Ремесло древней Руси
Шрифт:
К свинцовым кровлям позолота не применялась; поэтому везде в источниках, где мы встречаем указания на позолоту, нужно предполагать наличие кровельной меди.
В 1408 г. в Новгороде «поби владыка Иоаннъ св. Софию свинцемъ [курсив наш. — Б.Р.], а маковицу большую златовръхую устрои» [1255] . Здесь свинцовая кровля прямо противополагается златоверхой.
Медные листы сохранились до нашего времени в ряде церковных дверей, изготовленных в XIII–XV вв. Часть их относится к домонгольскому времени, а часть совершенно в той же технике выполнена в XIV–XV вв. [1256]
1255
Новгородская I летопись 1408 г.
1256
Подробнее об этих вратах мы будем говорить в разделе ювелирного дела, так как большинство их связано со своеобразной техникой золочения.
Большой интерес представляют медные двери, оказавшиеся в Троицком соборе Александровой слободы,
Двери сделаны из 8 медных пластин, объединенных двумя окованными медью рамами. Размеры пластин 56x35 см. Для выковки таких листов меди должна была существовать специальная широкая наковальня в виде стола и особый молот-гладилка с широкой рабочей частью. Для медных листов прокатка не применялась ввиду большего коэффициента сопротивления меди по сравнению со свинцом [1257] .
1257
Медные врата из Александрова представляют собой незаконченное изделие: из всех восьми пластин только на одной выполнено глубокой гравировкой изображение. Характер гравировки говорит о том, что в дальнейшем предполагалось инкрустировать медь золотой проволокой, для которой и были подготовлены глубокие борозды.
По всей вероятности, подобной инкрустацией должны были быть украшены все листы, но мастер остановился в самом начале процесса орнаментации врат.
А.И. Некрасов в статье «„Тверские“ врата Александровской слободы» (ТСА РАНИОН, 1926, т. I, М.) датирует эти врата второй четвертью XV в. и считает возможным связывать их не с Тверью, а с Москвой. Эти выводы вполне приемлемы, но в сближении некоторых дефектов врат с историческими событиями автор увлекся слишком смелым построением: «… гораздо интереснее изъяны (дырки, лопнувшая доска) на левой стороне врат на высоте пояса взрослого человека, носящие явный признак того, что в церковь ломились, однако не желая доводить двери до полного разрушения… Возможно, что порча относится к смутным временам до Грозного. Не эпоха ли это усобиц Юрия Звенигородского и Дмитрия Шемяки?» (стр. 77).
С этими же усобицами он связывает и незаконченность оформления врат.
Можно допустить, что выковкой медных листов занимались особые мастера, отделившиеся от литейщиков, так как это производство требовало много специального оборудования.
Особым разделом литейного дела было литье различных бытовых и культовых предметов с орнаментом и скульптурными изображениями.
С литьем массивных предметов это мелкое литье роднит лишь техника обращения с металлом. Работа же моделиста, мастера, изготавливавшего оригинал, по которому должна была производиться отливка, здесь была совершенно иной и требовала не технических навыков, а художественных способностей.
Если при изготовлении колоколов и пушек внимание было сосредоточено на процессе литья, то в работе «кузнецов меди» важнее всего было изготовление модели, а литье мелких крестов, образков, застежек для книг и украшений не представляло никакой трудности [1258] .
В изучаемое время особое значение приобретает изготовление отливок не по новым моделям, а по оттискам готовых вещей. Это определяется по смещенным буквам, заплывшему рельефу и по необычайной живучести некоторых сюжетов и определенных форм.
1258
Русское литье XIII–XV вв. во всем своем объеме никогда не изучалось. Единственная работа, претендующая по своему названию на значение обобщающего обзора, на самом деле посвящена очень узкому разделу литья — медным крестам: В.Н. Перец. О некоторых основаниях для датировки древнерусского медного литья, изд. ГАИМК, 1933. — Работа интересна своею библиографической частью, которая почти исчерпывает сведения о медных крестах X–XVII вв. В позитивной части автор остановился на некоторых общих принципах датировки, подкрепленных отдельными, случайными примерами. Устойчивой датировочной шкалы автор не дал. В ряде случаев у него дается ошибочное определение, напр., стр. 44–45, где появление круглых клейм на крестах он относит к XV–XVI вв., тогда как они появились еще в XII–XIII вв. Обширную литературу имеют змеевики, которыми интересовались как со стороны сюжетов, стиля, так и со стороны техники. — См. А.С. Орлов. Амулеты-змеевики Исторического музея (Отчет ГИМ за 1916–1925 гг., М., 1926); В. Лесючевский. Некоторые змеевики в собрании Художественного отдела Гос. Русского музея. — «Материалы по русскому искусству», т. I, Л., 1928.
Литым иконкам и крестам посвящена заметка Н.Ф. Романченко «Образцы старицкого медного литья» (Там же). К сожалению, автор, в распоряжении которого был материал, точно датированный 1394–1486 гг. по находкам тверских городских и кашинских монет, не разбил его по погребениям и тем лишил нас возможности определить точнее дату каждой литой вещи.
Северо-Восточная Русь XIII–XIV вв. получила в наследство от домонгольского периода большое количество выработанных форм мелкого культового литья. Энколпионы и змеевики начала XIII в. служили штампами для изготовления новых форм для новых отливок. Готовое изделие, иногда уже сильно истертое, оттискивалось в глине, служившей формой для отливки (рис. 134) [1259] . В некоторых случаях, когда оттиск получался слишком смазанным, глиняную форму подправляли.
<1259
Образцом такой позднейшей отливки раннего энколпиона может служить энколпион № 262 коллекции Б.И. и В.И. Ханенко («Русские древности. Кресты и образки», Киев, 1900, табл. XXII).
