Ремесло древней Руси
Шрифт:
Разобрав содержание композиции, обращаюсь к тем восточным вещам, которые натолкнули черниговского мастера на подобное изображение. В 1937 г. К.В. Тревер было опубликовано найденное в Приуралье блюдо постсасанидского стиля, датируемое IX в. [604] В центре вычеканено крупное изображение орла с распростертыми крыльями. В когтях орел держит женщину, подносящую ему вазу с фруктами.
Ниже изображены две маленькие фигурки полуголых босых людей без шапок: левый изображен стреляющим в орла из лука, правый — с топором на плече. В отличие от турьего рога с его постепенно повествовательной композицией, вызванной цилиндрической формой оправы, здесь вся композиция подчинена круговой форме блюда. С поправкой на различие в форме, мы должны признать чрезвычайно большую близость между двумя группами изображений. И там и здесь видную роль играет большой орел с распростертыми крыльями и с головой, склоненной на бок,
604
К.В. Тревер. Новые сасанидские блюда Эрмитажа, М.-Л., 1937, табл. III.
Сходство обеих групп увеличивается наличием на иранском блюде двух маленьких собак, затерянных среди растительных орнаментальных завитков на внешнем круге блюда. Среди большого количества клейм с цветами и птицами там имеются только два клейма с собаками, обращенными мордами в разные стороны. Такие же две собачки, оторванные от центральной композиции и так же поставленные мордами врозь, имеются и среди орнаментальных завитков черниговского рога.
Из сказанного вытекает один вывод: черниговский ювелир X в., несомненно, держал в руках и внимательно разглядывал иранское блюдо, до мелочей сходное с экземпляром IX в., найденным в Приуралье близ Чердыни в 1936 г. Но русский златокузнец не копировал привозное изделие и не подражал ему — он черпал из него отдельные образы и из них сплетал свой узор, со своим, совершенно новым смыслом.
Если, по толкованию К.В. Тревер, на блюде изображен сюжет из ирано-индийской мифологии (близнецы Ашвины или стрелок Кршани, стреляющих в орла и Иштарь), то на черниговском роге мы видим совершенно самостоятельный сюжет, лишь навеянный рисунком (но не содержанием) композиции на иранском блюде.
Русский мастер изъял женщину из когтей орла и перенес ее атрибуты на второго близнеца, благодаря чему получилась совершенно иная пара фигур с другим значением. Не два близнеца, а юноша и девушка оказались у черниговского чеканщика противниками орла; сохранена была только внешняя двойственность фигур. Орел получил у него магическую силу — стрелы, направленные в него, возвращались обратно. Если идти по пути сближения с русскими сказочными сюжетами, то следует отметить момент переодевания: мужская фигура в длинной женской рубахе, а фигура с косой и кольцами — в штанах. Следует вспомнить, что встреча юноши с лебедью и хищной птицей часто бывает сопряжена с купаньем героя в озере или реке. Изображения на турьем роге очень близки по сюжету к былине об Иване Годиновиче, действие которой связано с Черниговом.
Итак, перед глазами черниговского ювелира эпохи Игоря или Святослава было серебряное блюдо иранской работы, направившее его мысль на изображение какой-то сказки, в которой есть и орел, и переодетый юноша, и девушка с височными кольцами (известными нам по курганам), и возвращающиеся, стрелы. Возможно, что волк и петух, эти обязательные персонажи русских сказок, тоже как-то связаны с основными сюжетом, помещенным мастером на самой видной лицевой стороне турьего рога, предназначенного для Княжеских пиров.
Для истории русского художественного ремесла эта чеканная работа имеет очень большое значение, так как, во-первых, она указывает на творческую переработку восточных художественных течений, а во-вторых, свидетельствует о раннем и оригинальном развитии русского варианта общеевропейского тератологического стиля. Фундаментом этой русской тератологии были зооморфные плетения на фибулах Среднего Приднепровья VII–VIII вв., обогащенные разнообразными узорами сасанидского Ирана, принесенными в русские земли как на ювелирных изделиях, так и на многочисленных тканях.
В дальнейшем этот тератологический стиль завоевывает важное место в истории русского орнаментального искусства, проникая и на страницы богослужебных книг и на белокаменные стены церквей.
Второй турий рог из Черной Могилы, обработанный чеканкой и гравировкой, совершенно иного характера (рис. 70). Его серебряная оковка сплошь покрыта растительным орнаментом из массивных гирлянд сочных веток и листьев.
Рис. 70. Серебряная оправа турьего рога, украшенная гравировкой и позолотой («Черная Могила»).
