Реми
Шрифт:
Я пытаюсь замедлить темп, но ее рот на вкус потрясающий, и мне приходится напоминать самому себе, что она моя, моя, так что я расстегиваю ее одежду, раздеваю ее так быстро, как могу.
Обнаженную, я притягиваю ее обратно к себе на колени.
Все мои мускулы сжимаются, когда я чувствую, как ее киска трется о мою эрекцию. Она вся на взводе.
Он скользит между моими ногами, и я стаскиваю свои штаны вниз по бедрам, высвобождая свой твердый член, а ее пальцы уже по всей моей длине, трут, сжимают, ласкают.
— Хочу поцеловать тебя вот сюда... — голос Брук
Она берет меня в рот. Наслаждение огнем проносится сквозь меня, стон вырывается из моей глотки. Мне так сильно это необходимо, что я проталкиваю свои бедра вперед, медленно, прямо ей в рот, давая ей то, что она хочет, и беря то, что мне нужно. Ее язычок пробегает по мне, ее глаза полуприкрыты, когда она смотрит за мной, а я смотрю в ответ, потрясенный, распаленный... теряя себя в ней, надеясь, что она сможет спасти меня от темноты, уже зарождающейся внутри, волны, делающей меня маниакальным.
Я ЧУВСТВУЮ СЕБЯ королем мира.
Кому, к черту, нужен сон? Я чувствую себя готовым взобраться на гору с Брук на своей спине, поднять ее на вершину, а затем сигануть оттуда на чертовом парашюте. Я брожу по кухне, заглядывая в ящики шкафа. Я не только чувствую себя победителем, мое тело, по ощущению, готово ко всему. Мой чертов член готов на все сто, и я хочу, чтобы все это досталось Брук Дюма.
Я закидываю в себя гранолу, апельсиновый сок, полную ложку арахисового масла. Я брожу еще немного, чтобы Брук могла отдохнуть, но я чертовски на взводе и охрененно твердый, просто зная, что она в моей постели...
Я хочу накормить ее, затем оттрахать ее, затем снова накормить и снова оттрахать, чтобы она тоже почувствовала себя на вершине, именно в таком порядке.
Я начинаю с еды и несу огромную миску вишен и гранолы в нашу комнату.
Она там, лежит в постели, простыни накрывают ее талию, ее грудь прижимается к матрасу. Черт, я хочу, чтобы эта грудь прижималась ко мне.
Отставляя еду в сторону, я запрыгиваю в кровать, рыча, проводя руками по всей ее атласной коже:
— Ты выглядишь особенно шикарно, Брук Дюма. Такая шикарная, теплая, влажная, и я был бы не прочь тобой позавтракать.
Проталкивая лицо между матрасом и ее грудью, я провожу языком вверх между ее грудей, лижу ее ключицу, ее сладкий вкус проникает в меня, сводя с ума.
— Не хватает только вишенки сверху, но я уверен, у нас есть несколько.
Я хватаю вишню и потираю ее об ее клитор.
Застонав, улыбаясь, она переворачивается на спину, ее ноги раздвинуты, ее киска влажная и принадлежит мне, ее взгляд тает, когда она смотрит на меня.
— Кто твой мужчина? — я целую ее, потирая вишенкой о ее клитор. — Кто твой мужчина, детка?
— Ты, — стонет она.
—
— Ты сводишь меня с ума, Реми, — шепчет она, обхватив пальцами мой член и притягивая меня ближе.
— Если это ложь, я позабочусь, чтобы это стало правдой, — думаю, что честно предупредить ее.
Я хватаю ее бедра и проталкиваюсь между ее ног, упираясь членом в ее вход. Я опускаюсь вниз, потому что хочу съесть ее. Вылизать, начиная с крошечных пальчиков ног, вверх по подъему ее стопы, ее аппетитной голени, ее драгоценному колену (где я задержусь, выказывая ему свою любовь), и еще выше, к ее стройным, подтянутым бедрам, к ее сладкой киске, которая, я надеюсь, будет течь, словно дождь в раю, к тому моменту, как я туда доберусь.
Приступая к делу, я двигаюсь вперед, покусывая по пути внутреннюю сторону ее бедра. Она начинает смеяться, и пинает меня в плечо, но я ловлю ее ногу, заставляя лежать смирно.
— Реми! Щекотно, — она смеется, пытаясь выдернуть ногу из моего захвата.
Вздернув бровь, я пробегаю пальцами по подъему ее стопы, затем по внутренней стороне ее ноги.
— Вот здесь?
Она снова смеется и пинается, крутясь, чтобы высвободиться.
Так что я быстро меняю планы, обхватив ее запястья и придавив их над ее головой, ложась всем своим большим телом на нее. Я знаю, что ей нравится, когда я удерживаю ее внизу. Она не может двинуться, если только я ей не позволю, ее глаза темнеют, а дыхание становится частым и тяжелым.
— Реми... — говорит она, приходя в себя, ее золотистые глаза одновременно игривые и заботливые, когда она смотрит на меня снизу вверх. — У тебя гипертимия?
Я озорно улыбаюсь и провожу пальцем по ее ладошке.
— А как ты думаешь, малышка?
— Я думаю, ты очень возбужден, — она высвобождает руки и гладит пальцами мои волосы, смотря мне в глаза. В мои, должно быть, черные глаза.
Я кусаю ее пальчик и посасываю его перед тем, как отпустить.
— И что ты собираешься с этим делать? Хочешь, я подниму кровать с тобой в ней? Или может, ты хочешь, чтобы я взял тебя на ней?
Она смеется, перекатывается и швыряет подушкой в моем направлении. Я отбрасываю подушку в сторону и хватаю Брук за щиколотку, легко притягивая ее обратно к себе.
— Иди-ка сюда.
Она смеется и вырывается, я смотрю, как она свешивается с края постели, дразня меня видом своей розовой киски, сводя меня с ума от желания. Энергия искрится во мне. Я думаю, что могу взлететь отсюда с ней в объятиях, если она этого захочет.
Она так меня заводит, что каждый мой мускул напряжен и нацелен сделать ее моей. Кровь проносится по телу, словно огонь пылает в моих венах. Прямо сейчас единственное, что я хочу, это доставить ей райское удовольствие. Я чувствую себя всемогущим, грозным. Я — Ремингтон Тейт «Разрывной» и эта девчонка Моя.