Салин включает в типологию древнегерманских изделий множество чуждых предметов звериного стиля, считая последний спецификой германского национального духа. Лучевые фибулы он рассматривает суммарно, не анализируя отдельные варианты. И в Причерноморье, и в Западной Европе он одинаково считает их готскими.
Пользуясь материалом, искусственно и ошибочно названным «готским», исследователи до крайности расширяли понятие готской культуры. Только потому, что на Пастерском городище были найдены лучевые фибулы, Т. Арне отнес его к готским городам. Наличие старых скифских элементов в псевдоготском искусстве тот же Арне объяснял тем, что готы, оказавшись в Причерноморье, занялись раскопками скифских курганов и таким путем восприняли некоторые элементы скифского стиля [95] .
95
T. Arne. Det stora Svitjod, Stockholm, 1917. Приведено по книге: Л.А. Мацулевич. Погребение варварского князя в Восточной Европе, М.-Л., 1934, стр. 114.
Новый материал, говорящий на первый взгляд в пользу готской теории, дали раскопки Н.И. Репникова и Н.Е. Макаренко в Южном Крыму [96] .
В могилах VI–VII вв., принадлежавших исторически известным крымским готам, были найдены в числе прочих своеобразных вещей и лучевые фибулы, близкие к приднепровским и западноевропейским. Казалось, готское происхождение украшений этого типа не подлежало сомнению. К признанию их готскими склонялся и Л. Нидерле [97] .
96
Н.И. Репников. Некоторые могильники области крымских готов. — ИАК, СПб., 1906, вып. 19. — Широкую историческую картину по данным раскопок Репникова нарисовал де Бай, сопоставивший инвентарь из Суук-Су с западноевропейским (De Baye. Les tombeaux de Goths en Crimee. «Memoires de la Societe National des Antiquaires de France», vol. LXVII, Paris, 1907.
97
L. Niederle. Slovanske Starozitnosti, т. I, вып. 4, Praha, 1924, рис. XI.
Опираясь на богатство и сложную технику изготовления предметов «готской» индустрии, М.И. Ростовцев в своем синтетическом историко-археологическом обзоре Среднего Приднепровья отвел очень важное место готам, считая их приход на юг таким же крупным культурным событием, каким норманнисты считают варяжское завоевание Руси, и связывая с готами расцвет Приднепровья в IV–V вв [98] .
Как видим, вопрос о происхождении русского ремесла упирается в готскую проблему, без разрешения которой невозможно проследить корни ремесла Киевской Руси глубже VIII–IX вв. Все более ранние вещи давно уже объявлены готскими, и их изучение велось в связи с меровингским, а не русским мастерством.
98
M. Rostovtzeff. Iranian and Greeks in South Russia, Oxford, 1922, стр. 210–222.
Против пангерманских воззрений выступил В.И. Равдоникас в статье о готской проблеме [99] . К сожалению автор, увлеченный широким социологическом полотном, нарисованным им не без отваги, совершенно не коснулся конкретного археологического материала, который при явной недоброкачественности письменных источников, вроде Иордана, должен быть основным.
Хотя рассмотрение готской проблемы и не должно бы, казалось входить в круг вопросов, связанных с историей русского ремесла, но мне придется остановиться на целом ряде предметов, ошибочно связываемых с готами, без изучения которых предыстория приднепровского ремесла не может быть понятна. А это обязывает к рассмотрению готской легенды.
99
В.И.
Как лучевые фибулы, так, в особенности, эмали мощинского типа до сих пор не получили еще четкого хронологического определения. Учитывая всю трудность датировки вещей «эпохи переселения народов», мы не можем не поражаться разнообразию определений времени названных украшений. Так, например, И.И. Толстой и Н.П. Кондаков относят эмали мощинского типа к III–IV вв. н. э. [100] Л. Нидерле датирует их VI–VII вв. [101] А.А. Спицын в специальном исследовании относит их к VI–VIII вв., причем более склоняется к последнему позднему пределу этой даты [102] . Гакман растягивает дату выемчатых эмалей до IX в. [103]
100
И.И. Толстой и Н.П. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства, вып. III, СПб., 1890, стр. 102.
101
L. Niederle. Op. cit. Oddil kulturny, т. I, вып. 2, Praha, стр. 541.
102
А.А. Спицын. Предметы с выемчатой эмалью. — ЗОРСА, СПб… 1903, т. V, вып. 1, стр. 192.
103
L. Niederle. Op. cit., стр. 540.
Для внесения ясности в запутанный вопрос об эмалях и лучевых фибулах необходима строгая типология каждой категории вещей, картографирование каждого типа, построение эволюционных рядов и датировка их. Предваряя доказательства, отмечу некоторые выводы: сопоставление карты распространения определенного типа вещей с эмалью с картой распространения определенного типа лучевых фибул позволяет уже сделать вывод, что основная масса и тех и других предметов встречена на одной и той же территории — в Среднем Приднепровье (рис. 3 и 4).
Рис. 3. Распространение предметов с выемчатой эмалью днепровского типа.
Рис. 4. Распространение лучевых (пальчатых) фибул днепровского типа.
1 — ареал лучевых фибул VI–VII вв.; 2 — ареал антропоморфных фибул VII–VIII вв.; 3 — ареал вещей антского типа VI–VII вв.; 4 — городища.
Попытки установить корреляцию лучевых фибул и прорезных фибул с выемчатой эмалью в различных комплексах (клады, погребения, могильники) дали отрицательные результаты, вещи с эмалью ни разу не найдены вместе с лучевыми фибулами. Поскольку обе категории вещей являются массовыми и были распространены в одном районе, отсутствие совместной встречаемости их можно объяснить только хронологическим различием. Как я попытаюсь доказать ниже, лучевые фибулы сменяют более ранние фибулы с эмалью. Непонятная для единой «готской» культуры двойственность вещей одного назначения (фибулы), выражающаяся в различии стиля, различии техники и материала, получает хронологическое объяснение.
Вещи с выемчатой эмалью встречаются в Европе (кроме Галлии, где они очень древни) на очень широкой территории, приблизительно совпадающей с областью полей погребальных урн и тянущейся вдоль римской границы от Рейна и Южной Прибалтики в Приднепровье и на Северный Кавказ. Вся эта широкая полоса объединена единством происхождения техники эмалевой инкрустации. Прав был А.А. Спицын, когда указывал, что прототипом позднейших выемчатых эмалей нельзя считать вещи со стеклянными и гранатовыми вставками, а что исходной точкой явились позднеримские провинциальные эмали [104] . В Причерноморье вещи с римской эмалью встречены с монетами III в.
104
А.А. Спицын. Предметы…, стр. 192.