Как уже указывалась выше (см. Оружейное дело) орнамент второго рога полностью совпадает с орнаментом
Этот орнамент находит себе аналогии в орнаментике ювелирных изделий из могил X в. в Чехии и Моравии [605] . Чешские ученые усматривают в этом влияние Киевской Руси на Богемию.
Плоско-рельефная чеканка, ранним представителем которой является разобранный выше турий рог из Черной Могилы, господствовала среди орнаментальных приемов X — первой половины XI в. Около середины XI в. она отчасти вытесняется новой, усовершенствованной техникой штампования или тиснения серебра на специальных матрицах, развившейся позднее в излюбленный технический прием — «басменное тиснение» (многократное применение одного штампа в одном и том же орнаменте). Чеканка сохраняется лишь при выделке уникальных заказных вещей, вроде чары Владимира Давыдовича Черниговского. Но при этом мастера-чеканщики не удовлетворяются пуансонной или плоской чеканкой, а работают третьим способом — способом рельефной, выпуклой чеканки, носившим в древней Руси название «обронного дела».
605
Cvervinka. Slovane na Morave, Brno, 1930; I. Schranil. Nekolik prispevku k poznani kulturnich proud v zemich ceskich v X–XI st. «Niederluv Sbornik», Praha, 1925.
Мастерская чеканщика с инструментами для обронной работы найдена при раскопках в Вышгороде в 1935 г. В состав инструментов входили: маленькие молоточки, круглые пуансоны, острые зубильца, тупое зубильце, зубильце со скошенным лезвием, тупой чекан с профилированным рабочим концом. Здесь же были найдены листы тонкой меди. Перечисленные инструменты были рассчитаны как на пуансонную чеканку, так и на выпуклую (профилированный чекан).
Сущность выпуклой чеканки заключается в том, что сначала орнаментируемую серебряную пластинку чеканят с обратной стороны, выдавливая рисунок резким выпуклым рельефом наружу. Лишь, после того как такой чеканкой получен на лицевой стороне выпуклый рисунок, лицевая сторона подвергается более детальной обработке: разделывается одежда, лицо, волосы, подправляется общий рельеф. Для того, чтобы не порвать тонкий металл при такой глубокой, выпуклой чеканке, работу производят на специальной упругой подушке из вара, воска или смолы. Точно так же и при обработке лицевой стороны приходилось обратную сторону заливать подобной же упругой смесью, чтобы ударом пуансона не нарушить полученный рельеф. Эта техника была значительно сложнее, чем простая чеканка по лицевой стороне.
Обронная чеканка появляется, примерно, в XII в.
Пропуская описание менее значительных чеканных изделий, остановлюсь на известном шлеме князя Ярослава Всеволодича (в крещении Федора), найденном в 1808 г. на месте Липецкой битвы 1216 г., с которой князь Ярослав бежал, разбитый новгородцами (рис. 71) [606] .
Рис. 71. Шлем кн. Ярослава Всеволодича (детали).
Принадлежность шлема Ярославу Всеволодичу доказывается как обстоятельством находки, так и надписью на челе: ВЬЛИКЪИ АРХИСТРАТИЖЕ ГИ МИХАИЛЕ ПОМОЗИ РАБУ СВОЕМУ ФЕОДОРУ.
606
«Древности Российского Государства», отд. III, М., 1853, № 4; М.И. Михайлов. Памятники русской вещевой палеографии, СПб., 1913, рис. 12; «Слово о полку Игореве», М., Academia, 1934, рис. 12 и 13.
Дата шлема устанавливается по точным историческим данным. Князь Ярослав родился в 1190 г., следовательно, ранее 1206–1207 гг. шлем не мог быть выполнен, так как из всего доспеха шлем должен быть сделан особенно точно по мерке головы; сделанный на подростка он не годился бы взрослому. Следовательно, дата шлема — 1206–1216 гг.
Шлем украшен высоким чеканным серебряным челом с изображением архангела Михаила, четырьмя чеканными лепестками у еловца и орнаментальной чеканной полосой по тулье. Мастер первоначально чеканил общие контуры рельефа с обратной стороны. Это бесспорно явствует из изображения Христа: пальцы его должны были быть сложены для благословения, но их положение таково, что каноническая форма получалась только в зеркальном обратном изображении. Такая ошибка могла произойти лишь при условии предварительной чеканки с обратной стороны. Получив общий рельеф, мастер с лицевой стороны тщательно разделал его прямой чеканкой и гравировкой. Интересна близость стиля изображений на шлеме к рельефам Георгиевского собора в Юрьеве Польском. Трактовка лица, тщательная разделка волос, манера изображения глаз — все позволяет сближать чеканную отделку шлема с белокаменной резьбой.