Потертый старый крест был оттиснут в слишком жирной глине, возможно плохо просушенной, так как на поверхности отливки видно множество пузырьков, образовавшихся или от водяных паров, или от воздуха. См. также змеевики в каталоге собрания древностей А.С. Уварова на стр. 100, рис. 80.
Рис. 134. Художественное литье по готовым домонгольским образцам.
При
1260
См. выше, в разделе «Влияние татарского нашествия», энколпионы с обратной надписью: «СТАЯ БОБОБЦЕ ПОМАГАИ».
Часть этих энколпионов, несомненно, уцелела у русского населения и послужила образцами для механического размножения этого типа. Примером соединения двух разных створок является энколпион из собрания Уварова [1261] . Его лицевая сторона дает знакомый нам по киевским экземплярам рисунок с обратной надписью, а обратная содержит очень близкую композицию, но другого, сильно огрубленного рисунка, лишь в общих чертах напоминающего киевское изделие. На других экземплярах того же типа мы можем шаг за шагом проследить, как постепенно утрачивалась первоначальная форма киевского образца, как позднейшие мастера подправляли неизбежно разрушавшийся рельеф.
1261
Каталог собрания древностей А.С. Уварова, отд. VIII, XI, М., 1908, рис. 166 и 167 на стр. 187–188. — В коллекции Уварова было 9 створок от нескольких энколпионов.
На позднейших отливках (не в первоначальной каменной форме, а в глиняных отпечатках) очень часты раковины, щербины, смазанность букв, исчезновение тонких линий и слияние отдельных деталей в сплошные выпуклые бугры.
Обратная надпись, вырезанная киевскими мастерами очень тонко, скоро стала настолько неразборчивой, что перестала восприниматься мастерами XIII–XIV вв.
Раньше всего утратила ясность трехстрочная надпись вокруг распятия (текст похвалы кресту). Тогда мастер XIV в. уничтожил ее на глиняной форме и вырезал только 4 буквы IС ХС [1262] .
1262
Энколпион хранится в Казанском музее. Фотографии всех крестов этого типа любезно предоставлены в мое распоряжение А.П. Смирновым.
Вскоре и вторая створка потребовала подновления: вместо колончатой надписи СТАЯ БОБОБЦЕ ПОМАГАИ и двух надписей к боковым клеймам КОЗМА И ДАМИЯ появились отливки, у которых часть этих надписей была уничтожена и заменена новыми МИХАЛЪ и ГАВРИЛЪ. От воззвания к богородице уцелели только отдельные буквы, расположенные на самом верхнем поле: …ОБОБ…
Скульптурная часть киевского энколпиона не подвергалась обработке; от многих переливок рельеф центральных фигур и клейм получил крайне грубый рисунок [1263] .
1263
Коллекции ГИМ, инв. № М. 5859; Коллекции Казанского музея. Начертания букв в обоих случаях говорят за XIV в.
Происхождение экземпляра ГИМ неизвестно. Поэтому трудно решать вопрос о том, где киевские складни начали свою вторую жизнь — в Поволжье ли, в среде русских пленных, или в русских землях. Второе предположение представляется более вероятным; естественнее допускать эволюцию типа там, где он мог широко бытовать. Наличие же измененных экземпляров XIV в. в Поволжье можно объяснить последующими набегами татар.
Во всех случаях мы видим, что мастера-литейщики XIII–XIV вв. освободили себя от изготовления наиболее сложной скульптурной части креста-энколпиона и пользовались старыми домонгольскими крестами в качестве штампов. Изменению подвергались лишь надписи, скоро ставшие непонятными. Только этим и можно объяснить, что Кузьма и Демьян XIII в. были заменены Михаилом и Гавриилом в XIII–XIV вв. Замена производилась путем подчистки глиняной формы, на которой выцарапывались новые надписи, на этот раз уже не обратные, а прямые [1264] . Приведенный нами пример использования старых изделий литейщиками не единичен. Можно указать еще более яркий пример штампования готовой вещью. В XIV–XV вв. появились (как дальнейшее развитие домонгольских змеевиков) иконки, на обороте которых в круге изображалась голова, опутанная змеями; вне круга помещалось изображение Федора Тирона, пронзающего змея копьем. Такие иконки сами по себе являлись уже сочетанием древнего, содержащего античные традиции змеевика с христианским змееборцем Федором [1265] . Но есть литые иконки больших размеров, чем упомянутые, на обороте которых отлита иконка с Федором и змеевиком; отлита так, что вышел не только самый сюжет, но и рамка иконки и даже сломанное ушко (рис. 135) [1266] .
1264
Ввиду того, что нам приходится в третий раз обращаться к этим энколпионам, обобщим полученные результаты анализа литья:
1) Энколпионы с надписью «стая бобобце помагаи» делались в Киеве в начале XIII в. Путем торговли они попадали в соседние города Среднего Приднепровья.
2) К моменту нашествия монголов эти энколпионы, отлитые в одной форме, широко бытовали в Киевщине; часть их найдена в комплексах, связанных с разгромом Киева Батыем. Находки энколпионов, отлитых в одной форме с киевскими, сделаны в местах кочевий татар в XIII в. — на Северном Кавказе, в Поволжье.
3) В XIII в. уцелевшие киевские вещи служили штампами для изготовления новых отливок. В XIV в. мастера использовали в качестве штампа основу энколпиона и по своему домыслу исправляли стершиеся первоначальные надписи.
1265
Каталог А.С. Уварова, рис. 85, 86, 88, 89. — Все экземпляры литые из меди.
1266
Каталог А.С. Уварова, стр. 101, рис. 82 — лицевая сторона, рис. 83 — оборот.