Ремесло древней Руси
Шрифт:
Древнейшим памятником камнесечного дела является известный овручский идол Святовита X в., найденный в Галицкой Руси. Это высокий четырехгранный столп с выпуклыми рельефами на гранях. Для обработки его требовались обычные каменотесные инструменты: шпунт (род зубила), скарпель (род долота) и молоток. Фотографии Краковского музея, снятые с подлинника, опубликованы А.А. Захаровым [856] .
Еще в языческий период в Киеве появляется каменное строительство, как о том свидетельствует огромный каменный жертвенник близ княжеского дворца [857] . Наибольшее развитие каменотесное дело получает с конца X в., с эпохи установления еще более тесных связей с Византией и начала большого строительства.
856
A. Zakharov. The statue of Zbrucz. — ESA, t. IX.
857
L. Niederle. Slovanske Starozitnosti,
Раскопками Украинской Академии Наук на месте Десятинной церкви обнаружена камнерезная мастерская, в которой были найдены фрагменты резного камня, совершенно тождественные деталям архитектурной декорации самой Десятинной церкви [858] .
В Киеве, Овруче, Чернигове для постройки применялись в качестве декоративного строительного материала мрамор и местный овручский шифер. Из него резали плиты для полов, украшенные рельефом (Чернигов), плиты для украшения стен (из них особенной известностью пользуются 4 рельефа, изображающие Ярослава, Изяслава, Геракла и Кибелу). Два рельефа происходят из Михайловского Дмитриевского) монастыря, построенного князем Изяславом Ярославичем, а два рельефа потеряли свое первоначальное местопребывание и в настоящее время вмазаны в стены типографского корпуса лавры [859] . Мастерам приходилось иметь дело с большими массивами камня, но они справлялись со своей задачей хорошо. После обработки инструментами камень иногда шлифовался. При изготовлении крупных предметов вроде саркофагов из шиферных плит приходилось прибегать к специальной оковке камня железными обручами с ушками для переноски [860] .
858
М.К. Каргер. Раскопки древнего Киева. — «Наука и жизнь», 1940, № 2.
859
М. Макаренко. Скульптура i рiзьбарсьтво Киiвськоi Русi перед монгольських часiв. — «Киiвський збiрник iсторii i археологii, побуту та мистецтва», зб. I, Киiв, 1930–1931.
860
И. Хойновский. Раскопки великокняжеского двора древнего города Киева, произведенные весною 1892, Киев, 1893.
Тщательную камнерезную технику можно проследить на известном тмутараканском камне, где на мраморе врезана вглубь запись о топографических работах князя Глеба Святославича в 1068 г. В Новгороде известны каменные кресты, которые ставились на дорогах, на реках, вмазывались в церковные стены. Отмечу из них крест, поставленный посадником Иванком Павловичем в верховьях Волги в 1132 г. с надписью: «В лето 6641 месяца июля в 14 день почях рыти реку сю, яз Иванко Павловиць и крест сь поставих».
Буквы врезаны тщательно [861] . Интересен также каменный крест, найденный близ Новгорода на р. Мсте. Надпись на нем такова: «Мируславу и Лазареви братья и мати Мирослава поставили хрест. Славоне делале» [862] . Для нас особенно интересна последняя приписка, поставленная на кресте обособленно от основного текста и содержащая свидетельство о мастерах. Под «славонами» надо, очевидно, подразумевать жителей Славенского конца в Новгороде, часть которых занималась выделкой каменных изделий. В этой надписи четко разграничены заказчики, «поставившие» крест, и мастера, изготовившие его.
861
И.А. Шляпкин. Древние русские кресты. т. I. Кресты новгородские до XV в., СПб., 1906, стр. 15.
862
Там же, табл. XII.
Обилие надгробных и обетных крестов в Новгороде могло создать особую отрасль камнесечного дела мастеров-крестечников.
Позднее, в XIV в., существовали мастера, заранее заготавливавшие кресты с надписями молитвенного содержания и оставлявшие свободное место для имени покойника.
Наивысшего расцвета русское камнесечное дело достигло в Суздальской Руси в XII–XIII вв. при Андрее Боголюбском, Всеволоде Большое Гнездо и Святославе Всеволодиче.
Декоративная скульптура Владимирской Руси открывает нам совершенно новый мир сказочных художественных образов, воплощенных в белом камне русскими каменщиками XII–XIII вв.
Со стен Дмитриевского и Юрьевского соборов на нас смотрят кентавры, львы, барсы, грифоны, василиски, крылатые псы, четвероногие птицы, всадники, сирены, слоны, христианские святые, щеголеватые юноши в шапочках, женские головы, всевозможные деревья и цветы.
В Дмитриевском соборе организующим началом этого фантастического царства являются фигуры царя Давида с гуслями, к которому со всех сторон идут на звуки его струн обитатели этого сказочного мира. Невольно вспоминается Орфей, лира которого заставляла зверей выходить из логовищ, а деревья и скалы сходить со своих мест, чтобы послушать игру. Рассмотрение художественной стороны прекрасной белокаменной резьбы Владимирской архитектуры XII–XIII вв. не входит в мою задачу. Отмечу лишь необычайную тщательность работы, уменье создавать сложные композиции и общую выразительность и впечатляемость этих рельефов, вызывавших справедливое восхищение современников [863] . Первоначально были сложены стены, а затем уже на тщательно пригнанные камни наносился рисунок и производилась сплошная резьба всего каменного массива в целом [864] . По поводу строительства князя Всеволода, летописец сообщает, что… «не ища мастеров отъ Немець, но нал?зе мастеры отъ клевреты святое Богородици и отъ своих…» [865] Другими словами, здесь речь идет о церковных и княжеских ремесленниках, строивших Суздальский собор. Подтверждением этому являются открытые Н.Н. Ворониным княжеские знаки на камнях более ранних построек 60-х годов XII в. Знаки из города Владимира (Золотые Ворота) и Боголюбова (каменный киворий на дворе андреевского замка) совершенно одинаковы. Оба они близки знакам на печатях XII в. и могут быть присвоены князю Андрею Боголюбскому, с именем которого связаны и упомянутые постройки.
863
А.А. Бобринский. Резной камень в России, М., 1916.
864
С. Фраткин. К вопросу о технике выполнения рельефов Юрьевского собора. — «Seminarium Kondakovianum», т. II, 1928.
865
Лаврентьевская летопись 1194 г.
Таким образом, круг ремесленников, тесно связанных с княжескими дворами, расширяется за счет владимирских каменосечцев, работавших на Андрея Боголюбского.
Владимирцы вообще славились как каменщики. При столкновении городского ополчения Владимира с боярскими войсками старых городов Ростова, Суздаля и Мурома владимирцы испытывали такие же насмешки над их происхождением, как и новгородцы-плотники.
В 1176 г., когда после смерти Андрея владимирцы посадили у себя Ярополка Ростиславича, они мотивировали это тем, что «… не хотяще покоритися Ростовцемъ, суждалцемъ и муромцемъ, зане молвяхуть: пожьжем Володимерь, пакы ли иного посадника въ нем посадимъ; — то суть наши холопи каменьници» [866] .
866
Лаврентьевская летопись 1175–1176 гг.
Белокаменная резьба применялась в архитектуре XII–XIII вв. в следующих городах: Владимире, Боголюбове, Юрьеве Польском, Старой Рязани (сохранились фрагменты объемной скульптуры)? Коломне, Суздале, Чернигове (резная капитель XII в.), Новгороде Нижнем.
После монгольского нашествия, возможно в связи с бегством мастеров «из татар», описанным летописью, резьба по камню появляется в Галицком княжестве. Галицкая часть Ипатьевской летописи подробно описывает архитектуру и резную орнаментику Холмской церкви, автором которой был «хытрець Авдий» [867] .
867
Ипатьевская летопись 1259 г.
Совершенно особой отраслью каменосечного дела было производство мукомольных жерновов и точильных камней для циркульных точил.
Появившиеся, вероятно, в XII в. водяные мельницы в Киевской Руси не могли, разумеется, вытеснить ручного размола зерна, который до XV в. почти безраздельно господствовал в русской деревне [868] . Ручные жернова из песчаника и моренного гранита составляют одну из частых находок на местах поселений как сельского, так и городского типа [869] . Есть основание думать, что почти в каждом хозяйстве были ручные жернова.
868
Доказательства существования мельниц в домонгольской Руси приведены мною во второй части в связи с мельничным делом XIV–XV вв.
869
В XV в. в вотчине князей Глинских только в двух селах было пограблено 50 жерновов. — «Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским», т. I, СПб., 1882, стр. 3; Сб. Русск. историч. общ., т. 35.
Конструкцию мукомольного постава впервые удалось определить в результате моих раскопок во Вщиже в 1940 г. Раскопанный в центре детинца дом конца XII — начала XIII в. имел подполье, в которое провалились с полатей деревянное ведро для зерна, мешок с остатками зерен, обугленный хлеб и два жернова со всеми конструктивными деталями. Ввиду важности этих данных для истории русской техники позволяю себе привести подробное описание жерновов.
Ввиду того, что до сих пор встречались только одни каменные круги жерновов без необходимых железных деталей, попытки реконструкции размола для целей музейной экспозиции приводили к тому, что оба круга просто надевали на одну ось; при этом трение верхнего камня было чрезвычайно значительным. Русским жерновникам удалось очень остроумно разрешить проблему преодоления трения.
Вщижские жернова сделаны из песчаника (рис. 116). Диаметр верхнего камня — 50 см; вес всей системы — 46 кг. Для того чтобы женщина могла молоть зерно на таких тяжелых жерновах, необходимо было уменьшить трение. Для этой цели нижний жернов («низ» или «постав») при помощи системы клиньев насаживался на железное веретено, имевшее вид тупого копья. Своей втулкой веретено наглухо набивалось на какой-либо вертикальный кол, торчавший из подполья, верхний конец веретена толщиной с карандаш был тщательно закруглен и выдавался над поверхностью нижнего жернова на несколько сантиметров.